единственного: "В садоводстве смыслишь?"
Какая колоссальная, ни с чем не сравнимая тупостью У Селдона не было
слов.
Хорошо, если он успел вовремя. А если нет? Вдруг уже опоздал?!
21
Андорин следил за Намарти, полуприкрыв глаза. Намарти никогда ему не
нравился, но порой он не нравился ему еще больше, чем обычно, и сейчас был
как раз тот самый случай. Почему он, Андорин, особа королевского
происхождения, из знатнейшего сэтчемского рода, должен иметь дело с этим
парвеню, с этим почти законченным параноиком?
На самом деле ответ был Андорину известен, и он вынужден был терпеть
все, даже болтовню Намарти о том, как он за десять лет возродил движение и
довел его до совершенства. Господи, да сколько же можно? Он что, всем это
пересказывает по нескольку раз? Или только его, Андорина, избрал себе в
жертву?
А физиономия Намарти светилась злорадной ухмылкой, и он все говорил и
говорил - нараспев, будто стихи читал:
- Год за годом я работал над отработкой связей, плел паутину,
невзирая на безнадежность и неудачи, строил организацию, запускал щупальца
в правительство, пользовался его покровительством, порождал и усиливал
недовольство, брожение в массах. А когда наступил банковский кризис и на
неделю был объявлен мораторий, я... - Внезапно он оборвал себя на
полуслове. - А ведь я тебе это уже сто раз рассказывал. Ты устал небось
это слушать?
Андорин растянул губы в подобии сухой улыбки. А Намарти, оказывается,
не совсем идиот - понимает, какой он зануда, просто ничего с собой
поделать не может.
- Да, - кивнул Андорин, - ты мне это уже сто раз рассказывал.
Вопрос он оставил без ответа. Что толку отвечать на риторический
всхлип?
Болезненный румянец залил щеки Намарти. Он сказал:
- Но так могло продолжаться вечно - вся эта работа, все эти обманы, и
толку бы никакого, если бы мне в руки не попало нужное орудие. Я и пальцем
не пошевелил - оно само пришло ко мне.
- То есть боги прислали тебе Планше, - безразлично проговорил
Андорин.
- Совершенно верно. Скоро будет набор садовников на дворцовую
территорию, - сказал Намарти и ненадолго задумался. - Набирать будут
мужчин и женщин. Вполне достаточное прикрытие для наших боевиков. С ними
пойдешь тын Планше. От остальных вы будете отличаться тем, что у вас будут
бластеры.
- С которыми, - нарочито лениво, с трудом скрывая сарказм, проговорил
Андорин, - нас засекут у ворот и арестуют. Прийти с заряженным бластером
на дворцовую территорию...
- Никто вас не задержит, - словно не заметив насмешки, возразил
Намарти. - Обыскивать вас тоже не будут. Все организовано. Вас,
естественно, выйдет приветствовать какая-то придворная особа. Уж и не
знаю, кто этим занимается обычно - какой-нибудь младший заместитель
главного начальника по травке и листочкам, - но на сей раз это будет не
кто иной, как Селдон собственной персоной. Да-да, сам великий математик
поспешит встретить новых садовников.
- Похоже, ты в этом просто-таки уверен.
- Конечно, уверен. Говорю же, все организовано. Практически в
последнюю минуту он узнает, что среди новых садовников в списке значится
его пасынок, так что он помчится как миленький их встречать. А как только
он появится, Планше прицелится в него из бластера. Наши люди поднимут
крик: "Измена!", и в начавшейся суматохе Планше прикончит Селдона, а ты
прикончишь Планше. Потом бросишь бластер и смоешься. Тебе в этом помогут.
Все устроено.
- А Планше обязательно убивать?
Намарти нахмурился.
