Фрэнк не был готов к ошеломительному действию слов Палмера, хотя то,
что в них содержалось, нужно было предвидеть. Предвидеть!.. Его
захлестнула бессильная злость. На кого?.. Мысли путались, к он не сразу
осознал, что это - вспышка отчаянной тревоги за сестру. Он готов был все
бросить и немедленно отправиться в Копсфорт. Заметив, что Роган смотрит на
него, почувствовал себя еще более мерзко. "В конце концов, - подумал он, -
мое желание и намерения шефа редкостно здесь совпадают..."
Он уловил наступившую в холле гнетущую тишину и, будто о чем-то
ненужном, подумал: "Почему они замолчали?"
- Вы не поняли, Палмер, - сказал наконец шеф. - Я не требую от вас
никаких объяснений. Нам нужны только факты. Нелишними будут, конечно, и
ваши соображения... или, лучше сказать, комментарии к фактам. Когда вы
заподозрили Нортона?
Палмер вяло ответил:
- На следующий день.
- В какой момент?
- Не знаю... Во всяком случае - после разговора с Нортоном в
спортивном зале.
- Разговор дал вам какой-нибудь повод для подозрений?
- Нет... Не знаю. Когда я рассказывал о чужаке, Нортон слушал хмуро,
с тоскливым неудовольствием... Вечером я встретил его в коридоре и...
Ступает он как-то особенно мягко. Как леопард на охоте. И у меня... смутно
так...
- Первые подозрения?
- Да... Нет. Скорее... ну такое предощущение, что ли.
- И вы подумали...
- Нет, я ничего не подумал. Я слишком устал и рано лег спать. Ну и во
сне... Я редко вижу сны, но в ту ночь такого насмотрелся!..
- Подозрения оформились во сне?
- Вероятно. Потому что утром я уже был почти уве... Нет, не то. В
общем, я впервые подумал, что со мной сыграли скверную шутку.
- Нортон?
- Видимо, он хотел... не со мной, но так у него получилось.
- А вы пытались понять, каким способом ему удалось изменить свою
внешность?
- Пытался. Не знаю... При встрече мне все казалось естественным.
Кроме самой встречи, конечно. И настолько естественным, что... Ну, словом,
я не уверен, что мои подозрения чего-нибудь стоят. Но, с другой стороны...
- Выражение лица тоже казалось естественным?
- Да, вполне.
- Выражение было похоже на то, которое на портрете Михайлова?
- Нет. Другое. Лицо было хмурым и озабоченным... злым. Будто бы
человек торопился по какому-то спешному и неприятному делу. Меня он явно
не... Почти не глядя оттолкнул меня локтем и промчался мимо.
- За Нортоном вы замечали такое... такую...
- Отталкивать?
- Да.
- Было однажды. Перед высадкой на Титанию. Нортон спешил - бегал,
командовал, ну и в спешке задел меня, оттолкнул. Это мне сразу
напомнило... Я остановился, посмотрел ему вслед. Он тоже вдруг
остановился, посмотрел на меня и сказал: "Извини, Рэнд". Сделал шаг, снова
остановился, бросил через плечо: "И за тот раз... тоже извини".
- Вот как? Что он этим хотел сказать?
- А кто его знает...
Длинная пауза.
- Это все? - спросил Гэлбрайт.
- Да, это все.
- Хотите что-нибудь добавить?
- Тогда два последних вопроса. Вы не заметили различия в росте
Нортона и... этого...
- Я понял. Нет, не заметил. По-моему, ростом они одинаковы.
- Эмблемы на костюмах совпадали?
- Да. На рукаве у того и другого было изображение кугуара.
- Благодарю вас, Палмер. Вы очень нам помогли... По крайней мере, я
на это надеюсь. До свидания. Прошу извинить за доставленное вам
беспокойство. - Гэлбрайт сделал рукой что-то наподобие прощального жеста.
Палмер молча смотрел с экранной стены - казалось, не верил, что все
кончилось и он свободен. Лицо его медленно таяло в голубизне.
Гэлбрайт сидел опустив голову, будто изучая свое отражение в
полированной крышке стола. Даже неподвижность не могла скрыть его
озабоченности.
- Вот так, - произнес он, не повернув головы, но было ясно, что
адресовано это Никольскому.
