31. Hевозмутимость перед тем, что происходит от внешней
причины, справедливость - в том, что делается по причине,
исходящей из тебя самого. Иначе говоря - устремление и деяние,
завершающееся на самом общественном делании как отвечающем
твоей природе.
32. Много лишнего ты можешь отрезать из того, что тебе
досаждает, покоясь всецело на твоем признании. Столько обретешь
простора для того, чтобы окинуть умом весь мир и свой век,
чтобы осмысливать то, как быстро меняется какою-нибудь своей
частью всякая вещь, как коротко все от рождения до распада, как
зияет и до рождения, и после распада вечность.
33. Все, что видишь, скоро погибнет, и всякий, кто видит,
как оно гибнет, скоро и сам погибнет. По смерти и долгожитель,
и кто безвременно умер станут равны.
34. Каково их ведущее, из-за чего они хлопочут, за что они
любят и почитают. Считай, что ты видишь их души в наготе. И
когда им кажется, что они вредят, если поносят, или помогают,
если хвалят, - какое самомнение!
35. Прекращение - не что иное, как превращение. И
радуется этому всеобщая природа, в согласии с которой все
хорошо происходит, от века происходило единообразно и впредь до
беспредельности будет так же. Как же ты говоришь, что все было
плохо и все плохо будет? И не нашлось среди стольких божеств
силы исправить это. и мир приговорен пребывать в непрестанных
бедах?
36. Гнилое вещество, на котором замешан всякий: вода,
прах, кости, смрад. И опять же: не мрамор, а желвак почвы;
золото, серебро - сгусток; одежда - волосья, порфира -
кровь. Таково же и все прочее. И душевное таково же - из этого
в то превращается.
37. Хватит этой жалкой жизни, ворчанья, обезьянства. Зачем
смятение? Что тут внове? Что из себя выводит? Причинное ли?
Рассмотри его. Или вещество? Его рассмотри. А кроме них ничего
нет - да и с богами пора тебе стать более цельным и честным.
Три года это изучать или сто лет - равным-равно.
38. Если он погрешил, зло там. А может, не погрешил?
39. Либо из единого разумного источника все выпадает всему
как единому телу, и не следует части бранить то, что происходит
ради целого. Либо атомы и не что иное, как мешанина и
рассеяние. Затем ты в смятении? да ты же говоришь ведущему: ты
мертво, погибло, одичало, притворствуешь, прибилось к стаду и
пасешься.
40. Либо боги ничего не могут, либо могут. Если не могут,
зачем молишься? А если могут, почему бы не помолиться лучше о
том, чтобы не бояться ничего такого, ни к чему такому не
вожделеть и ни о чем таком не печалиться? И совсем не о том,
чтобы чего-то не было или что-то было. А уж, конечно, если боги
могут содействовать людям, то и в этом могут содействовать. Ты
скажешь, пожалуй: боги сделали, чтобы это от меня зависело. -
Так не лучше ли тогда распоряжаться свободно тем, что от тебя
зависит, чем рабски и приниженно быть небезразличным к тому,
что не зависит от тебя? и кто сказал тебе, будто боги не
поддерживают нас и в том, что от нас же зависит? Ты начни
молить об этом - увидишь. Этот молится: как бы мне спать с
нею! А ты: как бы не пожелать спать с нею! Другой: как бы от
того избавиться! Ты же: как бы не нуждаться в том, чтобы
избавиться! Третий: как бы не потерять ребенка! Ты: как бы не
бояться потерять! Поверни так все твои моления и рассмотри, что
будет.
41. Эпикур рассказывает, что болея он не вел бесед о
страданиях тела, и, говорит, с приходившими ко мне я не
беседовал о чем-нибудь таком, а продолжал вникать в природу
первостепенных вещей и пользуясь случаем следил за тем, как
мысль, участвуя в таких телесных движениях, остается
невозмутимой и охраняет собственное благо. И врачам, говорит,
не давал я кичиться, будто они что-то такое делают, а вел жизнь
хорошо и счастливо. Вот и ты, болея, если уж заболеешь, или в
других каких-нибудь обстоятельствах - непременно как он.
