решились приблизиться к нему.
Таким образом, в этот день не удалось добыть ни одного из этих новых
животных.
На следующий день на берегах реки и на островах по временам замечали
пасшихся лошадей, титанотериев, четверорогих носорогов, антилоп, хищных
креодонтов и других животных. Общий облик фауны, по мнению Каштанова,
выдавал ее принадлежность к начальным временам третичного периода.
После обеда причалили для экскурсии в глубь степи, чтобы ознакомиться
с ее характером в стороне от реки.
Возле одного из озер наткнулись на животное, возбудившее их особенное
внимание. Подобно другим травоядным, оно мирно паслось, пожирая сочные
стебли.
Это успокоило охотников, взявшихся было за ружья, когда, пробираясь
через кусты к берегу озера, они внезапно увидели чудовище. Даже Генерал,
уже привыкший к разнообразным и необыкновенным животным и сразу отличавший
хищников от травоядных, обнаружил сильный испуг и, ворча, прижимался к
ногам Макшеева.
- Носорог колоссальной величины! - шепнул последний, останавливаясь в
кустах, чтобы не испугать чудовище или не раздразнить его.
Но животное только на первый взгляд напоминало носорога, так как
обладало маленьким рогом на переносице. Пара же больших рогов,
возвышавшихся на лбу и направленных вперед, придавала ему сходство с
некоторыми быками; во всем же остальном оно отличалось и от носорогов и от
быков. Голова по сравнению с туловищем была непропорционально велика,
достигая чуть ли не двух метров в длину; задняя часть черепа расширялась в
плоский и широкий гребень, который можно было принять за огромные
растопыренные уши, но в действительности это было только украшение или
защита верхней половины шеи, покрытое мелкой чешуей, а по наружному краю -
острыми зубцами. Этот воротник, несомненно, увеличивал вес и без того
огромной головы и мешал поднимать ее вверх.
Передние ноги были значительно короче задних, так что животное
двигалось, высоко подняв свой крестец. Когда голова и ноги этого животного
скрывались в высокой траве, оно напоминало целый холм, достигавший почти
пяти метров в вышину. Массивное туловище его было покрыто панцирем из
круглых пластинок, более крупных на спине и боках, мелких на крестце,
ногах и брюхе. Туловище оканчивалось недлинным, но толстым хвостом,
который служил опорой для задней части тела. От конца морды,
представляющего острый клюв, до начала хвоста животное имело около восьми
метров.
- Ну и чудовище, ну и чудовище! - шептал Громеко, рассматривая, как и
остальные, необыкновенное животное, которое медленно передвигалось вдоль
берега озера, пожирая траву и кусты.
- Что это за зверь? - спросил Папочкин.
- Это, должно быть, трицератопс, представитель отряда динозавров, -
ответил Каштанов, - к которому принадлежали различные исполинские ящеры.
- Так это пресмыкающееся! Разве были рогатые пресмыкающиеся? -
воскликнул Макшеев.
- Отряд динозавров представляет очень разнообразные формы как хищных,
так и травоядных ящеров, крупных и мелких, живших, начиная с триаса и
кончая мелом.
- Итак, мы уже очутились в меловом периоде*! - воскликнул Папочкин. -
И чем дальше мы будем плыть по реке, тем больше должны встречать таких
чудовищ.
_______________
* Меловой период отличался развитием пресмыкающихся, достигавших
гигантской величины, но вымерших в конце этого периода. А в начале
его появились первые примитивные млекопитающие - маленькие,
невзрачные животные.
- Хорошо, если они будут столь же безобидны, как это, - заметил
Громеко. - А наткнуться на хищную тварь таких размеров - благодарю
покорно! Растерзает, прежде чем успеешь выстрелить.
- Большие животные обычно неповоротливы, - возразил Каштанов. -
По-моему, сабельные тигры гораздо опаснее этих исполинов.
- Нужно бы заставить его поднять голову, - сказал Папочкин, - или
выманить на более чистое место. Я уже сделал два снимка, но на обоих не
видно ног и конца морды.
