- Конечно, - согласился Макшеев, - хотя это и верный пес, но вряд ли
устоит от соблазна покушать вволю вяленой рыбы и вспомнить свою родину.
- Ну что ж, наловим еще рыбы и сделаем большой запас ее для себя и
для собаки. Кто знает, скоро ли попадется опять такое рыбное место. А это
ящерное мясо мне, признаться, не по вкусу, все время ем его с отвращением.
Во время еды я всегда стараюсь думать, что это осетрина или белужина, а не
родственник лягушки или ящерицы.
В это время уха начала закипать, и Громеко направился к одеялам,
чтобы взять саго для заварки.
- Ой, смотрите скорее на запад! - закричал он Макшееву, оставшемуся
за палаткой у костра.
Макшеев выбежал на пляж.
С запада вдоль берега моря двигались чудовища, в которых по полосатым
бокам нетрудно было узнать бронтозавров.
Они шли медленно, обрывая молодые листья с верхушек пальм и
папоротников, по временам останавливаясь возле дерева, казавшегося
особенно вкусным.
- Ну, что нам делать, как вы думаете? - спросил Громеко. - Мы знаем,
что эти чудовища трусливы и на нас не нападут первые. Но они перетопчут и
передавят нам и рыбу и палатку, если мы пустим их сюда.
- Придется стрелять, - сказал Макшеев, - сначала дробью, а если это
не поможет, разрывной пулей.
Оба подняли ружья, прицелились в группу чудовищ, и четыре выстрела
прокатились глухо над берегом.
Неожиданный шум и дробь, посыпавшаяся на животных, донельзя их
перепугали. Но вместо того чтобы повернуть назад, неуклюжие махины
бросились в воду и побежали мимо стоянки вдоль берега в небольшом
расстоянии от него, вздымая волны и фонтаны брызг.
Неудачливые охотники в несколько мгновений были промочены с головы до
ног, удерживая лодку, чтобы ее не снесло в море. Одна из набежавших волн
подмыла воткнутый в песок шест, к которому была привязана веревка с
вялившейся рыбой, другая плеснула на одеяло с сушившимся саго. Рыба с
веревкой упала на песок, а саго намокло.
- Тьфу, окаянные! - выругался Макшеев, отряхиваясь после душа. -
Все-таки напакостили!
- Ну, вот вам и работа! - утешил его Громеко. - Мы не знали, чем
заняться после обеда, а они об этом позаботились. Теперь нужно всю рыбу
опять обчистить, а саго обмыть в речке и сушить.
- И сначала самим обсушиться! А уха наша, наверное, вся выкипела...
Бронтозавры, описав полукруг по воде, опять вылезли на берег,
восточнее устья речки, и продолжали бежать по пляжу.
- И им, видно, досталось на орехи, ишь, как улепетывают! -
злорадствовал Макшеев, раздеваясь у палатки, пока Громеко снимал котелок с
ухой.
Развесив платье для просушки и водрузив шест с веревкой на прежнее
место, путешественники в костюмах Адама принялись за свой обед. Генерал,
наевшись с утра рыбьих голов и внутренностей до отвала, растянулся на
песке и задремал. Ни он, ни занятые едой люди не заметили как из леса,
недалеко от стоянки, вышли один за другим шесть муравьев, остановились,
осмотрелись и столь же бесшумно скрылись в чаще.
Покончив с обедом, Макшеев и Громеко прилегли в палатке и закурили
трубки, прежде чем приняться за очистку рыбы от налипшего песка.
Вдруг Генерал заворчал, вскочил и бешено залаял. Выбежав из палатки,
Громеко и Макшеев увидели, что их стоянка окружена муравьями. Одна колонна
отрезала их от устья речки, вторая надвигалась с другой стороны к веревке
с рыбой и к одеялу с саго.
- А ружья-то у нас не заряжены! - завопил Громеко, бросаясь к
патронташу.
- Берегите картечь! - кричал Макшеев, торопливо заряжая двустволку. -
Палите в правых, а я в левых!
Правая колонна уже набросилась на рыбу и стаскивала ее с веревки, а
левая была в двадцати шагах от палатки, когда грянули первые выстрелы.
