высокомерны. У всех выражение лица было настолько манерным, что
впечатление было неприятным от их одинаковости, словно Руиз наблюдал всего
одну пару в зале, полном зеркал, а не три десятка человек, которые
заполнили куполообразное помещение.
Руиз узнал в этом руку Клева Суукского, мастера в искусстве зрелой
культуры. Этот пример работы Клева, хотя, вероятно, не самый оригинальный
его проект, был бы продан за очень высокую цену в дильвермунской Яме. Руиз
подумал, уж не краденый ли это проект, потому что это могло быть
единственным объяснением присутствия этого образца зрелой культуры в богом
забытых рабских казармах. Он покачал головой. Зрелые культуры всегда
настораживали Руиза, потому что он никогда не мог представить их себе
твердо и ясно. Возможно, это происходило в силу неизбывного ощущения, что
среди обитателей такой культуры, в которой искусственно внушенное
поведение и мысли были опасно нестойки и хрупки, неконтролируемые
человеческие черты людей могут вылиться в самые непредсказуемые поступки.
По крайней мере, то, за чем теперь наблюдал Руиз, явно было частью
программы, внушаемой как раз самой культурой. Двое молодых людей в центре
танцевальной фигуры, оба стремящихся произвести впечатление
экстравагантностью жестов, случайно столкнулись локтями. Немедленно они
повернулись лицом друг к другу, прервав гладкое течение танца. Музыка
неуверенно затихла. Двое резко заговорили друг с другом, хотя Руиз и не
мог разобрать конкретные слова. Прочие танцоры образовали круг, а потом и
шар возле спорщиков, и по жадным выражениям лиц зевак Руиз догадался, что
должно произойти, хотя все произошло очень быстро.
Оба в одно и то же мгновение выхватили из рукавов кинжалы, похожие на
ивовые узкие листья, словно ими управлял один и тот же мозг. Первый удар и
оборона были словно продолжением танца. Жидкость, в которой они плавали,
придавала их движениям грациозность даже в поединке. Но тут же все
закончилось, и победитель вытащил кинжал из горла побежденного. Небольшое
кровавое облако выплыло из глотки упавшего, прежде чем связующий слой смог
образовать капсулу вокруг него... Мертвец тихо плавал посреди стремительно
пустеющего павильона.
Множество пар стремились выплыть наверх, и на их лицах Руиз прочел
выражение неприкрытой похоти. Природа связующего слоя была такова, что в
нем было неудобно совершать основные человеческие потребности, включая
половые отношения. Это объяснялось тем, что связующий слой не пропускал
негазообразные вещества. Вне сомнения, в городе существовали и открытые
пространства с воздухом, но Руиз не мог отрицать, что освещенные звездами
сады были привлекательнее.
Рука дотронулась до его рукава, и он обернулся, как только мог
быстро, в связывающей движения жидкости.
Толстенький человек с хитрым оценивающим лицом плавал перед ним,
всматриваясь в Руиза крошечными глазками.
- Вы тоже гость Лорда Преалла, а? - спросил человек, выпуская
пригоршню маленьких пузырьков изо рта. Глазки его расширились, когда он
заметил татуировки Руиза.
Руиз собрался с мыслями.
- Разумеется, - сказал он самым уверенным и авторитетным тоном.
Человечек расслабился, видимо, убедившись, что ни один раскрашенный
дикарь не станет разговаривать таким высокомерным и уверенным тоном.
- Позвольте представиться, - сказал толстяк. - Я высокий Фактор
Фхуниак Болард, со станции Мувера.
Руиз воскресил свое предыдущее воплощение, то, которое он использовал
на своей печально закончившейся миссии на тронкмир.
- Юхи Нольто Маккиа, потомок Крюгер-Маккиев, - Руиз холодно
улыбнулся. - Должен вам сказать, что на Крюгере у нас более занятные
развлечения.
