голову.
- Он держался совершенно неподвижно, а тело было скрыто в чаще, -
оправдывался сконфуженный ботаник.
- Ха-ха-ха! - заливались остальные.
- Вы напрасно смеетесь! - рассердился Громеко. - Я должен напомнить
вам, что и вы делали подобные ошибки. Кто-то из вас принял мамонтов за
базальтовые холмы, а еще кто-то прокатился на глиптодоне, которого принял
за скалу и начал обрабатывать ее зубилом!
Но это напоминание только увеличило всеобщую веселость, и в конце
концов Громеко также расхохотался.
Усталость, комары, отсутствие топлива были забыты, все наперебой
вспоминали разные курьезные случая путешествия.
Когда смех затих, Макшеев, прислушиваясь, заявил:
- Впереди должно быть более открытое море: я слышу шум прибоя.
Гребцы подняли весла и также прислушались - с запада действительно
доносился слабый шум.
- Если так, то наляжем на весла! Там, где есть прибой, найдется и
удобное место для ночлега и дрова для костра.
- Но сначала наполним паши жестянки водой, которая сейчас совсем
пресная, не то придется опять искать какой-нибудь ручей, - заметил
Громеко.
Последовали этому мудрому совету и наполнили водой все свободные
сосуды, затем дружно взялись за весла и через полчаса выплыли из лабиринта
островов на открытую воду. Берега отдалялись в обе стороны, и море уходило
на запад за горизонт. Вместе с тем на южном берегу опять появился широкий
голый пляж, на котором и расставили палатку...
Это второе море, соединенное с первым длинным и узким проливом с
островами и мелями, было такое же, как и первое.
На северном берегу была видна только зеленая полоса леса, тогда как
на южном позади леса тянулись темные обрывы столовой возвышенности. Над
зеркалом вод реяли стрекозы, с пронзительным свистом и кваканьем кружились
летучие ящеры, а по временам то тут, то там поднимались шеи и головы
плезиозавров.
- Уж не ошиблись ли мы в лабиринте островов и не выехали ли обратно в
море Ящеров? - заявил Папочкин, когда зашел разговор о необычайном
сходство обоих морей.
- Сходство, конечно, большое. Но вы забыли про песчаные холмы южного
берега. Если бы мы ошиблись и поехали на восток - ведь по этому Плутону,
вечно торчащему в зените, ориентироваться нельзя, - мы должны были бы
долго ехать в виду этих дюн, - сказал Каштанов.
- Но не видно реки, текущей с юга, по которой мы могли бы
продвинуться еще в эту сторону, - горевал Громеко.
- Имейте терпение, малодушный! Мы только что выехали в это море, а вы
уже жалуетесь.
Но терпение действительно подверглось испытанию, Проплыли несколько
часов, а характер южного берега не менялся: все тот же лес без перерыва,
все то же обрывы плоских высот позади него. Становилось скучно.
Плезиозавры, летучие ящеры, стрекозы сделались настолько обыденным
явлением, что на них обращали не больше внимания, чем на каких-нибудь
лебедей, ворон, жуков при плавании на реке земной поверхности. Только
изредка ихтиозавры нарушали однообразие и заставляли гребцов браться за
ружья, когда вблизи лодки внезапно появлялась широкая буро-зеленая спина
или противная голова этого страшного хищника.
СВЕРХЧУДОВИЩА
Так прошла половина дня, и гребцы начали поглядывать уже на берег,
высматривая местечко с топливом для привала. Утром они наловили опять
много рыбы и теперь собирались жарить ее.
- Вон впереди, на берегу, какие-то кучи бревен! - воскликнул наконец
Макшеев.
Направили лодки так, чтобы постепенно приблизиться к берегу, и
налегли на весла в ожидании вкусного завтрака.
Но когда бревна были еще в сотне метров, Каштанов, всмотревшись
пристальнее, заявил:
- Это совсем не куча бревен, а какие-то животные огромной величины,
мертвые или спящие.
- Осторожнее, держите дальше от берега! - крикнул Макшеев,
заметивший, что куча шевелилась.