Гром, дым и падение подстреленных смутили насекомых, и передние
остановились в нерешительности. Но задние напирали, привлекаемые запахом
рыбы, и рать опять двинулась вперед. Стоя у входа в палатку, в которую
забился ощетинившийся и лаявший Генерал, охотники заряжали ружья, чтобы
дать еще залп, а затем, вооружившись ножами и прикладами, вступить в
рукопашную с врагами, надвигавшимися со всех сторон. Но борьба казалась
безнадежной ввиду неравенства сил.
Вдруг из кустов устья речки один за другим раздались два выстрела в
задние ряды муравьев, а затем оттуда выбежал Каштанов, в руках которого
был пылающий пук хвороста. Размахивая им вправо и влево, он бросился прямо
в стаю насекомых, которые шарахнулись в разные стороны.
Макшеев и Громеко со своей стороны кинулись к костру и начали бросать
головни в муравьев. Это средство помогло - первая колонна была рассеяна и
позорно бежала в чащу, оставив убитых, раненых и обожженных на поле
сражения.
Покончив с врагами этой колонны, все трое, с Генералом, набравшимся
храбрости, атаковали с огнем и ножами в руках насекомых, занятых
уничтожением рыбы. Часть поплатилась за свою жадность, другие успели
бежать, унося в челюстях рыбу или куски намокшего и слипшегося саго. Два
муравья потащили за собой все одеяло, но были настигнуты и убиты. Генерал
приканчивал раненых, перегрызая им шею.
Когда последние беглецы скрылись в лесу, путешественники могли
передохнуть и подсчитать свои трофеи и ущербы. Мертвых и тяжело раненых
муравьев оказалось сорок пять.
Вместо пятидесяти рыб на веревке осталось только пятнадцать, да
несколько штук, очевидно потерянных врагами при бегстве, подобрали у
опушки леса. Больше половины саго было съедено или затоптано в песок.
Громеко получил легкий укус в руку, а Каштанов в ногу, но толстый сапог не
поддался и предохранил его от муравьиного яда.
- Как вы кстати явились! - сказал Макшеев, когда, осмотрев поле
сражения, все трое уселись у палатки. - Без вашей поддержки и выдумки с
огнем мы бы не справились с этим полчищем, и они закусали бы нас до
смерти.
- А где вы оставили Папочкина? - спохватился Громеко.
- Ах, я и забыл в пылу битвы, что Семен Семенович лежит у меня еще в
лодке!
- Лежит? Почему лежит? Что с ним случилось? Он жив?.. - посыпались
вопросы товарищей, понявших теперь причину неожиданно быстрого возвращения
Каштанова.
- Жив, жив! У нас тоже было столкновение с муравьями, и Семен
Семенович получил такой укус в ногу, что стал инвалидом. Помогите
перенести его в палатку.
- Одну минуту! Дайте нам одеться, - сказал Громеко, только теперь
обративший внимание на то, что он, как и Макшеев, до сих пор оставался
полуголым.
- Да, действительно, почему вы оба в таком странном виде? - засмеялся
Каштанов. - Вы разве купались, когда на стан напали муравьи?
- Нет, нас опять выкупали бронтозавры, - отвечал Макшеев и, одеваясь,
рассказал, как все произошло.
Наскоро облачившись, Макшеев, и Громеко последовали за Каштановым к
речке, где последний, бросившись в атаку на муравьев, оставил лодку с
Папочкиным, который спал так крепко, что не слышал ни выстрелов, ни
криков, и проснулся только тогда, когда его подняли за руки и за ноги,
чтобы отнести в палатку.
Уложив Папочкина, путешественники развесили уцелевшую рыбу,
перетаскали мертвых муравьев в море, и только после этой неприятной работы
Каштанов, доедая оставшуюся уху, рассказал товарищам о своих приключениях
во время неудавшейся экскурсии.