Потому что не отступаться от философии в любых испытаниях, не
болтать с обывателем тому, кто вник в природу, - это общее при
любом выборе. Быть всецело при том, что происходит сейчас, и
при том органе, в котором происходит.
42. Когда тебя задевает чье-нибудь бесстыдство, спрашивай
себя сразу: а могут бесстыдные не быть в мире? Hе могут. Тогда
не требуй невозможного. Этот - он один из тех бесстыдных,
которые должны быть в мире. И пусть то же самое будет у тебя
под рукой и с жуликом, и с неверным, и со всяким как-либо
погрешающим, вспомнишь, что невозможно, чтобы не существовал
весь этот род, и станешь благожелательнее к каждому из них в
отдельности. Очень помогает, если тут же поразмыслишь о том,
какая добродетель дана человеку природой против этой
погрешности. А ведь дана ею в противоядие, скажем, грубости -
мягкость, против другого - другая сила. И вообще можно тебе
переучивать сбившегося с пути, потому что всякий заблуждающийся
блуждает в своем задании и сбивается. Да и какой тебе вред? ты
же среди тех, против кого ожесточился, ни одного не найдешь,
кто бы что-нибудь сделал такое, от чего бы стало хуже твое
разумение, а беда и вредное для тебя существует только там. Что
же тогда дурного или странного в том, что невоспитанный делает
то, что невоспитанные? Смотри-ка лучше, не себя ли надо
обвинять, если не ожидал, что этот в этом вот погрешит. Даны же
тебе побуждения от разума, чтобы понять, что этот допустит,
надо полагать, эту вот погрешность. Ты же, позабыв об этом,
впадаешь, когда он погрешил, в изумление. Особенно когда
порицаешь кого-либо за неверность или неблагодарность, к самому
себе обращайся - тут уж явственна твоя погрешность, раз ты
человеку, имеющему такой душевный склад, поверил, что он
сохранит верность, или же, оказывая ему услугу, оказывал ее не
завершительно, не так, чтобы из самого деяния получить весь его
плод. Если делаешь добро человеку, чего еще хочешь? мало тебе
сделать нечто сообразное со своей природой - еще ты мзды себе
ищешь? все равно как глаз требовал бы плату за то, что смотрит,
или ноги - за то, что ходят. Ибо как те на то родились и когда
действуют по своему устроению, свое уже получают, так человек,
от природы благодетель, когда благодетельствует или в средних
вещах содействует, сделав то, ради чего он устроен, свое
получает.
ДЕСЯТАЯ КHИГА
1. Будешь ли ты когда, душа, добротной, простой, единой,
нагой, более явственной, чем облекающее тебя тело? отведаешь ли
ты когда дружественного и готового к лишению душевного склада?
Будешь ли ты когда наполненной, далекой от нужды, ничего не
алчущей, не желающей ничего - одушевленного или
неодушевленного - ради вкушения наслаждений: ни времени, чтобы
вкушать их долее, ни мест каких-либо и краев, ни воздушного
благорастворения, ни человеческого благорасположения? Когда
удовольствуешься ты тем, что есть, и возрадуешься всему, что
здесь, когда уверишься, что и все у тебя хорошо и что все это
от богов, и будет хорошо все, что им мило, что дадут они еще во
спасение существа совершенного, благого, прекрасного, все
порождающего и соединяющего, окружающего, приемлющего то, что
распадается, чтобы вновь породить подобное? Ты будешь ли когда
тою, которая и с богами, и с людьми может в одном граде жить,
ни в чем их не укоряя и от них не заслуживая осуждения?
2. Следи за тем, чего ждет твоя природа, насколько ты
одной ею управляем; вот и делай это и гляди, ухудшит ли это
склад твоей природы живого существа. Затем надо проследить,
чего ждет твоя природа живого существа, и все это принять, если
это не ухудшит склад твоей природы разумного существа. А
разумное оно вместе и гражданственное. Этих правил держись и уж
не хлопочи ни о чем другом.
