к жизни и войне, не только не усиливают, но наоборот ослабляют. Для людей,
близко стоявших к делу управления войсками в штабе Пох. Атамана, уже не было
секретом, что мотивы таких решений были глубоко персональные. Вопрос шел о
первенстве в лаврах славы. Чтобы почить на них, полк Семилетову следовало идти
на Новочеркасск -- столицу Дона, но на этом пути стоял Полк. Денисов с
Заплавской группой войск, которая его уже полюбила и свою судьбу связала с его
судьбой. Не было причин устранять его. Искали выхода и нашли: решено было в
первую голову "Северной группой" атаковать г. Александровск-Грушевский и, таким
образом, первую ветку венка славы, мог бы взять себе полк. Семилетов и, значит,
степной отряд ген. Попова.
Боевые действия под Александровск-Грушевский вскоре показали цену такой
стратегии. Троекратные атаки этого города полк. Семилетовым были безуспешны. В
результате, своеобразная партизанская тактика в конец измотала силы "Северной
группы", а для "Южной группы" также имела не менее пагубные последствия. Наши
полки, направляемые по приказу Пох. Атамана на усиление войск полк. Семилетова,
возвращались к нам почти небоеспособными. В бою у Бурасовского рудника наш
лучший доблестный Новочеркасский полк, успешно атаковал красных. Но части
Семилетова запоздали и во время его не поддержали. Новочеркассцы отступили,
понеся при этом огромные потери. Столь же сильно потрепанными и почти
небоеспособными
93) Ген. Попова я раньше не знал, но ген. Денисов, а также и ген. П. Н. Краснов
считали его весьма ограниченным, но крайне тщеславным, ставящим всегда свои
личные интересы и благополучие на первое место.
94) У нас было только четыре орудия.
182
оказались Заплавский и Богаевский полки, а Мелеховский полк даже самовольно
бросив позиции, отошел в свою станицу и привел с собой большевистских фуражиров
95).
Неудачи под Александровск-Грушевскпй сильно понизили моральное состояние наших
войск. Не было поведение Пох. Атамана без влияния на Заплавцев и по другим
причинам. Засев в тылу в Раздорах, Пох. Атаман не считал нужным появляться в
войсках и поддерживать их дух. Народная молва несла различные слухи, создававшие
настроение. Особенное внимание масс привлекало к себе то обстоятельство, что
Атаман продолжал жить на пароходе. К этому добавляли, что пароходы стоят под
парами, а злые языки Пох. Атамана называли атаманом "пароходным".
Эти слухи имели под собой некоторое основание, так как в день первой неудачи
полк. Семилетова под Александровск-Грушевский, слухи взволновали обитателей
пароходных кают и они, настроившись панически, были совершенно готовы отплыть из
Раздорской.
Между тем, крепло сознание, что прибытие Пох. Атамана нам никакой пользы не
принесло. Вместо усиления наших войск, ген. Попов беспрестанно нас ослаблял
выделением наших полков в "Северную группу". После каждой неуспешной атаки наши
полки возвращались в Заплавы, но уже в сильно уменьшенном составе и значительно
деморализованные. И сердце казака дрогнуло. Среди них родилось недовольство.
Пошел глухой ропот. Были даже попытки к неповиновению и нежелание исполнять
боевой приказ. Создалось положение грозившее катастрофой.
Полк. Денисов, со свойственной ему прямотой, 16-го апреля обрисовал Пох. Атаману
истинное положение в Заплавах. Дабы окончательно не развалилась наша "Южная
группа", он настойчиво просил Атамана: 1) Впредь не ослаблять наши войска, а
выделенные части вернуть обратно, 2) Занять гарнизоном из частей "Северной
группы" ст. Мелиховскую, как ненадежную и находящуюся на единственном пути между
Заплавами и Роздорской, 3) Убрать из ставки лиц, заклеймивших себя недостойным
поведение во время революции (полк. Гущин), нахождение которых при Атамане дает
пищу разным толкам и 4) Атаману оставить пароход и переехать в Заплавы, дабы
своим присутствием здесь прекратить вздорные слухи и ободрить казаков.
Вместе с тем, мы и сами приняли меры, чтобы удержать войска от дальнейшего
распада и успешно отражать непрекращающиеся атаки противника.