Крюгериты были печально известны своей кровожадностью,
эксцентричностью, это была раса, которая не выносила, если кто-то вставал
поперек дороги их капризам. Руиз прямо-таки видел, как колесики вертятся в
мозгах Боларда. Толстячок подумал, что приглашать такого гостя было
поразительной глупостью со стороны Лорда Преалла - весьма негостеприимно в
отношении прочих его гостей, если уж быть откровенным. Но потом Болард
решил делать хорошую мину при плохой игре. В конце концов, это было
единственно возможное решение.
- Танцы, убийства, - должен признать, неловко получилось, - сказал
нервно Болард.
- Вы хотите сказать, что прочитали мои мысли? - осведомился Руиз
ледяным тоном.
- Я? Господь с вами, ваша светлость.
- Это хорошо. К танцам я отношусь прохладно. Но убийство может быть
необыкновенно занимательным, если только оно совершается с умением и
блеском.
- Да, конечно. Прекрасно сказано, ваша светлость.
Теперь Болард мечтал только убраться прочь, и Руиз извлекал
определенное удовольствие из того, что терзал толстячка. С того момента,
когда Руиз вскочил на сцену в Биддеруме, другие угнетали его. Руиз
покорялся. Для разнообразия очень приятно было воспользоваться даже таким
незначительным шансом подавить кого-то.
По лицу Руиза расплылась свирепая плотоядная улыбка.
- Вы часто бываете в маленьком царстве Преалла? Хорошо! Будьте моим
провожатым, это мой первый визит сюда. Я уверен, что вы не разочаруете
меня.
Болард подавил выражение отчаяния на физиономии.
- Вы оказываете мне слишком большую честь, ваша светлость, - сказал
он с тщетной надеждой.
- Вовсе нет, - сказал Руиз, схватив пухлую, как тесто, руку Боларда в
такие тесные клещи, что Болард не удержался от жалобной гримасы. - С чего
начнем, добрый мой Фактор?
Кореана наблюдала за всем этим, задумчиво прикусив нижнюю губу.
- А он ведет себя убедительно, - пробормотала она себе под нос. - Да,
убедительно. Интересно, Мармо, может, он действительно из Маккиа? Хотя
нет, конечно нет. Но все равно, он очень хорош. Правда?
Мармо внимательно слушал, как всегда.
- Заморозить его и потерять где-нибудь. Ты знаешь мое мнение, -
сказал киборг. Он играл в одну из своих бесконечных игр, а его
глаза-кристаллы уставились на более крупное око его информационного
экрана.
Кореана бросила ему раздраженный взгляд.
- Потерпи. Мы подождем, чтобы он показал, что он такое на самом деле,
или вступим в действие в тот момент, когда ситуация станет выходить из-под
контроля. Пока что он как раз там, где нам надо, разве нет?
- Вроде бы, - сказал Мармо с глубоким вздохом.
- Вот как раз то, что нам и надо выследить, Мармо: агент он Лиги или
нет. Нам нужно безупречное доказательство для одного или другого. Или хоть
малейший знак, что он собирается улизнуть. До тех пор мы можем просто
смотреть.
Кореана грациозно поднялась со своего сиденья и откинула назад свою
длинную косу.
- Теперь ты на вахте, Мармо. При первой же возможности прогони с ним
рядом своего убийцу. Я иду спать. Разбуди меня только в том случае, если
ты увидишь что-нибудь из ряда вон выходящее.
Она величественно вышла. У порога она оглянулась и увидела, что Мармо
смотрит ей вслед, а его фоторецепторы задумчиво поблескивают.
По прошествии какого-то времени, когда Фактор убедился, что ему не
грозит немедленная смерть от руки Руиза, он расслабился и стал вполне
приемлемым гидом. Они проходили мимо других посетителей погруженного в
озеро города, который Болард называл Терой. Руиз свирепо поглядывал на
этих прочих, которые после такого приветствия поспешно гребли руками в
противоположную сторону. К счастью, никто из них не оказался владельцем,
который приплыл, чтобы посмотреть на гостя такого свирепого вида, которого
он не приглашал.
Одним из первых зданий, к которому они приблизились, оказался
ресторан, и Руиз направил Боларда именно туда, подгоняемый внезапной
пустотой в желудке. Прошло уже много времени с тех пор, когда он последний
раз ел псевдофараонскую кухню, а потеря сил с тех пор была значительной и
требовала восполнения.
