сейчас экономят.
- Понял, - сказал парень. - Я тогда просто углы заложу. Позвони,
чтоб корневую открыли.
Морковин подтянул к себе красный телефон.
- Алла? Это Морковин из анально-вытесняющего. Открой корневую
директорию на пятый терминал. У нас там косметический ремонт. Хорошо...
Он положил ладонь на прозрачную панель странного прибора, и по
стеклу прошла полоса яркого света.
- Есть, - сказал Морковин. - Подожди, Алла, у тебя Семен что-то
спросить хочет.
Парень в белом халате перехватил трубку:
- Аллочка, привет! Посмотри уж заодно, какая у Черномырдина
волосатость? Чего? Нет, в том-то и дело - мне для полиграфии. Хочу сразу
цветопробы сделать. Так, пишу - тридцать два эйч-пи-ай, курчавость ноль
три. Доступ дала? Тогда все.
- Слушай, - тихо спросил Татарский, когда Семен вернулся за свой
терминал, - а что это значит - "из анально-вытесняющего"?
- Так наш отдел называется.
- А почему такое название странное?
- Ну, это общая теория выборов, - наморщился Морковин. - Короче,
всегда должно быть три вау-кандидата - оральный, анальный и вытесняющий.
Только ты меня не спрашивай, что это значит, у тебя допуска пока нет. Да
я и сам плохо помню. Могу только сказать, что в нормальных странах
обходятся оральным и анальным, потому что вытеснение завершено, а у нас
все только начинается и вытесняющий нужен. Мы на него кладем пятнадцать
процентов в первом туре. Если тебе интересно, могу допуск выписать.
Зайдешь к Марлену в отдел народной души, он тебе объяснит.
- Ладно, - сказал Татарский, - Бог с ним.
- Правильно. На фиг тебе надо мозги размножать за такую зарплату.
Чем меньше знаешь, тем легче дышишь.
- Точно, - сказал Татарский, отметив про себя, что, если "Давидофф"
начнет выпускать брэнд "ultra lights", лучше слогана не найти.
Морковин раскрыл папку и вооружился карандашом. Из деликатности
Татарский отошел к стене и стал изучать пришпиленные к ней кнопками
бумаги и картинки - их было множество. Сначала его внимание привлек
большой плакат с Антонио Бандерасом в голливудском шедевре "Степан
Бандера". Бандерас, романтически небритый, с футляром от огромной
бандуры в руке, стоял на окраине условной Жмеринки и грустно смотрел на
разбитую "тридцатьчетверку" в крапивно-подсолнуховом чаппарале. С
первого взгляда на толпу вислоусых селян в расшитых петушками пончо,
которые жмурились на красно-желтое фотографическое солнце, делалось
ясно, что фильм снимали в Мексике. Плакат был не настоящим - это был
коллаж. Неизвестный шутник аккуратно подмонтировал жопастую пару
девичьих ног в темных колготках к торсу Бандераса в тяжелом кожаном
жупане. Под изображением был слоган:
SAN-PELEGRINO
ЭТУ СВЯЗЬ НЕ РАЗОРВЕТ НИЧТО.
Прямо на плакат скотчем был приклеен факс на бланке компании "Янг
энд Рубикам". Он был коротким:
Серега! Перетер. Окончательная коррекция брэнд-эссенций на два
квартала:
Чубайс - отвага на пожаре / зеленые в банке
Лебедь - правда в камуфляже / порядок в бабочке
Явлинский - think different / think doomsday * (Apple не возражает)
Ельцин - стабильность в коме / демократия в гробу
Hi there**,
Эдик.
- Для Чубайса слабовато они придумали, - сказал Татарский,
поворачиваясь к Морковину, - а коммунисты где?
- Их в оральном отделе сочиняют, - ответил Морковин. - И слава
Богу. Я бы за две зарплаты не стал.
- А там что, больше платят?
- Так же. А есть ребята, которые у них за бесплатно вкалывать
готовы. Одного, кстати, сейчас увидишь.
Рядом с Бандерасом висела сделанная на цветном принтере открытка с
золотым двуглавым орлом, сжимающим в одной когтистой лапе "Калашников",
а в другой - пачку "Мальборо". Под лапами орла была золотая надпись:
SANTA BARBARA FOREVER***.
