попробует.
Разумеется, если они проплывут мимо каких-нибудь цивилизованных
поселений, тогда они все покинут баржу, если только это окажется
возможным.
- Ты хочешь спать? - спросила Низа.
- Немножко, - ответил он, сам удивившись, что это правда..
- Тогда сегодня ночью ты спи первым, а я буду смотреть в оба и
караулить.
Он повернулся и прижался щекой к этому прекрасному бедру.
- Хорошо, - сказал он.
К его величайшему изумлению, он действительно заснул, глубоко и
крепко, лежа на скамье и положив голову на колени Низы.
Может быть, ему даже снились сны, хотя из-за давней своей привычки он
немедленно подавил желание вспомнить свой сон, как только Низа потрясла
его за плечо, чтобы разбудить его. Он вынырнул из сна и сел, потряс
головой. Был ли этот приятный сон хоть раз в его жизни? Он никогда этого
не узнает.
Свет с неба шел холодный и серый, и в воздухе была та прохлада,
которая всегда сопутствует заре. Руиз удивился, увидев, что ночь прошла.
Он не намеревался столь долго спать. Он встал и взглянул на проплывающий
мимо лес.
Низа неуклюже пошевелилась, словно мышцы ее затекли.
- Я хотела, чтобы ты подольше поспал, - сказала она. - Но я слышала,
как Дольмаэро тебя звал.
- Что случилось?
- По-моему, ничего серьезного, он не был похож на человека, который
чем-то взволнован. Может быть, завтрак появился, - она потянулась, потом
потерла спину и поморщилась.
Он коснулся ее щеки.
- Тебе надо было переложить мою голову на скамью. Ты - самая мягкая
подушка, но тебе не надо было так каменеть ради моего удовольствия.
Она рассмеялась и игриво откинула его руку.
- Но ведь ты кое-где закаменел ради моего удовольствия, - сказала
она. - И я хочу тоже делать для тебя то, что могу. Ведь сколько всего ты
сделал для меня! Я уже и счет потеряла. Ну а я что для тебя сделала?
- Очень много, - ответил он, и в этом он был совершенно искренен.
Действительно, это был завтрак - еще один поднос стоял на палубе. На
нем было блюдо, доверху наполненное все еще горячими пышками, белая чаша,
в которой были бледно-голубые крутые яйца, сосуды с темно-красным вареньем
и медом, и огромный кувшин с каким-то пенистым розовым соком.
Дольмаэро стоял возле подноса, и вид у него был слегка торжествующий.
Мольнех выглядел голодным до смерти.
- Одна загадка разрешилась, - сказал Дольмаэро.
- А? - спросил Руиз.
Дольмаэро показал на живот статуи.
- Это появилось вот отсюда. Тот металл открылся, спустился поднос, он
висел на тонкой палочке. Поднос опустился на палубу, палочка убралась
внутрь, а металл закрылся, как и раньше.
- Это объясняет только "как", но совсем не объясняет "почему", -
заметил Мольнех. - Но я не жалуюсь. Кто бы мог подумать, что подобные вещи
могут происходить? Для отчаявшихся беглецов мы живем совсем неплохо.
- Возможно, - сказал Руиз. - В любом случае мы можем пока поесть, раз
пышки еще не совсем остыли. - Он поднял поднос. - Фломель привязан как
следует?
- Разумеется, - ответил Мольнех обиженным тоном. - Я старательно
выполняю все твои распоряжения.
- В таком случае пойдемте на верхнюю палубу, где лучше вид на канал,
и где нам не придется выслушивать вопли Фломеля, - сказал Руиз.
Кореана выругалась и пнула ногой останки головы Кроэля, непродуманный
поступок, который оставил пятно на ее закованной в броню ноге и вызвал еще
один взрыв ругательств. Грузовой трюм ее разрушенной воздушной лодки весь
пропах смертью и горелой изоляцией. И еще Мокрассаром, который стоял рядом
с ней в настороженной позе и всегда наготове.
Мармо подлетел вперед на своем подремонтированном летательном пузыре
и осмотрел дыру в стене машинного отсека.
