кричали что-то своему товарищу, но их голоса заглушались ревом бегущей
воды. Курд тоже завывал, добавляя свою долю в этот шум.
Аоз Рун поднялся на ноги. У края воды он нашел сук, опершись на
который, он мог двигаться. Страх, боль, холод бурлили в нем и он чуть не
терял сознание. Он чувствовал, что его плоть тяжело обвисла на н ем,
однако жизнь еще теплилась в его некогда могучем теле. Он осмотрелся
вокруг в отчаянии, ожидая нападения фагора. Однако врага не было видно.
- Я убью тебя, монстр, чего бы мне это не стоило... Ведь я лорд
Эмбруддока...
Он двигался вперед шаг за шагом, прячась за грудами камней, чтобы
фагоры с другого берега не видели его. Над рекой, по которой неслись
сучья, стволы деревьев, трупы животных, клубился туман. Весь остров был не
более двенадцати метров шириной. Он был похож на спину огромного
затонувшего чудовища.
Как раненый медведь, Аоз Рун брел вперед, прижимаясь к воде, чтобы
оставить как можно большее пространство между собою и местом возможного
нападения.
Из густых зарослей внезапно выскочил стаг и бросился в воду. Вскоре
из-под воды показалась его красно-коричневая голова с тремя рогами.
Могучее животное, преодолевая мощь реки, описывающей вокруг острова
широкую дугу, поплыло на другую сторону. Однако течение относило его все
дальше и дальше и вскоре Аоз Рун потерял его из виду.
Немного погодя, перебираясь через сваленное дерево, Аоз Рун снова
увидел белую птицу.
Она наблюдала за ним, сидя на крыше грубой каменной хижины. Стены
хижины, сложенные из камня, заросли лишайником и это строение казалось
творением природы, а не разума. Аоз Рун стал обходить хижину, предполагая,
что фагор находится внутри.
Сразу за хижиной остров обрывался. Здесь бурлила вода и через
несколько метров водного пространства остров начинался снова, как корабль,
несущий на своей спине бесполезный груз камней и плывущий неизвестно куда.
Разделяющий два острова поток был не более, чем полуметровой глубины. Там
Аоз Рун смог бы найти безопасное убежище. Ведь фагоры ненавидели воду и
вряд ли его противник смог бы перебраться туда.
Холодная как лед вода стиснула ноги Аоз Руна, как зубы аллигатора. С
трудом он перебрался на другой остров и тут же упал на землю. Затем,
преодолевая боль, он повернулся, чтобы посмотреть на хижину. Его враг был
наверняка там, такой же большой и измученный, как и он сам.
Аоз Рун потащился по острову, осматривая его. По дороге он срезал
ножом две толстые палки. Затем, держа их в руке, он снова переправился на
первый остров. При этом он не спускал глаз с двери хижины.
Когда он приближался к хижине, он почувствовал, как птица фагора
пикирует на него, стараясь ударить клювом в висок. Аоз Рун отбивался от
птицы палками и ножом. Ему удалось ударить птицу ножом, и она отлетела в
сторону, уселась на сук. Перья ее окрасились кровью.
Аоз Рун подошел к хижине и быстро запер дверь хижины, подперев ее
палками. Дверь сразу же начала сотрясаться от ударов изнутри. Фагор
старался вырваться наружу. Но палки держали хорошо.
Аоз Рун хотел отправиться обратно, но тут взгляд его упал на птицу.
Она переступала с ноги на ногу. Кровь лилась из раны на груди. Аоз Рун
высоко поднял над головой свой импровизированный костыль и с силой опустил
его на голову птицы. Та была мертва.
Взяв ее подмышку, Аоз Рун снова переправился через поток.
Там он лег на землю и попытался с помощью растираний вернуть жизнь
своей ноге. Боль изнуряла его. Фагор все еще рвался из хижины. Рано или
поздно одна из палок не выдержит, но пока фагор был выключен из игры, и
лорд Эмбруддока был доволен собой.
Волоча за собой птицу, Аоз Рун забрался в щель между двумя лежащими
деревьями, чтобы обезопасить себя. Слабость накатывала на него волнами. Он
уснул, спрятав лицо в еще теплые перья птицы.
