нушками, словно маком.
Поскольку в Солнечном городе очень большое значение придавалось одеж-
де и вообще модам, многие жители тут же обратили внимание на то, как бы-
ли одеты Калигула, Брыкун и Пегасик. Некоторые сразу вообразили, что по-
явилась новая мода, и бросились в магазины. Однако ни цветастых пиджаков
с узенькими рукавами, ни пестрых беретов в магазинах не оказалось.
Единственное, что можно было получить, - это желтые брюки. Многие тут же
нарядились в желтые брюки, но вскоре увидели, что эти брюки были не та-
кие, как надо. Во-первых, они были недостаточно широкие; во-вторых, не-
достаточно длинные; в-третьих же, они были просто желтые, в то время как
настоящие модные брюки были не чисто желтые, а с зеленоватым оттенком.
Огромные количества желтых брюк, выпущенные одежной фабрикой, остались
лежать в магазинах. Их никто не хотел брать. Иголочка готова была рвать
на себе волосы от досады. А в это время из магазинов стали поступать на
фабрику требования присылать широкие желто-зеленые брюки, пиджаки с уз-
кими рукавами и пестрые береты.
- С ума можно сойти от таких требований! - кипятилась Иголочка. - Где
это видано, чтоб брюки были широкие, а пиджаки с узкими рукавами! Нет,
мы этого допустить не можем! Это безвкусно.
- Конечно! - вторила ей Пуговка, которая была очень рассержена тем,
что сделанные по ее проекту брюки не находили сбыта. - Где это видано,
чтоб брюки были желто-зеленые! Это не художественно! Не эстетично!
- Нет, нет! - подхватила Иголочка. - Наша фабрика таких брюк выпус-
кать не будет. Пусть они там хоть совсем без брюк ходят, нам дела нет!
Некоторые любители одеваться по моде, не дожидаясь, когда фабрики
начнут выпускать нужные им фасоны одежды, стали сами шить себе из зеле-
новато-желтой материи брюки такой длины и ширины, как им хотелось. С
модными пиджаками и беретами дело обстояло проще. Достаточно было взять
в магазине любой пиджак, укоротить и обузить у него рукава, и пиджак
сразу становился модным. Для изготовления беретов употреблялись обычные
шляпы. Для этого у шляпы начисто обрезались поля, так что вместо шляпы
получался как бы колпак. У этого колпака подвертывались внутрь края, на-
носились пятна какой-нибудь краской, а сверху пришивался из кусочка ве-
ревочки хвостик. Некоторые модники добились больших успехов в портняжном
искусстве, а в одном доме даже появилось общество по изучению кройки и
шитья.
Нужно сказать, что подражание трем бывшим ослам не ограничивалось од-
ной одеждой. Некоторые коротышки так усердствовали в соблюдении моды,
что хотели во всем быть похожими на Калигулу, Брыкуна и Пегасика. Часто
можно было видеть какого-нибудь коротышку, который часами торчал перед
зеркалом и одной рукой нажимал на свой собственный нос, а другой оттяги-
вал книзу верхнюю губу, добиваясь, чтобы нос стал как можно короче, а
губа как можно длиннее. Были среди них и такие, которые, нарядившись в
модные пиджаки и брюки, бесцельно шатались по улицам, никому не уступали
дороги и поминутно плевались по сторонам.
В газетах между тем иногда стали появляться сообщения о том, что
где-нибудь кого-нибудь облили водой из шланга, где-нибудь кто-нибудь
споткнулся о веревку и разбил себе лоб, где-нибудь в кого-нибудь бросили
из окна каким-нибудь твердым предметом, и тому подобное.
Честные коротышки, которых, конечно, было большинство в городе, воз-
мущались всем этим, а один газетный читатель, по имени Букашкин, опубли-
ковал даже большую статью в газете. В этой статье читатель Букашкин пи-
сал, что он возмущается той невозмутимостью, с которой все смотрят на
творящиеся вокруг безобразия. Он утверждал, что во всех этих безобразиях
виноваты неизвестно откуда взявшиеся ветрогоны, в существовании которых
теперь уже можно не сомневаться. Букашкин писал, что, откуда бы ни взя-
лись эти ветрогоны, с ними так или иначе надо бороться. Для того чтобы
бороться с ветрогонами, Букашкин предлагал организовать общество наблю-
дения за порядком. Члены этого общества должны были ходить по улицам,
задерживать провинившихся ветрогонов и подвергать их аресту: кого на
сутки, кого на двое суток, а кого и больше, в зависимости от размера ви-
ны.