- Не выстрелить ли в него? - предложил Макшеев.
- Нет, он или испугается и убежит, или бросится на нас. Такую махину,
пожалуй, и разрывная пуля не скоро свалит с ног.
- Пустим на него Генерала!
Дрожавшую и ворчавшую собаку после уговоров и понуканий удалось
заставить напасть на чудовище. Она бросилась с громким лаем в его сторону,
остановясь все-таки на почтительном расстоянии. Но эффект нападения собаки
был совершенно неожиданный. Чудовище ринулось в озеро, разбрызгивая целые
потоки воды, и скрылось во взбаламученной, илистой пучине.
Все рассмеялись при виде этого позорного бегства, а Генерал, гордый
победой, подбежал к берегу и начал неистово лаять на мутные волны,
расходившиеся кругами. Через некоторое время среди озера показались два
рога и воротник ящера, высунувшего голову, чтобы подышать. Папочкин,
державший аппарат наготове, вынужден был ограничиться снимком головы,
потому что ящер, глотнув воздуха и видя, что его странные преследователи
стоят на берегу, опять погрузился в воду.
На другом озере Генерал выгнал из густых зарослей целую стаю странных
птиц. Они достигали величины очень крупного лебедя, но имели более длинное
тело, более короткую шею и очень длинный и острый клюв, усаженный острыми
и мелкими зубами. Птицы великолепно плавали и ныряли, охотясь за рыбой.
Одну из них удалось подстрелить.
Рассмотрев ее, Каштанов решил, что это, должно бить, гесперорнис,
зубастая бескрылая птица мелового периода, близкая по строению тела к
современным пингвинам. Крылья ее были в зачаточном состоянии и совершенно
скрывались в мягком, волосообразном оперении.
ПОЯС БОЛОТ И ОЗЕР
После трехдневного плавания через страну сухих степей путешественники
достигли ее южной окраины, где растительность сразу изменилась. Берега
реки покрылись зеленой чащей хвойных деревьев, саговых пальм и
папоротников многочисленных видов, большей частью совершенно новых,
достигавших высоты человеческого роста. Высокие заросли растений, похожих
на камыши, росли в воде вдоль берега, а плоские отмели были покрыты
хвощами высотой в полтора метра и с поперечником больше двадцати пяти
миллиметров. Из глубины зарослей неслось неумолкавшее стрекотание, а над
водой кружились странные насекомые. Они походили на стрекоз, но в размахе
крыльев достигали почти сорока сантиметров; тело их, отливавшее
металлическим блеском, имело сантиметров двадцать в длину; одни были
золотисто-желтые, другие стально-серые, третьи изумрудно-зеленые,
четвертые темно-голубые, пятые огненно-красные. В солнечных лучах они
порхали, реяли, гонялись друг за другом, издавая мелодичный треск,
напоминавший щелканье кастаньет.
Пораженные этой красивой картиной, путешественники сложили весла.
Лодка медленно плыла по течению, а гребцы любовались невиданным зрелищем.
Папочкин достал сачок и после долгих попыток поймал одну стрекозу; но,
когда он вынимал ее из сачка, она пребольно укусила палец зоолога своими
челюстями, и растерявшийся ученый выпустил ее из рук.
Сплошной зеленый барьер, окаймлявший берега, не позволял причалить, и
путешественники, утомленные долгим плаванием, тщетно искали глазами хотя
бы небольшую часть лужайки для ночлега.
Между тем голод давал себя уже чувствовать, а зеленые стены хвощей
становились все гуще и гуще.
- Эх, нужно было остановиться в конце степи! - сказал Громеко.
- В другой раз будем умнее, - засмеялся Макшеев.
Километр проходил за километром, а зеленые стены не прерывались.