Когда они вынырнули в наполненном воздухом ресторане, связующий слой
протеина стек с них блестящими струйками. Руиз глубоко вздохнул, это было
гораздо приятнее, чем быстрое поверхностное дыхание, которого требовал
защитный слой, и запах богатой пангалактической кухни заполнил его ноздри.
Они были в ресторанчике одни, если не считать десятка роботов-официантов,
которые поджидали возле распределительной.
- Пошли, Болард, попробуем, чем кормит Преалл, - сказал Руиз.
Болард выглядел более радостным и оживленным, чем за все время с того
момента, когда он сделал ошибку и заговорил с Руизом.
- Замечательная идея, ваша светлость, - сказал он, облизываясь. Руиз
догадался, что Болард относился к тем толстякам, которые постоянно
чувствуют себя голодными, невзирая на доступность кодирования от аппетита.
Такое кодирование делало обжорство уже не источником удовольствия, а
источником муки, поэтому такие люди к нему не прибегали. А тут был Руиз,
вроде бы вспыльчивый Маккиа, замечательный повод для того, чтобы дать себе
волю. Руиз почти слышал, как Болард про себя объясняет себе ситуацию: "Но
ведь его светлость мог бы смертельно обидеться, если бы я не присоединился
к нему за столом..."
Что же, Руиз не в состоянии был отказать своим жертвам в их
удовольствиях до тех пор, пока это не причиняло ему неудобств. Он стал
есть с настойчивым энтузиазмом и подбадривал своего пленника, чтобы он
тоже себе ни в чем не отказывал. Вскоре хорошее настроение Боларда
восстановилось. Преалл предлагал своим гостям богатый стол, с изысканной
пищей со многих пангалактических миров, роботы приносили блюда
нескончаемой рекой: редкостное мясо, пикантные соусы, пирожные, легкие,
как засахаренный воздух.
Руиз попробовал по кусочку всего, но удержался от обжорства. Дела
пока шли неплохо, но, возникни какая-то опасность, он не должен быть
сонным от еды и питья. Кроме того, у него в мозгу всплыла неприятная
картина - воспоминание о пьесе в Биддеруме, где играл феникс, и
всепожирающая пасть бога богов поглощала бесчисленные яства, которые
появлялись так же, словно по волшебству. Это в свою очередь вызвало
воспоминание про Низу, лежащую неподвижно и бездыханно, а стилетная лоза
пронзала ее плоть.
Темные мысли снизили удовольствие от еды.
Руиз становился все мрачнее по мере удовлетворения своего аппетита, и
Болард заметил это.
- Ну что, ваша светлость, - робко сказал он, - что бы вам еще
хотелось посмотреть?
Фактор вытер жирные руки.
- Может, игровые комнаты? Эйфориум, или... хотите попасть к персичкам
лорда Преалла? Говорят, шлюхи там с воображением и очень опытные.
Руиз кисло ответил:
- Пока что ничто из предложенного меня не прельщает.
Пришло время, подумал он, вернуть Фактора к тому ужасу, который делал
его податливым и послушным. Он наклонился к Боларду и заговорил с кривой
ухмылкой:
- Вернемся-ка к разговору об убийствах. Скажи мне, Болард, можно
здесь найти искусство по этой части, а не просто забой скота?
Подбородки Боларда задрожали.
- Весьма примечательно, ваша светлость, что скоро начинается вечернее
представление.
Руиза это не удивило. У культуры, которую он видел перед собой, явно
были варварские корни, где поощрялось напряжение всех чувств, где большое
количество абстрактных идей, таких, как честь, положение и долг
искусственно возводились в более высокий ранг, чем человеческая жизнь.
- Веди меня туда, - сказал Руиз с чуть заметным тоном пресыщенности.
Болард был человеком помпезным и напыщенным, но дураком он не был, и
расчетливый взгляд искоса сказал Руизу, что он сделал серьезную ошибку,