- Безумная удача, - мрачно заметил он, - разве ты не замечаешь,
насколько этот человек удачлив? Даже слишком удачлив?
- Брось свои дурацкие пиратские суеверия, Мармо, - Кореана обратила к
Мармо свирепый взор. - Вместо этого ты мог бы начать придумывать
какой-нибудь полезный совет - поскольку именно за это я тебе и плачу.
- Воистину, - но он более ничего не говорил.
Она подошла к шлюзу и сделала знак Феншу принести ремонтного робота
из разведывательного флиттера. Она приказала Мокрассару убрать останки
Кроэля. Когда огромный насекомообразный воитель вынес тело, она бешено
потрясла головой.
- Он причинил мне огромный финансовый ущерб. Теперь труппа с фениксом
разбита, и кто знает, насколько удастся починить лодку.
- С другой стороны, - сказал Мармо, - ты собиралась размозжить лодку
о скалу, пока он тебе в этом не помешал.
Она задумчиво посмотрела на Мармо холодным взглядом.
- Хорошо, что ты мне об этом напомнил, Мармо. Я страшно рада, что
ложкой собирала тебя, размазанного по стене, чтобы ты мог помогать мне
таким вот манером.
- Прости, - сказал он присмиревшим голосом.
Она кивнула.
- Я собираюсь дать Феншу час, чтобы он смог оценить масштабы
разрушений. Если он сможет починить ее, я оставлю его здесь с братом. Он
сможет привести лодку обратно. Она может понадобиться мне в смысле оружия.
- Все, что есть у Руиза Ава - это осколочное ружье и несколько
мясницких ножей.
- Тем не менее. Ну а теперь, поскольку он мог оставить тут
импровизированные мины-ловушки, осмотри-ка остальную часть лодки. Когда
все будет безопасно, позови меня.
К тому времени, когда все они наелись, свет дня уже лился с неба в
полную силу. Стало ясно, что лес переменился. Они встречали время от
времени какие-то полянки, заросшие кустами, деревья были более молодыми,
словно здесь лес был посажен только в последние сто лет или около того.
- Посмотри, - сказала Низа, - это дорога?
- Вроде бы, - ответил Руиз, изучая прогалину в деревьях, пока они
проплывали мимо. Маленький причал прилепился к каналу. В нем не было тех
декоративных черт причала, с которого они спрыгнули на баржу, но построен
он был из такого же розового гранита.
- Может быть, нам надо подумать о том, чтобы покинуть баржу, -
дорога, кажется, недавно была использована для значительного движения.
Может быть, мы возле какого-то города, где мы можем пересесть на другое
средство передвижения, получше.
- Может быть, и нет, - ответил Мольнех, потирая пузо. - И у меня нет
никаких возражений против таких условий, что здесь.
- Вот как? - Руиз поднял бровь. - А знаешь ли ты, что на многих мирах
существует обычай давать осужденному на смерть преступнику замечательный
обед как раз перед тем, как отвести его на казнь?
- На Фараоне мы так не делаем, - сказал Мольнех, но вид у него был
потрясенный.
- Кроме того, - продолжал Руиз, - Кореана поймет, что мы отправились
в такое путешествие. Она скоро нагонит нас. Еще до полудня, если у нее
хватит ума, чтобы облететь канал, прежде чем послать за нами запаховые
искатели.
- Она не дура, - мрачно сказал Дольмаэро.
- Да уж.
Руиз решил, что сейчас как раз настало время посмотреть, можно ли
было сойти с баржи. Он поднялся, наклонился через перила и посмотрел
вперед, надеясь увидеть достаточно открытое пространство, чтобы
попробовать свой эксперимент.
Он очень удивился, когда увидел, что они подплывают еще к одному
причалу, и еще больше поразился, когда увидел, что возле причала стоит
огромная группа людей. Он отпрянул от поручней, повернулся, чтобы сказать
об увиденном остальным, и заметил, что барка замедлила ход.
- Что такое? - спросил Дольмаэро.
- Не знаю. - Руиз понятия не имел, что ему делать. Пока они не
увидели никакой угрозы для себя, было нежелательно проявлять враждебность
по отношению к кому бы то ни было. - Нам придется подождать и посмотреть,
как мне кажется.