- Что за вопрос? Почему это одно убийство у тебя не вызывает
возражений, а другое не нравится? Или ты хочешь, чтобы Планше растрепал
потом власть держащим все про нас? И потом, на самом деле асе будет
выглядеть как образчик семейной вражды. Не забывай, что Планше - это Рейч
Селдон. Впечатление будет такое, словно два выстрела грянут одновременно,
или такое, будто Селдон отдал приказ стрелять в его сына, если тот
предпримет что-то опасное. А мы уж постараемся развернуть всю эту историю
под семейным углом. Напомним народу о кошмарных временах Его Кровожадного
Величества Императора Мановелла. И народ, естественно, будет потрясен
откровенной жестокостью случившегося. Это станет последней каплей, которая
переполнит чашу их терпения, до краев полную раздражением, вызванным
непрерывными авариями. И чего они потребуют? Естественно, нового
правительства. И никто не сумеет отказать народу, даже сам Император. И
тогда явимся мы.
- Вот так, сразу?
- Нет, не сразу. Я не в розовых очках хожу. Наверняка поначалу будет
создано какое-то переходное правительство, но оно провалится. Уж мы
позаботимся об этом, и вот тогда выступим открыто и выдвинем старые
джоранумитские лозунги, которые народ Трентора уже успел подзабыть. И
скоро - очень скоро - я стану премьер-министром.
- А я?
- Со временем станешь Императором.
Андорин хмыкнул.
- Что-то слабо верится. Все-то у тебя устроено да организовано - и
то, и это, и пятое, и десятое. Промахов быть не должно, иначе все
провалится. Кто-то обязательно подведет. Нет, риск неоправданный.
- Для кого это он неоправданный? Для тебя?
- Конечно. Ты ждешь, что Планше обязательно убьет отца, а потом я
должен прикончить Планше. Почему я? Неужели не отыщется человека, который
бы в этом случае подвергался меньшему риску, чем я?
- Можно, но любой другой скорее провалится. Кому, как не тебе, это
все нужно больше, чем кому бы то ни было? Нет, Андорин, другой человек
может струсить и удрать в последнюю минуту, но не ты.
- Но это колоссальный риск!
- Разве игра не стоит свеч? Ты же стремишься к императорскому
престолу.
- Но ты-то чем тогда рискуешь, руководитель? Останешься тут, в тепле,
в уюте и будешь ждать вестей?
Намарти скривился.
- Какой же ты тупица, Андорин! И какой только из тебя Император
получится? Так ты считаешь, что я не рискую, оставаясь здесь? Если весь
расклад полетит к черту, если схватят кого-то из наших людей, как ты
думаешь, неужели они не проболтаются и не выложат все, что знают? Да если
тебя самого возьмут, неужели ты промолчишь и не расскажешь все про меня?
Императорские охранники - народ, сам знаешь, какой нежный.
- Ну а представь, что попытка покушения не удалась? Тебе не кажется,
что они весь Трентор прочешут, чтобы меня найти? Или ты думаешь, они меня
не найдут? А найдут, что мне тогда делать? Риск это или нет? Да я рискую
больше всех вас, сидя тут, как ты выразился, в тепле и уюте. Так вот,
Андорин. Ты хочешь быть Императором или нет?
Андорин ответил негромко:
- Я хочу быть Императором.
И машина заговора завертелась.
22
Подчеркнутое внимание, с которым относились к Рейчу, конечно же, не
могло от него укрыться. Во-первых. Андорин держал его отдельно от
остальных садовников. Кандидаты в новую садовую армию были расквартированы
в одной из гостиниц в Имперском Секторе, но не в самой фешенебельной,
конечно.
Тут было на что посмотреть и с кем пообщаться - ведь народ собрался
почти из пятидесяти самых разных миров, но Рейчу не удавалось даже ни с
кем словечком перемолвиться - Андорин его ни к кому не подпускал.
"Почему?" - гадал Рейч. Это угнетало его. Действительно, настроение у
него было подавленное с тех самых пор, как он покинул Сэтчем. Это мешало
ему думать, и он пытался бороться с депрессией, но почти что безуспешно.
Андорин и сам разгуливал в грубом комбинезоне и пытался выглядеть как
рабочий. Ему тоже предстояло сыграть роль садовника в готовящемся
"спектакле" (каким бы ни был этот "спектакль").
