дорого - и эта несообразность цены и предмета вызывала доверие, к
которому вряд ли привели бы объяснения любой глубины.
- Вот, - сказал он, кладя банкноты на прилавок. - Так с каким духом
входить в контакт?
- Ответ на этот вопрос зависит от вашего уровня личной силы, -
сказала девушка, - и особенно от вашей веры в существование духов. Если
вы останавливаете внутренний диалог по методике из второго тома, то
входите в контакт с духом абстрактного. А если вы христианин или
сатанист, можно с конкретными... Вас какие интересуют?
Татарский пожал плечами.
Девушка подняла кристалл, висевший у нее на шее на черном кожаном
ремешке, и две-три секунды смотрела сквозь него на Татарского, прямо в
центр его лба.
- Вы кто по профессии? - спросила она. - Чем занимаетесь?
- Рекламой, - ответил Татарский.
Девушка сунула руку под прилавок, вынула оттуда общую тетрадь в
клетку и некоторое время листала страницы, расчерченные в таблицу, графы
которой были исписаны мелким почерком.
- Вам, - сказала она наконец, - лучше всего подошло бы считать
получающийся текст свободным выходом подсознательной психической энергии
при посредстве моторных навыков письма. Своего рода чистка авгиевых
конюшен сотрудника рекламной сферы. Такой подход меньше всего оскорбит
духов.
- Простите-простите, - сказал Татарский, - то есть вы хотите
сказать, что духи будут оскорблены, узнав, что я сотрудник рекламной
сферы?
- Я полагаю, да. Поэтому лучшей защитой от их гнева было бы
подвергнуть их существование сомнению. В конце концов, всё в этом мире -
вопрос интерпретации, и квазинаучное описание спиритического сеанса так
же верно, как и все остальные. Да и потом, любой просветленный дух
согласится с тем, что он не существует.
- Интересно. А как духи догадаются, что я сотрудник рекламной
сферы? У меня это что, на лбу написано?
- Нет, - сказала девушка. - Это на рекламе написано, что она из
вашего лба.
Татарский чуть было не обиделся на эти слова, но после короткого
размышления почувствовал себя скорее польщенным.
- Знаете, - сказал он, - если мне понадобится консультация по
духовным вопросам, я зайду к вам. Не возражаете?
- Всё в руках Аллаха, - ответила девушка.
- Позвольте, - вдруг повернулся к ней молодой человек с широкими
зрачками, мирно глядевший до этого в огромный хрустальный шар. - Как это
всё? А сознание Будды? Руки Аллаха ведь есть только в сознании Будды. С
этим вы не станете спорить?
Девушка за прилавком вежливо улыбнулась.
- Конечно, нет, - сказала она. - Руки Аллаха есть только в сознании
Будды. Но вся фишка в том, что сознание Будды все равно находится в
руках Аллаха.
- Как писал Исикава Такубоку, - вмешался мрачный покупатель
мефистофелевского вида, подошедший тем временем к прилавку, - оставь,
оставь этот спор... Мне говорили, что у вас была брошюра Свами Жигалки
на "Летние мысли сансарического существа". Вы не могли бы посмотреть?
Наверно, на той полке, не-не, вот там, слева, под берцовой флейточкой...
HOMO ZAPIENS
Планшетка смотрелась на столе как танк на центральной площади
маленького европейского городка. Стоявшая рядом закрытая бутылка "Johnny
Walker" напоминала ратушу. Соответственно красненькое, которое Татарский
допивал, тоже мыслилось в этом ряду. Его вместилище - узкая длинная
бутылка - походило на готический собор, занятый под горком партии, а
пустота внутри этой бутылки напоминала об идеологической исчерпанности
коммунизма, бессмысленности исторических кровопролитий и общем кризисе
русской идеи. Припав к горлышку, Татарский допил остаток вина и швырнул
пустую бутылку в корзину для бумаг. "Бархатная революция", - подумал он.
Он сидел за столом в майке с надписью "Rage against the machine" и
дочитывал инструкцию к планшетке. Гелевая ручка, которую он купил возле
метро, без усилий встала в паз, и он закрепил ее винтом. Она была
подвешена на слабой пружине, которая должна была прижимать ее к бумаге.
Бумага - целая стопка - уже лежала под планшеткой; можно было начинать.
Оглядев комнату, он положил было руки на планшет ку, но вдруг
нервно встал, прошелся по комнате взадвперед и зашторил окна. Подумав
еще немного, он зажег свечу над столом. Дальнейшие приготовления были бы
просто смешными. Смешными, в сущности, были и последние.
Сев за стол, он положил руки на планшетку. "Так, - подумал он, - а
теперь что? Надо что-то вслух говорить или нет?"
- Вызывается дух Че Гевары. Вызывается дух Че Гевары, - сказал он и
сразу же подумал, что надо не просто вызывать дух, а задать ему
какой-нибудь вопрос. - Я хотел бы узнать... ну, скажем, что-нибудь новое
про рекламу, чего не было у Эла Раиса и товарища Огилви, - сказал он. -
Чтоб больше всех понимать.
В ту же секунду планшетка эпилептически задергалась под его
ладонями, и вставленная в паз ручка вывела в верхней части листа крупные
печатные буквы:
ИДЕНТИАЛИЗМ КАК ВЫСШАЯ СТАДИЯ
ДУАЛИЗМА
Татарский отдернул руки и несколько секунд испуганно смотрел на
надпись. Потом он положил руки назад, и планшетка пришла в движение
опять, только буквы из-под ручки стали появляться мелкие и аккуратные:
Первоначально эти мысли предназначались для журнала кубинских
вооруженных сил "Oliva Verde". Но глупо было бы настаивать на мелких
подробностях такого рода теперь, когда мы точно знаем, что весь план
существования, где выходят журналы и действуют вооруженные силы, есть
просто последовательность моментов осознания, объединенных единственно
тем, что в каждый новый момент присутствует понятие о предыдущих. Хоть с
безначального времени эта последовательность непрерывна, само осознание
не осознает себя никогда. Поэтому состояние человека в жизни плачевно.