Теперь и остальные увидели причал, и вопросов больше не было.
Они замедлили ход и почти что дрейфовали. Баржа поравнялась с
причалом, и они теперь смотрели вниз на толпу. Казалось, она разделилась
на большое количество пожилых людей, которые были одеты во что-то вроде
черных траурных одежд, и меньшую группу почти голых молодых людей, которые
носили какие-то кусочки цветного шелка. У стариков лица были мрачные,
молодые, казалось, праздновали какое-то счастливое событие, но никто из
них не посмотрел вверх на Руиза.
Центром печали, или празднества, оказалась молодая пара, которая
стояла в более нарядной части толпы. У них было на лицах одинаковое
выражение счастливого и решительного предвкушения, хотя Руиз был уверен,
что под этим фасадом он заметил и изрядную долю беспокойства и
неуверенности. Они были совершенно наги, если не считать раскраски на теле
и цветных лент в волосах.
Баржа, на которой плыли Руиз и его спутники, проплыла мимо. Потом все
баржи остановились. Юноша и девушка выступили вперед и, держась за руки,
повернулись и помахали толпе. Старики с каменными лицами провожали их
глазами. Остальные захлопали в ладоши и закричали им что-то
приветственное..
Молодая пара исчезла за огромными грудями статуи.
Баржи снова возобновили свое скольжение с легким толчком, и причал
стал отходить назад. Как раз перед тем, как он исчез из виду, Руиз увидел,
что старики стали уходить с причала, а молодежь усаживалась на травке во
двое и по трое.
Низа покраснела и отвернулась.
- Как странно, - сказала она, - почему им так хочется заниматься этим
прилюдно?
Руиз пожал плечами.
- Еще одна тайна.
Все это зрелище наполнило его еще более мрачными мыслями относительно
их благодетелей - в том, что они увидели, был характерный привкус
какого-то упадочнического религиозного культа. Тревожные мысли бродили у
него в мозгу. Может быть, они стали пленниками одного из многочисленных
незаконных культов, которые столь процветали на Сууке? Кое-кто из них
практиковал весьма неприятные ритуалы. Надо было решительно посмотреть,
смогут ли они покинуть баржу. Он повернулся к остальным.
- Если мы сможем, то должны попробовать покинуть баржу. Я попробую
посмотреть, могу ли я спрыгнуть с нее. Если мне это удастся, то вы
последуете за мной.
Мольнех нахмурился.
- Я не уверен, что Фломель такой сильный, ведь он был ранен.
Руиз пожал плечами.
- Оставаться ему нельзя. Заставь его быстро прыгнуть тем или иным
путем.
- Как скажешь, Руиз Ав.
- Осторожно, - сказала Низа, лицо ее стало серьезным.
Руиз вывел их на нижнюю палубу, где Мольнех отвязал Фломеля и
подтолкнул его к середине баржи. Фломель таращился на Руиза с равным
выражением страха и ненависти, оскалив зубы в вызывающей усмешке.
Руиз не стал обращать на него внимания, подошел к борту, собрал тело
в комок. Как раз перед тем, как он приготовился выброситься на берег, в
его сознании прозвучал голос, спокойный и сильный, как колокол.
- НЕТ! - сказал он, очень спокойно.
Он не мог совершенно остановить свое движение, но голос удивил его до
того, что он не ударился о предохранительное поле баржи так сильно, как
мог бы.
Все же этот удар выбил голос у него из сознания. Поле запылало
ярко-желтым огнем.
Он отскочил на палубу, упав почти без сознания.
В следующую секунду он почувствовал, что Фломель прыгнул ему на спину
и стал колотить его.
- Вот наш шанс! - вопил Фломель. - Помогите мне прикончить его!
Потом вес Фломеля каким-то чудом исчез с его спины. Руиз перекатился,
встал на ноги, и увидел, что Фломель скорчился возле колена статуи,
держась за ребра, хватая ртом воздух.
Дольмаэро прыгал по палубе, держа рукой ногу и гримасничая от боли.