Лодки остановились на расстоянии шагов двухсот, и гребцы с удивлением
и с ужасом смотрели на берег, на котором лежали друг возле друга,
вытянувшись на песке, четыре каких-то чудовища. Туловища их вздымались над
пляжем, подобно длинным холмикам метра в четыре вышиной. Вдоль спины шел
узкий и плоский гребень, но без щитов и шипов, как у стегозавра, а
совершенно гладкий и, по-видимому, голый. Бока животных были
песочно-желтого цвета с длинными и узкими темными продольными полосами,
так что издали производили впечатление кучи бревен, наложенных одно на
другое.
Даже с такого близкого расстояния трудно было поверить, что это не
четыре штабеля бревен, а чудовищные животные, длиной не менее пятнадцати -
семнадцати метров; но эти штабели вздымались с боков при дыхании, иногда
вздрагивали, а хвосты шевелились в воде, поднимая рябь на ее зеркальной
поверхности.
- Как бы заставить их встать? - проговорил Папочкин. - Нужно же
рассмотреть их как следует и сфотографировать.
- Несколько разрывных пуль нетрудно послать в эти туши, - заметил
Макшеев. - Но не кончится ли это очень плохо для нас? Если чудовища
разъярятся и бросятся к нам, они нас проглотят в одно мгновение.
- А хищники это или травоядные? - поинтересовался Громеко. - Что это
колоссальные ящеры, я не сомневаюсь.
- Я полагаю, что это не хищники, - сказал Каштанов. - Таких огромных
размеров хищники никогда не достигали; для них нужно было бы слишком много
животной пищи, а природа в этом отношении соблюдает известную экономию.
Вспомните, что все наиболее крупные животные современности, как слоны,
носороги, бегемоты, киты - не хищники.
- Ну, в таком случае можно поохотиться на них! Поглядите, сколько
мяса: можно накормить целый батальон! - заявил ботаник, хватаясь за ружье.
- Подождите немного, - предупредил его Каштанов. - Пусть они даже не
хищники, но разъярить их едва ли будет благоразумно: они могут броситься к
нам и утопить наши лодки, словно скорлупки.
- А если выстрелить в воздух или пустить в них заряд дроби, чтобы они
встрепенулись? - не унимался Громеко. - Дробь только пощекочет этих
великанов.
- Ну хорошо, только подплывем сначала так, чтобы быть против них, но
на расстоянии хотя бы ста метров от берега. Если эти животные сухопутные,
то они так далеко в воду не полезут.
Когда лодки очутились против чудовищ, продолжавших спокойно лежать,
Громеко выпустил в них двойной заряд дроби. Дробь или звук близкого
выстрела, отдавшегося эхом от стены леса, заставила животных вскочить на
ноги.
Чудовища как-то странно замотали своими длинными шеями,
оканчивавшимися головкой, маленькой до смешного в сравнении с громадным
телом, хотя и достигавшей семидесяти пяти сантиметров в длину, а затем
тяжелой рысцой, неуклюже переваливаясь, побежали вдоль берега. Ноги у них
были короткие и слабые сравнительно с массивным телом.
- Я думаю, что это бронтозавры - самые крупные травоядные ящеры
верхнеюрского времени, быстро исчезнувшие на Земле вследствие своей
неуклюжей организации и отсутствия органов защиты, - сказал Каштанов.
- Кто же мог нападать на этих колоссов? Ведь они имеют не меньше
пятнадцати - восемнадцати метров в длину, больше четырех метров в вышину,
- поинтересовался Макшеев.
- И, несмотря на эти размеры, хищнику, например цератозавру, ничего
не стоит перегрызть шею такому чудовищу, не говоря уже об истреблении его
яиц и детенышей.
- Они и в Плутонии, по-видимому, немногочисленны, - заметил Папочкин.
- Мы уже видели много игуанодонов, птеродактилей, ихтио- и
плезиозавров, а этих встречаем в первый раз. А так как чудовища оказались
трусливыми, то я предлагаю подплыть ближе к берегу, чтобы фотография вышла
немного крупнее.