Но великий борец за освобождение человечества Сиддхартха Гаутама во
многих своих работах указывал, что главной причиной плачевного состояния
человека в жизни является прежде всего само представление о
существовании человека, жизни и состояния плачевности, то есть дуализм,
заставляющий делить на субъект и объект то, чего на самом деле никогда
не было и не будет.
Татарский вытянул исписанный лист, положил руки на планшетку, и она
затряслась опять:
Сиддхартха Гаутама сумел донести эту простую истину до многих
людей, потому что в его времена их чувства были простыми и сильными, а
их внутренний мир - ясным и незамутненным. Одно услышанное слово могло
полностью изменить всю жизнь человека и мгновенно перевести его на
другой берег, к ничем не стесненной свободе. Но с тех пор прошли многие
века. Сейчас слова Будды доступны всем, а спасение находит не многих.
Это, без сомнения, связано с новой культурной ситуацией, которую древние
тексты всех религий называли грядущим "темным веком".
Соратники!
Этот темный век уже наступил. И связано это прежде всего с той
ролью, которую в жизни человека стали играть так называемые
визуально-психические генераторы, или объекты второго рода.
Говоря о том, что дуализм вызван условным делением мира на субъект
и объекты, Будда имел в виду субъектно-объектное деление номер один.
Главной отличительной чертой темного века является то, что определяющее
влияние на жизнь человека оказывает субъектно-объектное деление номер
два, которого во времена Будды просто не существовало.
Чтобы объяснить, что подразумевается под объектами номер один и
объектами номер два, приведем простой пример - телевизор. Когда
телевизор выключен, он является объектом номер один. Это просто ящик со
стеклянной стенкой, на который мы вольны смотреть или нет. Когда взгляд
человека падает на темный экран, движение его глаз управляется
исключительно внутренними нервными импульсами или происходящим в его
сознании психическим процессом. Например, человек может заметить, что
экран засижен мухами. Или решить, что хорошо бы купить телевизор в два
раза больше. Или подумать, что его хорошо было бы переставить в другой
угол. Неработающий телевизор ничем не отличается от предметов, с
которыми люди имели дело во времена Будды, будь то камень, роса на
стебле травы или стрела с раздвоенным наконечником - словом, все то, что
Будда приводил в пример в своих беседах.
Но когда телевизор включают, он преобразуется из объекта номер один
в объект номер два. Он становится феноменом совершенно иной природы. И
хоть смотрящий на экран не замечает привычной метаморфозы, она
грандиозна. Для зрителя телевизор исчезает как материальный объект,
обладающий весом, размерами и другими физическими качествами. Вместо
этого у зрителя возникает ощущение присутствия в другом пространстве,
хорошо знакомое всем собравшимся.
Татарский огляделся, словно ожидая увидеть вокруг себя этих
собравшихся. Никого, конечно, не обнаружилось. Вынув из-под планшетки
очередной исписанный лист, он прикинул, надолго ли хватит бумаги, и
вернул ладони на деревянную полочку.
Соратники!
Вопрос заключается только в том, кто именно присутствует. Можно ли
сказать, что это сам зритель? Повторим вопрос, так как он очень важен, -
можно ли сказать, что телевизор смотрит тот человек, который его
смотрит?
Мы утверждаем, что нет. И вот почему. Когда человек разглядывал
выключенный телевизор, движение его глаз и поток его внимания
управлялись его собственными волевыми импульсами, пусть даже хаотичными.
Темный экран без всякого изображения не оказывал на них никакого влияния
или оказывал, но только как фон.
Включенный телевизор практически никогда не передает статичный вид
с одной неподвижной камеры, поэтому изображение на нем не является
фоном. Напротив, это изображение интенсивно меняется. Каждые несколько
секунд происходит либо смена кадра, либо наплыв на какой-либо предмет,
либо переключение на другую камеру - изображение непрерывно
модифицируется оператором и стоящим за ним режиссером. Такое изменение
изображения называется техномодификацией.
Здесь мы просим быть очень внимательными, так как следующее
положение достаточно сложно понять, хотя суть его очень проста. Кроме
того, может возникнуть чувство, что речь идет о чем-то несущественном.
Берем на себя смелость заметить, что речь идет о самом существенном
психическом феномене конца второго тысячелетия.
Смене изображения на экране в результате различных техномодификаций
можно поставить в соответствие условный психический процесс, который
заставил бы наблюдателя переключать внимание с одного события на другое
и выделять наиболее интересное из происходящего, то есть управлять своим
вниманием так, как это делает за него съемочная группа. Возникает
виртуальный субъект этого психического процесса, который на время
телепередачи существует вместо человека, входя в его сознание как рука в
резиновую перчатку.
Это похоже на состояние одержимости духом; разница заключается в
том, что этот дух не существует, а существуют только симптомы
одержимости. Этот дух условен, но в тот момент, когда телезритель
доверяет съемочной группе произвольно перенаправлять свое внимание с
объекта на объект, он как бы становится этим духом, а дух, которого на
самом деле нет, овладевает им и миллионами других телезрителей.
Происходящее уместно назвать опытом коллективного небытия,
поскольку виртуальный субъект, замещающий собственное сознание зрителя,
не существует абсолютно - он всего лишь эффект, возникающий в результате