Рейчу было жутко стыдно из-за того, что он никак не мог уловить сути
этого представления. Его изолировали, лишили возможности с кем-либо
общаться, так что он даже не мог предупредить отца. Может быть, точно так
же изолировали всех тренторианцев, внедренных в группу будущих садовников.
По подсчетам Рейча, их было около десятка, и все - люди Намарти - мужчины
и женщины.
Но особенно его удивляла та забота, которую к нему проявлял Андорин,
- ну прямо-таки потрясающая забота. Он никуда от Рейча не отходил, настоял
на том, чтобы они вместе ели, явно выделял его из остальных.
Почему? Может быть, потому, что они оба были любовниками Манеллы?
Рейч не слишком много знал о моральных установках в Сэтчеме и не мог
судить, существует ли там нечто вроде полигамии. Если двое мужчин
сожительствовали с одной женщиной, может быть, между ними образовывались
какие-то особые отношения, на манер братства?
Рейч ни о чем таком никогда не слышал, но прекрасно понимал, что в
Галактике всякое возможно - даже на Тренторе.
Он вспомнил о Манелле и почувствовал, как сильно по ней соскучился.
Может быть, в этом причина депрессии? Но сейчас, заканчивая завтракать с
Андорином, он был не просто в депрессии - состояние его было близко к
отчаянию, хотя, казалось бы, особых причин для этого не было.
Манелла!
Она же говорила, что ей страшно хотелось бы попасть в Имперский
Сектор. Может, Андорин все-таки уступил ее желанию? Рейчу было так
тоскливо, так худо, что он не выдержал и задал Андорину идиотский вопрос:
- Мистер Андорин, я вот думаю, а вы случайно не взяли с собой мисс
Дюбанкуа сюда, в Имперский Сектор?
Андорин выпучил глаза и негромко рассмеялся.
- Манеллу? Ты думаешь, она что-нибудь смыслит в садоводстве? Да она
даже притвориться не сумела бы, если бы и захотела. О нет, дружок, Манелла
из тех женщин, что созданы для услады. Другого она просто не умеет. А
почему ты спрашиваешь, Планше?
Рейч пожал плечами.
- Да скучновато тут. Вот я и подумал...
Андорин некоторое время пристально смотрел на него и наконец
проговорил:
- Не поверю, что тебе не все равно, с какой женщиной спать. Ей-то
точно все равно, с каким мужчиной ложится. А как только все будет позади,
у тебя будет полно других женщин.
- А когда все будет позади?
- Скоро. И то, что предстоит сделать тебе, очень важно.
Андорин, прищурившись, наблюдал за Рейчем.
- Важно? - переспросил Рейч. - Разве я не буду просто... садовником?
Голос его прозвучал равнодушно, и как он ни старался вложить в вопрос
побольше волнения, у него это не вышло.
- Нет, не просто садовником, Планше, - ответил Андорин. - У тебя
будет бластер.
- Что будет?
- Бластер.
- А я его сроду и в руках-то не держал, бластер.
- Да это просто, ты не волнуйся. Поднимешь. Наведешь. Нажмешь
кнопочку. И кое-кто окочурится.
- Убивать я не мастак.
- А я думал, ты - один из нас, и сделаешь все, что нужно, ради общего
дела.
- Ну, я же не думал, что надо будет... убивать.
Рейчу ни в коем случае нельзя было подавать виду, будто он обдумывает
сказанное Андориным. И все-таки... Почему он должен стрелять? Что они
такое для него придумали? Будет ли у него возможность предупредить
охранников до того, как получит приказ стрелять?
Лицо Андорина изменилось - дружеское участие превратилось в ледяную
непререкаемость.
- Ты _д_о_л_ж_е_н_ убить.
Рейч собрал все силы.
- Нет. Убивать никого не буду. Не буду, и точка.
- Планше, - твердо заявил Андорин, - ты сделаешь, что тебе скажут.
- А убивать не буду.
- Будешь.
- Как это вы меня заставите?
- Просто прикажу, и все.
У Рейча в голове все перемешалось. Почему Андорин так уверен?
- Нет, - покачал головой Рейч.
- Планше, - усмехнувшись, проговорил Андорин. - Не валяй дурака. Мы