Ящеры побежали на запад, то есть в ту же сторону, куда плыли наши
путешественники, и, отбежав около полукилометра, остановились. Поэтому
через короткое время лодки, приблизившиеся к берегу, очутились опять
против них. Папочкин сделал два снимка и, приготовившись к третьему,
попросил ботаника выстрелить, чтобы снять животных во время неуклюжего
бега.
На этот раз заряд дроби, пущенный в ящеров с близкого расстояния,
произвел иной результат. Вместо того, чтобы возобновить свое бегство вдоль
берега, чудовища, толкая друг друга, бросились в воду, вздымая огромные
волны и целью фонтаны брызг, долетавших до неосторожных мореплавателей.
Громеко, стоявший в лодке, окаченный с головы до ног, потерял равновесие и
бултыхнулся в море с ружьем в руках; Папочкин едва успел спрятать аппарат
под свою куртку, самоотверженно подставляя голову холодному душу. Каштанов
и Макшеев, сидевшие на корме и, к счастью, не выпустившие весел из рук,
употребляли крайние усилия, чтобы удерживать лодки против набегавших одна
за другой волн и не дать им залить и потопить себя.
Если бы эти гиганты направились прямо к лодкам, гибель
путешественников была бы неминуема - они были бы смяты и потоплены со всем
своим имуществом под напором чудовищных тел, так как глубина, на которой
они остановились, оказалась не менее двух метров. Но ящеры побежали
наискось, словно не замечая преследователей, и остановились, когда вода
покрыла их туловища и значительную часть шеи. Над поверхностью
волновавшегося моря виднелись только четыре уродливые головы,
поворачивавшиеся в разные стороны и словно старавшиеся рассмотреть
странных врагов или уяснить себе причину переполоха.
В это время Громеко уже вынырнул и подплыл к лодкам, отнесенным
волнами несколько в сторону от места катастрофы. Во время падения он не
выронил своего ружья и теперь держал его над головой, ухватившись за борт
лодки, пока товарищи не пришли к нему на помощь и не вытащили из воды.
Он промок, конечно, до нитки, перемочил все содержимое многочисленных
карманов - записную книжку, часы, медицинский набор, кисет с табаком,
потерял трубку и ругался по адресу виновников приключения.
- Нужно причалить к берегу, - заявил он наконец, выпустив весь заряд
своего негодования. - Хотя Плутон греет хорошо, но если не протереть
сейчас инструменты и не высушить записную книжку у костра, они заржавеют,
а все мои записи пропадут.
- А бронтозавры? - испугался Папочкин. - Мы расположимся на берегу, а
они вылезут из воды и пожелают познакомиться с нами поближе.
- Ну что же, вы тогда сфотографируете их о близкого расстояния.
- Благодарю покорно! Если они захотят порезвиться на месте нашего
привала, нам придется удирать в лес и лезть на деревья...
- Я думаю, - заметил Каштанов, - что эти чудовища очень трусливы и не
отличаются умом. Они нам неопасны, если мы не будем так неосторожны, как
были только что. Причалим, займемся нашим завтраком и будем наблюдать за
ними.
Высадились на берегу, набрали топлива на опушке леса и приступили к
приготовлению завтрака, недоверчиво поглядывая в сторону бронтозавров.
Последние все еще стояли в воде на том же месте, не решаясь вылезти на
сушу.
- Эти животные, очевидно, не умеют плавать, - заметил Папочкин. - Они
спасаются в воде от своих сухопутных врагов и, пока мы не уедем, не
вылезут на берег.
Пока жарилась рыба, Громеко разложил на песке свою одежду и белье,
предоставив лучам Плутона высушить их, сам же в костюме Адама занялся
чисткой инструментов и просушкой записной книжки. Позавтракав, полежали на
песке, наблюдая за ящерами, которые не двигались с места, а затем все
поплыли вдоль берега в том же направлении. Через несколько километров
южный берег начал заметно отклоняться к югу, но лежащий впереди длинный
мыс, покрытый лесом, заграждал вид в эту сторону. Когда его обогнули,