Холод и онемение всего тела разбудили его, вырвали из тяжелого сна.
Фреир висел в нижней части западного неба, утопая в золотистом тумане.
Повернувшись в своем укрытии, он смог увидеть берег реки. Фагоры все еще
ждали там. А за ними, на склоне холма, было место, где погиб Элин Тал. А
над этим холмом висел траурный Беталикс. Признаков Курда нигде не было.
Собака либо убежала, либо ее убили фагоры.
Нога болела уже меньше. Он выбрался из своей щели, встал.
На другом берегу потока в нескольких метрах от Аоз Руна стоял фагор.
За ним была хижина, дверь которой была все еще заперта. Он выбрался из
хижины, разобрав камни на крыше.
Фыркнув, фагор повернул голову сначала в одну сторону, затем в
другую. Кончики его рогов сверкнули на солнце, когда он сделал это
загадочное движение. Вид у него был довольно жалкий, шерсть слиплась от
недавнего пребывания в реке.
Как только Аоз Рун поднялся во весь рост, он стал представлять собой
хорошую мишень. Фагор швырнул грубое копье. Аоз Рун был слишком удивлен,
слишком скован, чтобы увернуться, но импровизированное копье пролетело
мимо. Это была одна из палок, которой Аоз Рун подпер дверь хижины. Видимо,
у фагора болела рука, иначе бы он не промахнулся.
Аоз Рун сжал кулак. Скоро стемнеет. Инстинкт подсказывал ему, что
необходимо разжечь костер. Он занялся сбором топлива, благодаря Вутру, что
он почувствовал себя лучше, сильнее, но тем не менее он понимал, что
болен. Может быть, это голод, сказал он себе. Но пища была рядом, только
нужно разжечь костер.
Собрав сухие сучья, он нашел укромное место среди камней, начал
быстро вращать сухую палочку между ладонями. Дерево обуглилось. Чудо
свершилось, появились язычки пламени. Морщины на грубом лице Аоз Руна
разгладились, когда он смотрел на разгорающийся огонек. Фагор стоял
неподвижно и смотрел, ждал.
- Сын Фреира, ты сотворил тепло! - крикнул он.
Аоз Рун видел только силуэт своего противника на фоне золота
западного неба.
- Да, я сотворил тепло и теперь намереваюсь поджарить и съесть твою
птицу!
- Дай и мне немного!
- Через день или два наводнение кончится. Тогда мы оба сможем пойти
по домам. А пока ты останешься там, где ты есть.
Фагор говорил с сильным акцентом и Аоз Рун сначала ничего не понял из
его слов. Он присел возле костра и изредка поглядывал туда, где темный
силуэт его противника постепенно размывался во тьме опускающегося вечера.
- Ты, Сын Фреира, болен и умрешь этой ночью.
- Болен? Да, я болен, но я все же лорд Эмбруддока.
Аоз Рун позвал Курда, но ответа не было. В наступившей темноте уже
невозможно было разглядеть группу фагоров на том берегу. Весь мир
погружался в ночь, все предметы превращались в свои тени.
Ему вдруг показалось, что фагор пригнулся, готовясь перепрыгнуть
через водную преграду, разделявшую их.
Он погрозил кулаком:
- Ты живи в своем мире, я буду жить в своем.
Даже такая короткая фраза изнурила его. Он поднес руки к глазам и
застонал от слабости.
Фагор долго не отвечал, как бы собираясь с мыслями. Наконец он
произнес:
- Мы живем в одном и том же мире, и поэтому мы должны сражаться.
Эти слова достигли ушей Аоз Руна, но он не мог понять их смысл. Он
помнил только что он кричал Шей Тал о том, что выжить они смогут только в
том случае, если будут едины. Он поискал ее глазами и не нашел. Это
типично для нее: отсутствовать в тот момент, когда она больше всего нужна
ему.
Повернувшись к костру, он подбросил в него сучьев и занялся кровавым
делом - начал разделывать птицу. Он отрезал одну ногу и насадил ее на
острый сук. Затем он протянул сук к огню и тут же почувствовал, как огонь,
сжигающий его кожу, отозвался жгучей болью в костях. Весь его скелет,
казалось, был охвачен огнем. Страшная боль пронизывала все его тело. От
одной мысли о еде его начинало тошнить.
