- Ну да, ну да, вот я и думаю... - занервничал Селдон и отвел взгляд.
Несомненно, он не хотел переводить разговор на эту тему.
Манелла заботливо и одновременно пытливо смотрела на свекра. Его беда
была в том, что он ничего не понимал в детях, да и в людях вообще, если на
то пошло. Трудно даже было представить, как он сумел пробыть целых десять
лет на посту премьер-министра при прежнем императоре, совершенно не
разбираясь в людях.
Конечно, он весь в своей психоистории, а она учитывает интересы
квадриллионов людей, что в конечном счете означает - ничьи, никого
конкретно. Да и как ему разбираться в психологии ребенка, если он ни с
кем, кроме Рейча, не общался, да и Рейча нашел, когда тому было уже
двенадцать? Теперь у него есть Ванда, и она для него - настоящая загадка
и, скорее всего, загадкой останется.
Манелла думала о Селдоне с любовью, ощущая непреодолимое желание
защитить его от мира, которого тот не понимал. Пожалуй, это было
единственное, на тем они сошлись со свекровью. Дорс Венабили, - именно на
желании защитить Гэри Селдона.
Десять лет назад Манелла спасла жизнь Селдона. Как ни странно. Дорс
восприняла это как посягательство на собственные права и до сих пор не
простила Манеллу. А Селдон, со своей стороны, тоже в каком-то смысле спас
жизнь Манеллы.
Она закрыла глаза и вспомнила все так отчетливо, словно сегодня был
тот самый день...
3
Это было через неделю после покушения на Клеона - о, что за кошмарная
была неделя! Весь Трентор был в панике.
Гэри Селдон оставался на посту премьер-министра, во властью,
несомненно, больше не обладал. Пригласив к себе Манеллу Дюбанкуа, он
сказал:
- Я хочу поблагодарить вас за спасение Рейча и меня. Извините, что не
сказал вам этого раньше. Неделя выдалась, сами понимаете, - вздохнул он, -
не самая легкая.
Манелла спросила:
- А что с этим безумцем, садовником?
- Он казнен! Без промедления! Без суда и следствия! Я пытался спасти
его, утверждая, что он невменяем. Но меня и слушать никто не стал. Соверши
он любое другое преступление, его недееспособность учли бы непременно, и
он остался бы в живых. Его бы арестовали, судили, но пощадили бы. Но убить
Императора...
Селдон обреченно покачал головой.
- Что же теперь будет, господин премьер-министр? - спросила Манелла.
- Я скажу вам, какие у меня предположения. Династии Энтунов конец.
Сын Клеона не вступит на престол. Я думаю, он и сам этого не хочет. Он
жутко боится покушения, и я его вполне понимаю и не сужу. Самое лучшее для
него сейчас - удалиться в какое-нибудь из фамильных поместий во Внешних
Мирах и жить там без хлопот. Как члену королевской семьи ему никто не
будет чинить препон. А вот вам и мне вряд ли так повезет.
- То есть, сэр? - нахмурилась Манелла.
Селдон прокашлялся.
- Нет ничего проще, чем доказать, что вы убили Глеба Андорина, и он
выронил бластер, затем попавший в руки Манделя Грубера, а тот
воспользовался этим оружием для убийства Клеона. Следовательно, на вас
ложится серьезная ответственность за участие в преступлении. Запросто
могут сказать, что все было организовано.
- Но это глупо. Я же офицер службы безопасности и исполняла свой долг
- делала то, что мне было приказано.
Селдон печально улыбнулся.
- Вы мыслите логически, а сейчас не время для логики. Теперь, в
отсутствие законного наследника императорского престола, к власти
наверняка придет военное правительство.
(Позднее, когда Манелла стала понемногу осознавать принципы
психоистории, она гадала, прибег ли Селдон к каким-то вычислениям, дабы
прогнозировать такой исход событий - ведь военное правление действительно
было введено. Но тогда он о психоистории ни словом не обмолвился.)