ОТДЕЛ РУССКОЙ ИДЕИ ПОЗДРАВЛЯЕТ КОЛЛЕГ
С ДНЕМ СВЯТОЙ ВАРВАРЫ!
---------------
* Думай иначе/думай о конце света (англ.).
** Привет (англ.).
*** Санта-Барбара навсегда (англ.).
Справа от открытки висел еще один рекламный плакат - Ельцин,
склонившийся над шахматной доской с еще не пришедшими в движение
фигурами. Смотрел он на нее почему-то сбоку (видимо, мизансцена
подчеркивала его роль верховного арбитра), а вместо белого и черного
королей стояли маленькие бутылочки с надписями "Обычное виски" и "Black
Label". Подпись гласила:
BLACK LABEL
МОЩНЕЙШАЯ РОКИРОВКА!
В дверь постучали. Татарский повернулся и замер. Такое количество
встреч со старыми знакомыми за один день казалось неправдоподобным - в
кабинет вошел Малюта, копирайтер-антисемит, с которым они работали
когда-то в агентстве Ханина. Он был одет в турецкую косоворотку,
перехваченную солдатским ремнем, на котором висела целая батарея
оргтехники: сотовый телефон, пейджер, зажигалка "Зиппо" в кожаном
футляре и шило в узких черных ножнах.
- Малюта! Чего ты здесь делаешь?
Малюта, однако, не проявил удивления.
- Я здесь всему кагалу имидж-меню сочиняю, - ответил он. - Про
квасок ядреный с хренком слышал? Или про блины с тешкой? Это всё мои
хиты. Еще в оральном отделе работаю на полставки. А ты по компромату?
Татарский промолчал.
- Знакомы? - с любопытством спросил Морковин. - Ну да, у Ханина
вместе сидели. Значит, без проблем сработаетесь.
- Работать я один предпочитаю, - сухо сказал Малюта. - Чего
делать-то надо?
- Азадовский просил, чтобы ты проект доработал. По Березовскому с
Радуевым. Радуева не трогать, а вот по Березовскому надо чичирок
добавить. Я тебе вечерком позвоню, дам кое-какие инструкции. Сделаешь?
- По Березовскому-то? - спросил Малюта. - Чичирок? Это да. Когда
нужно?
- Вчера, как всегда.
- А где исходник?
Морковин посмотрел на Татарского. Тот пожал плечами и протянул
Малюте папочку с распечаткой сценария.
- Ты с автором не хочешь поговорить? - спросил Морковин. - Чтоб он
тебя в курс ввел?
- Сам по тексту разберусь. Завтра в десять будет готово.
- Ну, как знаешь.
Когда Малюта вышел, Морковин сказал:
- Не очень он тебя любит.
- Да ерунда, - сказал Татарский. - Поспорили как-то о геополитике.
Слушай, а кто будет вышки менять? На бурильно-телевизионные?
- Вот черт, забыл. Хорошо, что напомнил, - я ему вечером объясню.
Ты, кстати, с ним помирись. Сам знаешь, что у нас сейчас с тактовой
частотой, а Леня ему все равно одного 3-D генерала выделил. Говорит,
эфир оживляет. Так что кадр он перспективный, а какая завтра коррекция
придет и откуда, никто не знает. Может, он вместо меня завотделом будет,
тогда...
Морковин не договорил. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался
Азадовский. Следом за ним вошли двое охранников со "скорпионами" на
ремнях. Лицо Азадовского было белым от ярости, а пальцы быстро сжимались
и разжимались с такой силой, что Татарский вспомнил когти орла с
поздравительной открытки. Таким Татарский никогда его не видел.
- Кто Лебедя последний раз сводил? - закричал Азадовский от дверей.
- Как обычно, - испуганно ответил Морковин, - Семен. А что
случилось?
Азадовский повернулся к парню с пони-тэйлом.
- Ты? - спросил он. - Это ты сделал?
- Что? - спросил Семен.
- Ты Лебедю сигареты заменил? С "Кэмела" на "Житан"?
- Я, - сказал Семен, - а что такое? Я просто подумал, что так будет
актуальнее. Мы же его собирались с Аденом Делоном монтировать.
- Увести, - скомандовал Азадовский.
- Подождите, подождите, - испуганно выставил перед собой руки
Семен, - я объясню...