17-го апреля, нам стало известно, что большевики, учитывая ослабление "Южной
группы" и неустойчивое ее состояние, решили в день пролетарского праздника 1-го
мая (18 апреля) окончательно покончить с нею.
В этот день, как обычно, я около 4 часов утра взобрался на церковную колокольню,
откуда открывался широкий кругозор на равнину между Новочеркасском и Заплавами.
Пользуясь цейсом и напрягая зрение, я в предрассветном тумане, внимательно
осматривал подступы
95) За это Мелиховцы понесли строгое наказание. Наш особый отряд успел захватить
хвост большевистского обоза и вместе с Мелиховцами доставить в Заплавы.
183
к нашей позиции, стараясь уловить, то или иное движение со стороны противника.
Сначала все оставалось спокойным. Но вскоре вдали, стали появляться, то черные
точки, то какие-то длинные змейки или широкие ленты. Они отделялись от города,
направляясь в нашу сторону и временами принимали неясные очертания человеческих
силуэтов. За ними, дальше, виднелись другие, более крупные, двигающиеся пятна.
То были орудия, зарядные ящики, автомобили, повозки. Все это расползалось по
равнине, резко меняя ее обычный пустынный вид. Вдруг, в сырой утренней мгле,
блеснула зарница и прогремел орудийный выстрел. Его подхватили, гулко затрещав,
далеко впереди, пулеметы. Начинался бой. Мы отменили смену войск на позиции и
подняли все полки по тревоге.
Под прикрытием огня нескольких батарей, большевики крупными силами вели
энергичное наступление на Заплавы. К ним непрерывно шли подкрепления из
Новочеркасска.
Следя за движением противника, мы определили, что большевики главный удар
направляют на наш правый фланг и тыл, стремясь отрезать нас от "Северной
группы".
Наши жидкие передовые цепи, сбитые красными, постепенно жались к станице.
Подтянув свои батареи, большевики с открытых позиций, стали безнаказанно громить
Заплавы. Наши 3 орудия стреляли редко, ибо у нас было только 40 снарядов. Всем
было строго приказано беречь снаряды и патроны и стрелять лишь наверняка. Слабый
наш артиллерийский огонь, конечно, придавал красным храбрость. Броневики
противника и грузовые автомобили с установленными на них пулеметами, временами,
нагло подскакивали к станице и почти в упор расстреливали ее защитников.
После полудня, артиллерийский огонь красных усилился. Большевики буквально
засыпали станицу снарядами. Несколько гранат попало и во двор штаба. Убило и
ранило несколько ординарцев и лошадей, выбило в штабе стекла, сорвало карнизы,
засыпав всех штукатуркой. В штабе тогда, кроме меня, находился ген. М. Свечин,
есаул Алексеев и 2--3 писаря. Остальные офицеры штаба были посланы в части для
непосредственного участия в бою 96).
Обстановка складывалась не в нашу пользу. Численность, богатство вооружения и
неисчерпаемость снарядов и патронов, были на стороне противника. За нами
оставались лишь знание и опыт. "Северная группа" войск не давала о себе знать,
оставаясь пассивной в роли безучастного зрителя.
Примерно часов около 4-х дня, наша артиллерия замолкла. Прибежавший ординарец
(телефонные линии все уже были перебиты) доло-
96) Весь мой штаб тогда состоял из шести лиц: начальник службы связи -- есаул
Алексеев, начальник контрразведки -- капитан Иоль-де-Монклар, он же и помощник
по оперативной части, очень энергичный и неутомимый работник (оказал мне
особенно ценную помощь в работе в первые дни взятия нами Новочеркасска), офицер
для поручении -- подъесаул П. Греков, начальник команды ординарцев -- есаул
Сафронов, заведующий довольствием штаба полк. Карпов и в роли писаря
генерального штаба ген.-лент. М. Свечин, не желавший занять какую-либо
должность, но охотно помогавший мне в работе своим знанием и опытом.