- А если военное правительство придет к власти, - продолжал Селдон, -
ему придется действовать исключительно жестко - подавлять всякие
проявления недовольства и непослушания, принимать жесткие и радикальные
меры, и тут будет не до логики, не до справедливости. И если они обвинят
вас, мисс Дюбанкуа, вас казнят - не потому, что это было бы законно и
справедливо, а просто для того, чтобы всем на Тренторе заткнуть глотки.
Раз так, то и меня могут обвинить в участии в заговоре. В конце концов, я
же действительно вышел встречать новых садовников, хотя, в принципе, так
сказать, по штату, я не должен был этого делать. Если бы меня там не было,
не было бы и попытки убить меня, вам бы не пришлось вмешиваться, и
Император остался бы в живых. Видите, как все замечательно сходится?
- Не поверю, что такое кому-то придет в голову.
- Может быть, и не придет. Но я собираюсь сделать им предложение, от
которого они вряд ли откажутся.
- Какое же?
- Я добровольно подам в отставку. Они меня не хотят, и я уйду. Но
дело в том, что у меня есть доброжелатели и при дворе и, что гораздо более
важно, есть они у меня и во многих Внешних Мирах. Там не хотели бы, чтобы
я уходил с поста премьер-министра. Мой уход для них будет означать
единственное: меня убрали насильно, и, следовательно, даже если меня не
казнят, у военных все равно будут неприятности. Если же, с другой стороны,
я уйду в отставку, публично заявив, что военное правление - это то, что
нужно Трентору и Империи, выходит, я окажу военным неоценимую услугу,
верно? - Селдон немного подумал и сказал: - Ну и потом, есть же еще
психоистория.
Вот тогда-то Манелла и услышала впервые это слово.
- Что это такое?
- Это то, над чем я работаю. Клеон свято верил в могущество этой
науки, гораздо более свято, чем я когда-то, и при дворе почти все
пребывают в убеждении, что психоистория является или может являться
могучим орудием, подспорьем для правительства - каким бы оно ни было.
И совершенно не важно, знают ли они какие-либо подробности об этой
науке. По мне, лучше бы и не знали. Отсутствие знаний может усилить то,
что можно было бы назвать суеверным отношением к психоистории.
Следовательно, мне дадут возможность продолжать работу как частному лицу,
то есть так я надеюсь. А теперь поговорим о вас.
- Что вы предлагаете?
- Пунктом договора с новым правительством я хотел бы сделать ваш уход
в отставку из службы безопасности, и гарантию того, что против Басне будет
выдвинуто никаких обвинений относительно убийства Императора. Я почти
уверен, что это у меня получится.
- Но это же означает конец моей карьеры.
- Ваша карьера окончена в любом случае. Даже если имперской охранке
не удастся сфабриковать против вас обвинения, неужели вы думаете, вам
позволят остаться в рядах службы безопасности?
- И что же мне делать? Как я тогда должна буду зарабатывать на жизнь?
- Я позабочусь об этом, мисс Дюбанкуа. Скорее всего я вернусь в
Стрилингский университет с крупной субсидией на продолжение исследований в
области психоистории и уверен, у меня найдется работа для вас.
Манелла, широко раскрыв глаза, пролепетала:
- Но с какой стати вы обязаны...
- Странный вопрос! Вы спасли жизнь Рейчу и мне. Разве не понятно, что
я у вас некоторым образом в долгу?
Все вышло, как предсказал Селдон. Он красиво, добровольно ушел с
поста, на котором протрудился десять лет. Новосформированное военное
правительство - хунта, возглавляемая определенными представителями
имперской охранки - вручило Селдону хвалебный адрес. Он вернулся в
Стрилингский университет, а Манелла Дюбанкуа, вышедшая в отставку ив рядов
службы безопасности, отправилась в Стрилинг с семейством Селдона.
4
Рейч вошел, дуя на озябшие пальцы.
- Ну знаете, - сказал он, - я вовсе не против любых изменений погоды,
а не то под куполом можно было бы умереть со скуки. Но сегодня уж слишком
холодно, да еще ветра подпустили. Того и гляди кто-нибудь пожалуется на
службу искусственного климата.