Наконец за поворотом реки, на левом берегу ее, показалась низкая зеленая
полоска. В воду выдавалась длинная и узкая коса, переходящая затем в
отмель и поросшая только хвощами. За неимением лучшего решили остановиться
здесь и расчистить себе площадку. Лодки ввели в заливчик между косой и
берегом, вытащили охотничьи ножи и вступили в бой с хвощами. Но это
оказалось нелегким делом: толстые стебли, жесткие от обильного содержания
кремнезема, плохо поддавались ударам ножа, а срезанные оставляли колючие
пеньки, на которых нельзя было ни сидеть, ни лежать.
- Попробуем вырвать их с корнем, - предложил ботаник. - Они не должны
крепко сидеть в мягком речном наносе.
Совет оказался хорошим: хвощи легко выдергивались из почвы, и через
полчаса путешественники расчистили мягкую площадку для палатки и костра.
Но костер не из чего было разводить: зеленые хвощи не горели. Нельзя было
не только приготовить ужин, но даже сварить себе чай. Кроме того, из
хвощей поднялись целые рои растревоженных комаров, в двадцать миллиметров
величиной, спастись от которых можно было только дымом костра.
- Постойте, - сказал Громеко. - Совсем близко, подплывая сюда, я
заметил торчавший из чащи ствол сухого дерева. Нужно его добыть!
Вооружившись топорами и веревкой, Громеко и Макшеев отвязали одну из
лодок от плота и поплыли вверх по реке. В сотне-другой шагов от стоянки
они увидели толстое засохшее дерево с несколькими ветвями, торчавшее в
зеленой чаще; но дерево это оказалось на такой высоте над водой, что его
нельзя было достать ни рукой, ни топором.
- Попробуем закинуть веревку за сук - может быть, он обломится, -
предложил Макшеев.
Громеко удерживал лодку на месте, ухватившись за хвощи, а Макшеев
перебросил веревку через толстый сук и начал ее тянуть; сук не
обламывался, но все дерево начало трещать.
- Пустите лодку, помогите тянуть! - крикнул он товарищу.
Теперь оба ухватились за веревку, стоя в утлой лодке, и дернули изо
всех сил. Дерево рухнуло, ударив с размаху по носу лодки, которая под его
тяжестью начала погружаться в воду. Громеко только-только успел схватиться
за хвощи и подтянуть к ним корму, как нос лодки скрылся под водой.
- Скандал! Что мы будем теперь делать? - воскликнул Макшеев.
Оба сидели на корме, ногами в воде, одной рукой держались за хвощи, а
другой за веревку, которая не позволяла злополучному дереву уплыть по
течению.
- Вылезть на берег нельзя, вычерпать воду нечем, остается звать
кого-нибудь на помощь, - сказал Громеко.
Оба начали аукать и звать. Сначала никто не откликался, но потом
послышался голос Каштанова, спрашивавшего, в чем дело.
- Плывите к нам кто-нибудь на помощь, захватите ведро, наша лодка
затонула!
- Сейчас приеду! - раздался ответ.
В это время из воды возле затонувшего носа лодки показалась огромная
голова зелено-бурого цвета с короткой и широкой мордой и маленькими
глазами под, плоским черепом. Животное некоторое время смотрело на
оцепеневших от неожиданности людей, а затем, разинув пасть и обнажив
несколько рядов острых зубов, начало взбираться на нос лодки, которая под
его тяжестью стала погружаться глубже. Показалась короткая и толстая шея,
затем часть голого туловища; широкие передние лапы когтями цеплялись за
борт лодки.
Отправляясь за дровами так близко от стоянки, охотники не взяли с
собой ружей и теперь оказались безоружными лицом к лицу с какой-то
рептилией неизвестной породы, несомненно плотоядной и сильной. Их топоры
остались на носу и теперь были в воде, уже под лапами врага.
- Скорее привязывайте свой нож к рукоятке весла, - крикнул Макшеев, -
а я попробую задержать чудовище другим веслом!
Он вынул свой нож и взял его в зубы, а затем, схватив весло, ткнул
его со всего размаха лопастью в полураскрытую пасть. Сильный удар по небу
и языку ошеломил животное, которое судорожно сжало челюсти. Послышался
треск, острые зубы крошили дерево и впивались в жестяную оковку лопасти.