Тот ответил не сразу. Проводил взглядом исчезающее изображение
Палмера, опустил глаза и стал смотреть на собственные руки.
- Если хотите знать мое мнение; то... то я почти убежден, - непонятно
сказал Никольский.
- Кентавр? - непонятно спросил Гэлбрайт. Не дожидаясь ответа: - Наши
мнения совпадают.
- Тем хуже.
- А что, если уговорить Палмера?
- Имитировать встречу?
- Да.
Никольский подумал.
- Я, собственно, не против, но... Во-первых, время. Во-вторых... - Он
искоса взглянул на Гэлбрайта. - Вы все-таки надеетесь избавиться от...
кентавра?
Пауза. Гэлбрайт медлил с ответом.
- Нет, - сказал он. - Уже не надеюсь. Решительно сбрасывать со счетов
маску и грим я пока не намерен, но лучше приготовиться к худшему.
- Лучше к худшему, - одобрил Никольский. - В нашей практике это уже
перестало быть словесным курьезом. - Он откинулся на спинку кресла.
- Любите спорт? - спросил неожиданно Гэлбрайт. Заметив быстрый взгляд
собеседника, пояснил: - Мне любопытно узнать, как вам нравятся наши
ковбойские состязания.
- Родео? Что ж, занятное зрелище...
- Говорят, вы отличный наездник и мастер лассо? Полинг, я обращаюсь к
вам. Говорят, вы дважды были чемпионом?
Фрэнк посмотрел на шефа:
- Был. Когда участвовал в школьных родео.
- Говорят, вы непременный участник ежегодного Большого родео в
Копсфорте?
- У меня просто вылетело из головы, что завтра в Копсфорте спортивная
заварушка... Нет, ковбойский спорт я забросил, как только поступил
работать в Управление.
- Напрасно.
- Забросил или поступил?
Гэлбрайт молча повращал глазами.
- Я понимаю, куда вы клоните - Фрэнк подвигался в кресле. - Готов в
Копсфорт хоть сегодня... Но, полагаю, нужен я вам не как призер Большого
родео, а как интервьюер, от пяток до подбородка нашпигованный скрытой
микроаппаратурой.
- Нет, - сказал Гэлбрайт. - Никакой записывающей микроаппаратуры. И э
этом смысле всякую самодеятельность строжайше запрещаю. Никаких
спецбраслетов, пуговиц, медальонов, радиосигнализаторов,
микротелемониторов. Понимаете? Ни-ка-ких! Обычная одежда
спортсмена-ковбоя. Широкополый стетсон, джинсы, ковбойка и пояс с
обыкновенной - обыкновенной, Полинг! - пряжкой. Это все. В Копсфорт вас
привлекло в первую очередь Большое родео. Боюсь заглядывать далеко вперед,
это "родео", однако, может вполне оказаться одним из самых ответственных в
вашей жизни.
- Что ж, мне не впервые скакать без седла и раскручивать лассо. Но
кто вам сказал, что я не почувствую разницы между быком и своим
родственником? - Фрэнк сознавал, что говорит совсем не о том, о чем
следовало бы сейчас говорить, но ничего не мог с собой поделать. Он
находился во власти необъяснимого желания сказать шефу что-нибудь
неприятное. - С моей стороны, было бы очень нечестно что-либо заранее вам
обещать, - добавил он.
- Я не жду обещаний. От вас мне нужны сознательность и готовность.
Иначе просто нет смысла затевать операцию "Копсфорт". Или Большое родео...
- Или "Кентавр". Или, может быть, прямо без маскировки: "Веревка для
шурина"?
- Хотелось бы сразу внести предельную ясность, - устало сказал
Гэлбрайт. - Вы, Полинг, вправе взять на себя копсфортовскую миссию только
на добровольных началах, и никак не иначе. Ваш отказ, разумеется, нас
огорчит, но мы поймем это правильно.
- Шеф, копсфортовскую миссию я, безусловно, беру на себя. И не
столько из опасений вас огорчить, сколько по личным мотивам. К тому же
посылать в Копсфорт для встречи с Нортоном кого-либо другого просто не
имело бы смысла.
- Верно. Тогда в чем причина вашего... гм... смятения?