- Вот уж не знаю, их ли это вина, - хмыкнул Селдон. - В наше время не
только погода выходит из-под контроля.
- Понимаю. Общее ухудшение. Это диагноз, - кивнул Рейч и потер усы
тыльной стороной ладони.
Это вошло у него в привычку, словно он никак не мог забыть тех
ужасных месяцев, что провел в Сэтчеме без усов. В последнее время он
несколько раздобрел, к тому же и выглядел этаким довольным жизнью
обывателем. Даже далийский акцент в его речи стал куда менее заметен.
Рейч снял легкий плащ и поинтересовался:
- Ну и как себя чувствует наш старенький именинничек?
- Смиряется. Погоди, сынок. У тебя ведь тоже скоро юбилей? Сорок? Вот
и посмотрим, как ты повеселишься. Сорок - это тоже невесело.
- Не так невесело, как шестьдесят.
- Пошутили - и хватит, - вмешалась Манелла, согревая руки Рейча в
своих ладонях.
- Не обессудь, Рейч, - развел руками Селдон, - видишь ли, твоя жена
считает, что мы зря так много говорим о моем дне рождения. В результате
Ванда страшно огорчена и думает, что я скоро умру.
- Вот как? Значит, вот в чем дело. Я заглянул к ней, и она не дала
мне даже слова сказать и тут же объявила, что видела плохой сон. О твоей
смерти?
- Очевидно, - ответил Селдон.
- Ну, это пройдет. Сны улетучиваются и снятся снова.
- Не уверена, что все так просто, - возразила Манелла. - Она то и
дело вспоминает об этом, а это нехорошо. Нужно будет расспросить ее как
следует.
- Как скажешь, Манелла, - кивнул, улыбаясь, Рейч. - Драгоценная моя
женушка, во всем, что касается Ванды, не смею тебе прекословить.
("Драгоценная женушка!" А ведь как нелегко ему было этого добиться!)
Рейч прекрасно помнил, как к его желанию жениться на Манелле
отнеслась в свое время мать. Ночные кошмары... Они и его мучили порой, и в
них к нему являлась разгневанная Дорс Венабили.
5
Первое, что почувствовал Рейч, когда вышел из забытья, вызванного
десперином, это то, что его бреют.
Вибробритва скользила по его щеке. Он поморщился и вяло
запротестовал:
- Только не трогайте верхнюю губу, парикмахер. Я хочу, чтобы у меня
снова отросли усы.
Парикмахер, которого Селдон соответствующим образом
проинструктировал, с готовностью поднес к лицу Рейча зеркальце.
- Не мешай парикмахеру, Рейч. И не волнуйся, - негромко проговорила
Дорс, сидевшая у кровати сына.
Рейч скосил глаза в ее сторону и сразу успокоился. Когда парикмахер
ушел. Дорс спросила:
- Как чувствуешь себя, Рейч?
- Паршиво, - пробормотал он. - Такая тоска, просто сил нет.
- Это остаточное действие десперина, которым тебя напичкали. Но это
пройдет.
- Даже не верится. Давно я здесь?
- Какая разница? Главное - терпение. Все будет хорошо. Ты просто не
представляешь, сколько в тебе было этой дряни.
Рейч нервно оглядел палату.
- А Манелла заходила меня навестить?
- Эта женщина? - презрительно переспросила Дорс. - Нет. Тебе пока еще
рано принимать посетителей.
Заметив выражение лица сына. Дорс поторопилась уточнить:
- Для меня сделали исключение, потому что я - твоя мама, Рейч. И
потом, зачем тебе сейчас встречаться с этой женщиной? Ты не в самом лучшем
виде.
- Вот и хорошо, - пробормотал Рейч. - Пусть увидит меня в худшем.
Спать хочу... - еле слышно проговорил он, поворачиваясь на бок.
Дорс покачала головой.
- Просто не знаю, что делать с Рейчем, - сказала она позже Селдону. -
С ним невозможно разговаривать.
- Он еще очень плох, Дорс, - отвернулся Селдон. - Дай ему