Но охранники уже волокли его в коридор. Азадовский повернулся к
Морковину и несколько секунд сверлил его глазами.
- Я ничего не знал, - сказал Морковин, - клянусь.
- А кто про это знать должен? Я? А ты знаешь, откуда мне сейчас
звонили? Из "Джей-Ар Рейнольдс тобакко", которые нам "Кэмел" у Лебедя на
два года вперед проплатили. И знаешь, что они сказали? Что они нас через
своего конгрессмена на пятьдесят мегагерц опускают. И опустят еще на
пятьдесят, если Лебедь в следующем эфире опять с "Житаном" будет. Я не
знаю, сколько этот Семен наварил на черном пи-аре, но потеряем мы много,
очень. Мы что, блядь, в двадцать первый век на ста мегагерцах въехать
хотим? Когда следующий эфир с Лебедем?
- Завтра. Интервью о русской идее. Уже все досчитано.
- Ты материал смотрел?
Морковин схватился за голову.
- Смотрел, - ответил он. - Ах ты... Точно. У него там "Житан". Я
заметил, но решил, что это сверху утверждено. Ты же знаешь, я эти
вопросы не решаю. Я и подумать не мог.
- Где у него сигареты? На столе?
- Если бы. Он пачкой все интервью машет.
- Пересчитать успеем?
- Целиком - нет.
- А текстуры поменять на пачке?
- Тоже нет. У "Житана" габариты другие. А пачка все время перед
камерой.
- Что будем делать?
Азадовский остановил взгляд на Татарском, словно только что его
заметив. Татарский прокашлялся.
- А может быть, - сказал он робко, - добавить пэтч с пачкой
"Кэмела" на столе? Это ведь просто.
- И что же, он будет одной пачкой в воздухе махать, а другая перед
ним лежать будет? Бред.
- А руку, - продолжал Татарский, повинуясь внезапной волне
вдохновения, - в гипс закатать. Так, чтобы пачка ушла.
- В гипс? - задумчиво переспросил Азадовский. - А что скажем?
- Покушение, - сказал Морковин.
- Чего, в руку попали?
- Нет, - сказал Татарский. - Пытались взорвать в машине.
- А что ж он, про покушение в интервью ничего не скажет? - спросил
Морковин.
Азадовский секунду думал.
- Это как раз нормально. Непоколебимый такой чувачок... - Он потряс
кулаком в воздухе. - Даже не обмолвился. Солдат. Про покушение дадим в
новостях. А в пэтч на столе вставляем не пачку "Кэмела", а целый блок.
Пусть эти гады подавятся.
- Что в новостях будем давать?
- По минимуму. Чеченский след, исламский фактор, ведется
расследование и так далее. На чем Лебедь по легенде ездит? На старом
"мерседесе"? Сейчас посылай съемочную группу за город, возьми наряд
ментов, найдите старый "мерседес", взорвите и снимите. К десяти должно
быть в эфире. Скажете, что генерал сразу уехал по делам и работает по
графику. Да, и чтобы на месте преступления феску нашли, типа как у
Радуева будет. Мысль ясна?
- Гениально, - сказал Морковин. - Нет, правда гениально.
Азадовский криво улыбнулся - эта улыбка была больше похожа на
нервную судорогу.
- А где мы старый "мерседес" найдем? - спросил Морковин. - У нас же
все новые.
- Кто-то у нас на таком ездит, - сказал Азадовский, - я на парковке
видел.
Морковин поднял глаза на Татарского.
- Ды... Ды... - пробормотал Татарский, но Морковин отрицательно
покачал головой.
- Нет, - сказал он, - даже не думай. Давай ключи.
Татарский вынул из кармана ключи от машины и покорно положил их в
ладонь Морковина.
- Там чехлы новые, - сказал он жалобно, - может, я сниму?
- Да ты че, охуел? - взорвался Азадовский. - Если нас еще на
пятьдесят мегагерц опустят, нам что, опять правительство распускать и
Думу разгонять? Какие чехлы? О чем ты думаешь?
У него в кармане запищал телефон.
- Але, - сказал он, поднося трубку к уху. - Как? Я скажу, что с ним
делать. Сейчас за город съемочная группа поедет - взорванную машину
снимать. Возьмете этого козла, посадите на место шофера и взорвете. Чтоб
