стариков, как правило, скверная память, и они любят рассказывать странные
истории о своем детстве.
В темноте водоросли съеживались и опадали, как пустая шелуха. Их
гибкие плети делались хрупкими, ломались и все, за исключением самых
молодых, делались черными. Так выглядела недолгая их зима. Когда
появлялось солнце, молодые стебли и побеги энергично тянулись вверх,
покрывая мертвые растения новой волной зелени. Четыре сон-яви спустя и они
отмирали. Такого рода цикл переживали только самые сильные и
приспособленные.
Теперешнюю явь большая часть из нескольких сотен людей, населявших
Кабины, пребывала в бездеятельности, преимущественно в горизонтальном
положении. После варварских вспышек радости всегда наступал период апатии
и спокойствия. Все ощущали облегчение, и в то же время были неспособны
включиться в ежедневную рутину. Вялость охватила все племя. Утомление
окутало его словно щупальцами, снаружи баррикад водоросли стали заполнять
очищенные поляны, но только голод был в состоянии поставить людей на ноги.
- Я бы мог перебить их всех, и ни одна рука не поднялась бы им на
защиту, - сказал Вэнтедж.
На правой стороне его лица отобразилось нечто, напоминающее
вдохновение.
- Так почему бы тебе этого не сделать? - иронически поинтересовался
Комплейн. - Ты же знаешь, что говорится в Литаниях: сдерживаемые недобрые
инстинкты нарастают и поглощают сознание, в котором гнездятся. Берись за
дело, Дырявая Губа.
Он был мгновенно схвачен за руку, и острие ножа повисло в
горизонтальном положении в миллиметре от его горла. Прямо перед ним
оказалось удивительное лицо - половина, перекошенная гневом, половина же
застыла в мертвой, отстраненной улыбке, крупный серый глаз смотрел сам по
себе, занятый собственными полностью личными видениями.
- Ты не посмеешь никогда так называть меня, гниющая стерва, -
проворчал Вэнтедж.
Потом он повернулся и опустил руку с ножом. Ярость угасла, ее сменило
нечто вроде раскаяния. Он вспомнил о своем уродстве.
- Прости меня.
Комплейн пожалел о своих словах, но Вэнтедж уже не слышал.
Неторопливо, взволнованный этой вспышкой, Комплейн пошел дальше. Он
встретил Вэнтеджа, возвращающегося из зарослей, где он следил за
приближающимся племенем. Если дело должно было дойти до столкновения с
племенем Грина, то ожидать этого следовало не скоро. Сперва начались бы
стычки между выслеживающими друг друга охотниками, а это означало бы
смерть для многих из них, зато наверняка вызвало бы освобождение от
монотонной повседневной жизни. Но сейчас Комплейн сохранял эти сведения
при себе. Пусть кто-нибудь другой, более обожающий власти, доносит об этом
лейтенанту.
Направляясь к жилищам стражников за очередной плетяной порцией, он не
встретил никого, кроме Вэнтеджа. Все еще царила апатия, и даже палач
оказался неспособным к действию.
- У тебя много сон-явей впереди, - сказал он. - Куда ты спешишь.
Убирайся и дай мне полежать спокойно. Иди, поищи себе новую женщину.
Комплейн вернулся в свою каморку. Резь в желудке утихла. Где-то в
одном из узеньких боковых коридорчиков кто-то играл на струнном
инструменте. Он услышал фрагмент песни, напеваемой тенором.
...в жизни твоей
...так долго
...Глория.
Это была старая забытая песня, он оборвал ее, плотно закрыв дверь.
Его снова поджидал Маррапер. Грязное лицо его было спокойно и спрятано в
ладонях, на пальцах поблескивали перстни.
Неожиданно Комплейн почувствовал напряжение. Ему казалось, что он
знает, о чем будет говорить священник. Было это так, словно некогда он уже
переживал эту сцену. Он невольно попытался справиться с этими эмоциями, но
чувства обволакивали его, как паутина.
- Пространства, сынок.
Священник лениво выполнил жест гнева.
- Ты производишь впечатление озабоченного.