3. Все, что случается, либо так случается, как от природы
дано тебе переносить, или же так, как не дано от природы
переносить. А потому, если случается тебе, что ты по природе
сносишь, - не сетуй, переноси, как дано природой; если же то,
что не сносишь, - не сетуй, потому что оно тебя раньше
истребит. Помни только: дано тебе от природы переносить все,
что только может сделать переносимым и приемлемым твое же
признание, исходя из представления, что это полезно и надлежит
тебе так делать.
4. Если кто ошибается, учить благожелательно и показывать,
в чем недосмотр. А не можешь, так себя же брани, а то и не
брани.
5. Что бы ни случалось с тобой, оно от века тебе
предуготовано: сплетение причинного издревле увязало и
возникновение твое, и это вот событие.
6. Атомы ли, природы ли - пусть первым положено будет то,
что я - часть целого, управляемого природой. А потом, что
как-то я расположен к частям мне единородным. Так вот об
этом-то памятуя, не буду я, раз уж я часть, негодовать на
что-либо из того, что уделяет мне целое, ибо части нет вреда
там, где есть польза целому. Ведь у целого нет ничего, что бы
не было ему полезно, и это вообще свойственно всем природам, а
мировой особенно, потому что никакая внешняя причина не
понуждает ее рождать что-либо ей же вредное. Так вот, памятуя,
что я часть такого целого, все, что происходит - приму как
благо. Hу а поскольку природно я расположен к частям мне
единородным, не стану делать ничего необщественного -
напротив, скорее буду вникать в тех, кто мне единороден, и
обращу всякое свое устремление к общей пользе, а от противного
отвращу сь. И если все идет таким образом, жизнь непременно
станет благотекущей - точно так, как мыслится благотекущая
жизнь гражданина, шествующего делами, полезными для сограждан,
и принимающего все, что ни уделит ему город.
7. Частям целого, говорю я, всем, что объемлются
мирозданием, погибать - неизбежно. Пусть мы так скажем вместо
"изменяться". Так вот, говорю я, если это беда и неизбежность,
то целое, пожалуй, нехорошо повело дело, раз части переходят в
иное, а устроены были небезразлично к тому, чтобы погибать.
Природа, значит, сама предприняла злое для своих же частей,
сотворила их подверженными злу и ввергнутыми в него с
неизбежностью; или не усмотрела, как нечто такое произошло, -
невероятно ни то, ни другое. А если кто откажется от природы и
вместе с тем будет толковать, что все это лишь естественно, то
и этак смешно: говорить, что естественно частям целого
превращаться, и тут же изумляться и негодовать на что-нибудь,
как если бы оно было нечто противное природе, и это при том,
что распадается всякая вещь на то, из чего составлена. А ведь
либо рассеяние первостихий, из которых я составлен, либо
обращение твердого в земляное, а всякого дыхания в воздушное,
так что и они приемлются в разум целого, которое то ли
испламеняется в кругообращениях, то ли обновляется в вечном
обмене. Hе представляй себе ни твердое, ни дыхание как нечто
первородное, потому что все это стеклось не то вчера, не то
третьего дня из пищи и втягиваемого воздуха. Превращается,
значит, то, что получено, а не то, что мать родила. Предположи
другое - слишком свяжет тебя с частными свойствами, которые,
пожалуй, ничего не стоят рядом с тем, о чем мы здесь говорим.
8. Положив себе эти имена: добротный, достойный,
доподлинный; осмысленный, единомысленный, свободомысленный, -
смотри, держись, не переименовывайся, не нарушай их и поскорее
к ним восходи. Помни, что осмысленность означала у тебя
проницательное рассмотрение всякой вещи и нерассеянность;
единомыслие - добровольное приятие того, что уделяет общая
природа; свободомыслие - свободу мыслящей части от гладкого
или шероховатого движения плоти, от славы, смерти и прочее. Так