Так как можно было опасаться, что муравьи, дважды пострадавшие от
незваных пришельцев, вернутся в огромном количестве, чтобы отомстить за
свое поражение, то возник вопрос, как быть дальше. Папочкин и Громеко
советовали немедленно продолжать плавание, чтобы убраться подальше от
муравейника. Но Каштанову хотелось продолжать экскурсию вверх по речке,
прерванную из-за муравьев, так как она давала возможность проникнуть в
глубь таинственной черной пустыни, и Макшеев поддерживал этот план. Для
его осуществления нужно бы было так или иначе покончить с хитрыми
насекомыми, при существовании которых экскурсия была бы под беспрерывной
угрозой. Поэтому решили обождать до вечера, а затем плыть к муравейнику и
поджечь его. В случае удачи этого замысла путь вверх по речке становился
свободным и можно было совершать экскурсию вчетвером на обеих лодках,
оставив плот и лишние вещи в чаще на берегу моря.
СОЖЖЕНИЕ МУРАВЕЙНИКА
Отдохнув основательно, Каштанов и Макшеев отправились в лодке,
захватив ружье, топор и вязанки хвороста. Папочкин не мог еще двигаться, а
у Громеко от укуса разболелась рука. Поэтому оба инвалида остались
караулить палатку. Плавание шло быстро по знакомым уже местам. Миновали
остатки преграды, сооруженной муравьями, где еще дымились догоравшие
стволы и чернели трупы насекомых. Затем выехали на поляну и из-за кустов
осмотрели местность вокруг муравейника, чтобы не натолкнуться невзначай на
врагов. Но никого не было видно. Насекомые, очевидно, предались отдыху в
недрах своей крепости. Проплыли немного дальше - к бывшему мосту через
речку, от которого к муравейнику вела торная дорога, проложенная его
обитателями.
Оказалось, что муравьи успели уже построить новый мост.
Лодку привязали к кустам ниже моста, взвалили на плечи вязанки
хвороста, взяли ружья, заряженные на всякий случай картечью, и пошли к
муравейнику. Не доходя до него, присели за кустами у дороги, чтобы
понаблюдать еще некоторое время и убедиться в том, что никто не помешает
исполнению задуманного плана.
Все было тихо, и можно было приступить к работе. В каждый из главных
входов положили вязанку хвороста, а поверх нее наиболее сухие и тонкие
стволы взятые из самой постройки.
Затем подожгли костер самого отдаленного западного входа и побежали
стремглав - один к северному другой - к южному входу, чтобы поджечь их и
затем сойтись у восточного входа, где закончить поджог и, в случае
надобности, бежать к лодке.
Каштанов, поджигавший костер у северного входа в глубине галереи
заметил муравья, подбежавшего к заграждению. Он притаился за костром в
надежде, что насекомое выйдет наружу и тогда можно будет прикончить этого
часового, чтобы он не поднял тревоги. Но муравей, осмотрев костер и
попытавшись растащить его, убежал вглубь, очевидно за помощью. Тревога
начиналась, и нужно было спешить к последнему выходу.
Макшеев оказался уже здесь; он торопливо поджигал костер и встретил
товарища словами:
- Скорее, скорее! Нужно спасаться в лодке.
Оба побежали во весь дух, но по дороге остановились, чтобы взглянуть
назад. Из устья восточного входа вырывалось уже огромное пламя. С северной
стороны муравейник также пылал в нескольких местах и из многих верхних
ходов валил густой дым. Но с южной стороны, где Макшеев очень торопился
при виде встревоженных насекомых, огонь был слабый, и на этой стороне из
всех верхних ходов выбегали один за другим муравьи. Одни тащили яйца или
куколок, спускаясь с ними вниз, и относили их в сторону; другие суетились
без толку взад и вперед, подбегая к огню или к дымившим отверстиям, падали
обожженные или оглушенные.
- Плохо удалось наше предприятие! - заметил Каштанов. - Часть
муравьев успеет спастись, будет блуждать без пристанища по стране и
нападет на нас. Придется завтра же убираться подальше.
- А сейчас нам тоже нужно убираться подальше! - вскричал Макшеев,
указывая на колонну насекомых, бежавших по дороге к мосту.
- Не за водой ли они побежали, чтобы тушить пожар? - пошутил
Каштанов, пустившись рысью рядом с товарищем.
Муравьи, несомненно, заметили поджигателей и гнались за ними. Они
бежали быстрее, чем люди, и расстояние между теми и другими все