- Поскольку я озабочен, отец, убийство могло бы мне помочь.
Несмотря на неожиданные эти слова, смущение, что все это уже было,
продолжало усиливаться.
- Есть дела более важные, чем убийство. Дела, которые тебе даже и не
снились.
- Не надо говорить мне те же бредни, отец. Чуть погодя ты изречешь,
что жизнь - это загадка, и начнешь болтать так же, как моя мать. Я знаю,
что мне надо убить кого-нибудь.
- Ты это сделаешь, - успокоил его священник. - Это хорошо, что ты так
себя ощущаешь. Никогда не поддавайся смирению, сын мой, это способно
уничтожить любого. Все мы заклеймены. Нас осудили за какие-то грехи наши
предки. Все мы, слепцы, мечемся куда попало.
Комплейн, утомленный, обрушился на свое ложе. Ощущение, что это
представление с ним уже случалось, бесследно исчезло. В то мгновение он
желал только сна. Утром его изгонят из этой комнаты и выпорют, а сегодня
ему хотелось лишь спать. Монах перестал говорить, и Комплейн, подняв
голову, увидел, что священник внимательно к нему приглядывается,
оперевшись на его постель, насторожась.
Комплейн не успел отвернуться, глаза их встретились. Самым жестким
законом, которому подчинялось племя, запрещалось мужчинам глядеть в глаза
друг другу. Люди искренне вежливые наделяли один другого лишь косыми
взглядами. Комплейн прикусил губу, а лицо его приняло выражение крайнего
отвращения.
- Что тебе, черт побери, от меня надо, Маррапер? - выкрикнул он.
В нем кипело странное желание сказать, что совсем недавно он узнал о
незаконном его происхождении.
- Ведь ты еще не получил своих плетей шесть раз, парнишка, верно?
- Ты - монах, тебя это не касается.
- Пастырь духовный не может быть эгоистом. Я вопрошаю тебя ради твоей
пользы, а кроме того, твой ответ имеет для меня огромное значение.
- Нет, не получил. Как тебе известно, все они ни на что не годны.
Даже палач.
Глаза священника вновь искали его глаза.
Комплейн отвернулся и, хотя поза его была крайне неудобной, принялся
разглядывать стену, но следующий вопрос священника заставил его переменить
позу.
- У тебя никогда не было желания поддаться безумию, Рой?
Перед глазами Комплейна вопреки его желанию появилось изображение:
вот он бежит по Кабинам с раскаленным парализатором в руке, и все со
страхом и почтением расступаются перед ним, оставляя его хозяином
положения. Многие из самых уважаемых мужчин, в том числе и его брат Грегг,
впали в свое время в безумие, пробираясь сквозь толпу и скрываясь, что
некоторым удавалось в менее населенных районах, живя там в одиночестве,
или присоединяясь к другим группировкам в страхе перед возвращением и
ожидающей их карой. Он знал, что заслуживает уважения, но идея не должна
исходить от духовника.
Что-нибудь похожее мог бы порекомендовать врач смертельному больному,
но священник, долженствующий хранить племя изнутри, гася стрессовые
ситуации, чтобы те не превращались в нервные расстройства.
Впервые он понял, что Маррапер тоже подошел к какому-то переломному
пункту в своей жизни, он тоже стремился к чему-то и пытался понять, какая
связь есть между этим состоянием духовника и болезнью Бергасса.
- Посмотри на меня, Рой. Отвечай.
- Почему ты так со мной разговариваешь?
Он сел, обеспокоенный тоном священника.
- Я должен знать, что на самом деле с тобой происходит.
- Ты же знаешь, что говорят Литании: "Мы - скотов дети, и дни наши
протекают в непрерывном страхе".
- Ты в это веришь? - спросил монах.
- Конечно. Так начертано в Науке.
- Мне нужна твоя помощь, Рой. Ты пошел бы со мной, даже если бы я
отправился за пределы Кабин в Джунгли?