184
жил мне, что артиллеристы расстреляли последние снаряды и ждут дальнейших
приказании. Молчание наших орудий воодушевило большевиков. Они начали еще больше
неистовствовать. Густыми толпами красные охватывали наш правый фланг и тыл,
стремясь прижать нас к Дону, разлившемуся тогда на десятки верст и тем поставить
нас в безвыходное положешю. Обходные колонны большевиков, сопровождаемые
вооруженными автомобилями, уже выходили глубоко нам в тыл. Часть артиллерии
красных, снявшись с позиций, походным порядком направлялась к Заплавам.
Не было никакого сомнения, что большевики с полной уверенностью считали себя
победителями и бой оконченным, тем более, что в это время в наших частях
произошло замешательство, они перемешались и почти прекратился ружейный огонь.
Полковник Денисов и я руководили боем и весьма внимательно следили за его
дыханием. С самого раннего утра, Денисов носился с одного участка на другой,
появляясь в наиболее опасных местах и ВСЮДУ личным примером воодушевлял казаков
и поддерживал в них веру в победу.
Создавшееся положение, мы как будто учли правильно. Наспех приведя в порядок
наши конные части, мы пустили их в атаку против обходной колонны красных. В то
же время, последний наш резерв -- сводную сотню подъесаула Сафронова, состоявшую
наполовину из ординарцев штаба, да очутившуюся под рукой полусотню пеших
казаков, бросили в лоб противнику победоносно шедшему к станице. И полк. Денисов
и я в эти атаках приняли непосредственное участие.
Эффект бы неожиданный. Большевики, очевидно, никак уже не ожидали какого-либо
сопротивления с нашей стороны 97). Они растерялись. Это их минутное
замешательство было для них роковым. Наши конные части буквально врезались в
красногвардейские толпы. Успех в одном месте, молниеносно покатился по всему
фронту. Через несколько минут, вся равнина была покрыта бегущими большевиками.
Из домов, садов, кустов, ям и огородов выскакивали наши станичники. Они
подхватывали "ура", на бегу подбирали, брошенные большевиками винтовки и патроны
и безостановочно гнали противника. Разгром красных был полный. Преследование
противника велось до самого Новочеркасска. Казаки горели желанием на плечах
большевиков захватить и самый город. Но этому намерению мы категорически
воспротивились, учитывая урок В. Ст. Фетисова 1-го апреля. Город мы взяли бы, но
едва ли удержали, принимая во внимание сильную перемешанность наших частей и
отсутствие управления ими.
Всю ночь до утра свозили трофеи. Они по тому времени казались нам необычайно
огромными и чрезвычайно ценными. Нам досталось 8 исправных орудий с запряжками,
около 5 тысяч снарядов, более 200 000 патронов, около 2 тысяч винтовок,
несколько пулеметов, броневик,
97) Насколько большевики считали себя уже победителями, показывает телеграмма
красного главковерха хромого Яшки Антонова, посланная им -- всем, воем, всем и
найденная позднее нами: "победа полная, белогвардейские банды у Заплав
совершенно уничтожены и вместе с Денисовым и Поляковым сброшены в Дон".
185
4 грузовых и 1 легковой автомобиль, лошади, повозки, разное имущество и даже
гурт скота. Но пленных оказалось мало. Большинство красных было или убито, или
тяжело ранено.
Бой 18-го апреля явился, в сущности, первым серьезным испытанием наших войск. И
следует признать, что "Южная группа" блестяще выдержала этот экзамен, сама, без
помощи войск Пох. Атамана. Станичники ликовали. Их воинственность сильно
возросла. К ним вернулось утерянное равновесие, они стали больше верить своим
начальникам и бодрее смотреть на будущее. Сильно возрос и удельный вес "Южной
групп" в глазах остальных войсковых групп, особенно принимая во внимание, что и
Северная и Задонская группы получили от нас снаряды и патроны, т. е. самое
ценное по тогдашнему времени.
Учитывая благоприятное настроение Заллавских войск, а также и общие положение,
мы решили, что наступил момент для начала операций против главного объекта наших
действий, т. е. Новочеркасска.
К этому времени обстановка была такова: 1) По железнодорожной линии
Лихая-Ростов, наша разведка установила большое движение красных воинских
эшелонов на юг, на Ростов, откуда не задерживаясь эшелоны следовали на Кавказ; в
обратном направлении шли только порожние подвижные составы. 3) В направлении ст.