- Причина в том, что я предвижу, как все это будет. Признаться, шеф,
я совершенно не в своей тарелке и... не могу заставить себя поверить в
успех копсфортовской затеи. Это меня угнетает. Иметь дело с Нортоном
вообще не слишком приятно. А тем более в таком его... качестве. В конце
концов я не специалист по кентаврам.
- Да? - угрюмо удивился Гэлбрайт. - А кто из нас специалист по
кентаврам? Хает? Кьюсак? Я? Вы, Никольский? Вы, профессор? Или, может
быть, вы, Купер?.. Вот видите, Полинг, все молчат. Мы испытываем острый
дефицит в специалистах подобного рода. - Гэлбрайт заворочался в кресле. -
Купер, поднимите нас и можете считать себя свободным до шестнадцати
ноль-ноль. Но подготовьте к вечернему заседанию все материалы по
"оберонскому гурму". Фильмы, документацию, отчеты комиссии... все!
Купер кивнул. На крышке стола отразился хлынувший сверху дневной
свет, изображение оператора угасло, и экранные стены поползли вниз. Фрэнк
прищурился в ожидании бьющих лучей жаркого солнца. Солнца не было. Всю
широту видимой из окна инструкторского холла небесной панорамы заволокла
тяжелая туча. Приближалась гроза. Приближалась стремительно, со стороны
океана, низко волоча темно-свинцовое брюхо, поблескивающее разрядами.
Такие шквальные грозы нередко приносят с собой серьезную для этих мест
неприятность - торнадо. Фрэнк машинально поискал глазами пестрые цепочки
хорошо заметных на грозовом фоне противоураганных аэробаллонов.
Метеозащиты не было. Синоптики, очевидно, считают, что все обойдется...
- Нортон что-нибудь рассказывал о "Лунной радуге"? - спросил
Гэлбрайт. - Полинг, я обращаюсь к вам.
- Нет, шеф, - ответил Фрэнк, отрывая взгляд от окна. - Я не могу
припомнить, чтобы при мне Нортон вообще произносил название этого рейдера.
- Как часто вы бываете в семье своей сестры?
- Как правило, раз в месяц. Иногда чаще. Дело в том, что нас - меня и
сестру - с детства связывает большая родственная дружба. Вероятно, в
зрелом возрасте эта дружба играла бы меньшую роль, если бы не женская
трагедия Сильвии: она бездетна. Этим объясняется необычайная привязанность
ко мне. Она до сих пор называет меня "беби".
- Исчерпывающий ответ, - похвалил Гэлбрайт.
- Я постарался заранее прояснить ситуацию. Иначе мой ответ на
следующий ваш вопрос может показаться вам нелогичным.
- Проницательность - одно из ценнейших качеств в нашей профессии, -
одобрительно прокомментировал Гэлбрайт. - Итак?..
- Итак, несмотря на то, что Нортон муж моей сестры и в конечном итоге
мой родственник, я его плохо знаю. Другими словами, шеф, мои довольно
частые визиты в Копсфорт - это одно, а мои отношения с Дэвидом Нортоном -
нечто совсем другое. Мы с ним очень редко встречаемся и еще реже беседуем.
Даже после того, как он вышел в отставку и прочно осел в Копсфорте. Любые
формы общения нас тяготят, мы избегаем друг друга.
- Н-ну!.. Чем же это вы друг другу так насолили?
- Ничем. Просто с самого начала он проявил ко мне равнодушие, я
платил ему тем же, вот и все... - Фрэнк, заметив, что шеф и Никольский
как-то очень внимательно, неотрывно глядят на него, осторожно добавил: -
Надеюсь, вы понимаете, что с таким багажом "родственных отношений" мне
туг" придется в Копсфорте.
- М-да, небогато... - согласился Гэлбрайт. - Но это мы обсудим позже.
Теперь предлагаю...
Ослепительно сверкнул в окне пучок огня, и громовой раскат, казалось,
поколебал здание. Почти мгновенно вслед за этим в стекло ударил шумный
ливень. Плотность ливневого водопада была такова, что сгустившийся в холле
сумрак заставил сработать автоматику освещения. Никольский, щурясь,
оглядел декоративные светильники, перевел взгляд на окно, покачал головой.
Грозовой шквал неистовствовал. Слепяще-голубые ветвистые трещины молний
вспарывали водяной поток; почти непрерывно ухало, гремело, перекатывалось