Все это было сказано тихо и быстро, так же тихо и быстро, как стучало
сердце Комплейна, полное сомнений. Он даже не попытался прийти к
какому-нибудь выводу, он даже не пробовал принять осмысленное решение,
следовало слушаться инстинктов, разум знал слишком многое.
- Это потребовало бы мужества, - наконец произнес он.
Священник хлопнул по пышным ляжкам, нервно зевнул, издав при этом
звук, напоминающий писк.
- Нет, Рой, ты лжешь точно так же, как поколение лжецов, которое уже
появилось на свет. Если мы уйдем отсюда, это будет означать бегство,
избавление от ответственности, которую накладывает на взрослого человека
современное общество. Мы уйдем украдкой, и это будет, мальчик мой,
вековечным стремлением вернуться к природе, невольным желанием разделить
образ жизни предков. Так что в конечном счете все это окажется попросту
трусостью. И все же ты пойдешь со мной?
Какое-то скрытое значение этих слов укрепило Комплейна в принятом им
решении. Он пойдет! Он сбежит от неизбежной этой преграды, которую ему
никак не удается преодолеть. Он поднялся с кровати, стараясь скрыть это
свое решение от внимательного взгляда Маррапера, пока он не скажет
что-либо, касающееся путешествия.
- И что мы с тобой, монах, станем делать вдвоем в этих зарослях?
Священник погрузил в ноздрю большой палец, потом внимательно поглядел
на свою руку.
- Мы будем не одни. С нами пойдет еще несколько избранных людей. Они
уже готовы к этому часу. Тебя обесчестили, оставили без женщины. Что тебе
терять? Я искренне хочу, чтобы ты согласился, твоего блага ради, конечно
же, хотя предпочел бы, чтобы меня сопровождал кто-нибудь более
покладистый, пусть даже не с такими глазами охотника.
- Кто они, Маррапер?
- Я скажу тебе, как только ты согласишься быть с нами. Если меня
предадут, то стражники нам, мне в особенности, перепилят горло в дюжине
мест, это по крайней мере.
- И что мы будем делать, куда направимся?
Маррапер медленно встал и потянулся. Он почесал длинным пальцем в
волосах и одновременно с этим придавал своему лицу заговорческое
выражение, на которое только был способен, приподняв одну пухлую щеку и
опустив другую так, что рот между ними выглядел завязанным веревками.
- Иди сам, Рой, если у тебя нет доверия моему руководству. Ты прямо
баба, только скулишь и спрашиваешь. Вот что я тебе скажу: мои планы
настолько велики, что они превосходят возможности твоего разума. Власть
над кораблем! Вот что мне надо, а не какая-нибудь чепуха. Полная власть над
кораблем. Ты даже вообразить не можешь, что это означает.
- Я не собираюсь отказываться, - сказал Комплейн.
Он растерялся от воинственного вида священника.
- Значит, ты идешь с нами?
- Да.
Ни слова не говоря, Маррапер стиснул его руку, лицо его прояснилось.
- Ну, теперь скажи мне, кто они, - сказал Комплейн, испуганный
собственным выбором.
Маррапер отпустил его руку.
- Знаешь старую пословицу, Рой: "Правда еще никого не сделала
свободным". Вскоре узнаешь. Но ради твоего блага я предпочел бы сейчас об
этом не говорить. Я планирую уход на следующий сон. Теперь я покидаю тебя,
поскольку мне надо еще кое-что сделать. Ни слова никому.
В дверях он задержался, сунул руку за пазуху, достал что-то и
триумфально помахал. Комплейн разглядел, что это книга, принадлежавшая
вымершим ныне Гигантам.
- Вот наш ключ к победе! - театрально выкрикнул Маррапер.
Потом он спрятал книгу и закрыл за собой дверь. Комплейн застыл в
неподвижности, как столб, посреди комнаты. В голове его безумствовала буря
мыслей, которые, однако, носились по кругу, никуда не вели. Маррапер был
священником, он обладал знаниями, которых были лишены другие, и тем самым
Маррапер должен был быть вождем...
Он медленно подошел к двери и распахнул ее. Священник исчез из поля
видимости, и вокруг никого не было видно, за исключением бородатого