Он вскочил на ноги, побежал к воде, бросился в нее и начал бегать по
мелководью, разбрасывая брызги. Он кричал от боли. Ему казалось, что река
застыла, а остров превратился в лодку, плывущую по водной глади. Лодка
плыла, и он не мог управлять ею. Лодка плыла, погружаясь в огромную пещеру
тьмы.
Но вот жерло пещеры сомкнулось, поглотив его.
- У тебя костная лихорадка, - сказал фагор. Его звали Ямм-Бхрмар. Он
не был воином. Он и его друзья были мирными лесными жителями. Их кайдавов
похитили. Когда среди них появились два сына Фреира, они просто
подчинились древнему долгу - и в результате этого Ямм-Бхрмар оказался в
таком затруднительном положении.
Лесные жители мигрировали на запад, повинуясь своим воздушным
октавам. На пути они встретили соплеменников, которые сообщили им, что
надвигается великая армия, которая уничтожает все и всех на своем пути.
Встревоженные лесные жители продолжали свою миграцию в поисках более
холодных мест, и в конце концов воздушные октавы привели их в эту долину,
где их и застигло наводнение. Они были вынуждены повернуть обратно. Страх
и смятение овладели ими.
Фагор стоял неподвижно у края воды, ожидая смерти своего смертельного
врага Фреира. Его исчезновение во тьму принесло фагору облегчение. Он
замерз и стал массировать раненую руку. С благодарностью он встречал ночь.
В отдалении лежал в камнях его враг. Теперь от него можно не ждать
неприятностей. Все-таки ему было жаль этих Сынов Фреира. Все они
обязательно заболевали в присутствии фагоров. Но это была справедливость,
высшая справедливость. Ямм-Бхрмар ждал, сидя неподвижно, физически ощущая
текущее время.
- Ты болен и умрешь! - снова крикнул он. Однако он и сам был болен.
Он поднялся, почесал голову здоровой рукой, осмотрелся. Наступила полная
темнота. Где-то на востоке Беталикс, верный солдат Беталикс, отец расы
фагоров, уже пробивался в мир. Ямм-Бхрмар пошел в хижину без крыши и лег,
закрыв глаза. Он спал без снов и движения.
На восточном краю неба появились проблески, предвещающие восход
Беталикса. Беталикс взойдет еще много раз до того, как спадет вода. Ведь
это наводнение было вызвано интенсивным таянием гигантских ледников
Никтрихка. Пройдет много времени, пока реки вернутся в свои естественные
русла. А еще через много времени, когда Фреир достигнет вершины своего
величия, вода рек испарится и эти районы планеты превратятся в гигантские
пустыни - Пустыни Мадура... Но это будет еще не скоро.
Сейчас, когда человек и фагор спали, они оба не понимали, что пройдет
очень много времени, пока спадет вода. Это было временное явление - но оно
будет длиться почти две сотни годов Беталикса.
13. ВИД С ПОЛ РУНА
На Земной Станции Наблюдения прекрасно поняли, что такое "костная
лихорадка". Это была часть сложного комплекса воздействий, вызываемых
вирусом, который земные ученые назвали гелико-вирус, и воздействие этого
вируса люди на Станции Наблюдения поняли лучше, чем те, кто страдал от
этого вируса.
Исследования геликонианской микробиологии показали, что этот вирус
активизируется дважды в большой геликонианский год. Это происходило во
время двадцати затмений, происходящих в пору весны, и позже, во время
шести или семи осенних затмений. Климатические изменения просто совпали по
времени со вспышками активности, и, казалось, что они являются их
первопричиной.
Для жителей Геликонии эти два явления были совершенно разными.
Стремительное распространение вируса и болезни влияло на историю тех
стран, где он распространился. Сам же вирус был пренебрежительно мал.
Чтобы глаз человека мог увидеть вирус, его нужно было увеличить в десять
тысяч раз, ведь он был размером всего девяносто семь миллимикрон.