В ответ на статью Букашкина в другой газете появилась статья читателя
Таракашкина, который доказывал, что никакого общества наблюдения за по-
рядком организовывать не надо, так как такое общество давным-давно орга-
низовано, и это не что иное, как всем известная милиция, которая, однако
ж, забыла, что ей надо заниматься тем делом, для которого она была соз-
дана. По словам Таракашкина, в прежние времена в Солнечном городе ника-
ких автомобилей не было, по улицам ходили одни пешеходы, и милиция наб-
людала только за тем, чтобы они не баловались, не хулиганили, не дрались
между собой, так как в те времена многие коротышки были еще очень зади-
ристые. С годами характер коротышек заметно улучшился. Все сделались
вежливые и воспитанные, стали вести себя вполне хорошо и культурно. В то
же время на улицах начали появляться разные автомашины, мотоциклы, вело-
сипеды. Милиционеры занялись регулировкой уличного движения и впос-
ледствии даже забыли, что когда-то им приходилось наблюдать за поведени-
ем жителей и обуздывать не умеющих себя вести ветрогонов. В заключение
Таракашкин писал, что милиция снова должна заняться своим прямым делом и
начать борьбу с ветрогонами, не дожидаясь организации какого-то общества
или сообщества.
Вслед за этим в различных других газетах по этому вопросу появилась
целая куча статей разных коротышек. Одни коротышки поддерживали мнение
Букашкина, указывая, что у милиции теперь есть много забот по регулиро-
ванию уличного движения, поэтому без организации общества наблюдения за
порядком не удастся справиться с беспорядком; другие писали, наоборот,
что никакое общество наблюдения за порядком не справится с беспорядком,
так как ни у кого нет опыта в этом деле, и поэтому борьбой с ветрогонами
должна заниматься милиция. Со статьями по этому вопросу выступили такие
коротышки, как Гулькин, Мулькин, Промокашкин, Черепушкин, Кондрашкин,
Чушкин, Тютелькин, Мурашкин, а также профессорша Мордочкина.
Особенное внимание обратил на себя коротышка Кондрашкин, который пи-
сал статьи в излишне резкой форме, называл ветрогонов разными обидными
именами, как, например, обломами, вертопрахами, пижонами, пустобрехами,
хулиганами, вислюганами, питекантропами, печенегами и непарнокопытными
животными, а милиционеров - растяпами, ротозеями, недотепами, лопоухими
губошлепами, рохлями, размазнями, самозабвенными свистунами. Такая рез-
кость со стороны Кондрашкина объяснялась тем, что его самого облили пе-
ред этим на улице водой, а находившийся неподалеку милиционер даже не
обратил на это внимания, так как смотрел в другую сторону.
Глава двадцать седьмая
ВО ВЛАСТИ ВЕТРОГОНОВ
В то время как в газетах разгорался спор о том, надо или не надо ми-
лиции вести борьбу с ветрогонами, милиционеры сами начали эту борьбу.
Дело в том, что как только на улице происходил какой-нибудь такой слу-
чай, так сейчас же вокруг собиралась толпа коротышек. Любопытных обычно
было такое множество, что они занимали не только тротуары, но и всю мос-
товую. От этого движение автотранспорта останавливалось, и дежурному ми-
лиционеру хочешь не хочешь, а приходилось вмешиваться, чтоб устранить
образовавшийся затор.
Однажды произошел такой случай. По улице навстречу друг другу шли
двое коротышек - Супчик и Кренделек. Оба были одеты по самой последней
моде, то есть в широкие желто-зеленые брюки и пиджаки с узкими рукавами.
Они не хотели уступить друг другу дороги, в результате чего один насту-
пил другому на ногу (кто кому, сейчас уже в точности неизвестно). Как
только это случилось, они принялись обзывать друг друга разными словами.
Моментально образовалась толпа. Движение транспорта остановилось, прибе-
жал милиционер Сапожкин и стал просить всех разойтись, но никто не рас-
ходился. Супчик же между тем ударил кулаком Кренделька по затылку и
подставил синяк под глазом. Тогда милиционер Сапожкин схватил за шиворот
Супчика и потащил в отделение милиции. По дороге Супчик пытался выр-
ваться и укусил милиционера за руку. Сапожкин очень рассердился и, когда
пришел в милицию, достал из шкафа хранившуюся там с незапамятных времен
толстую книгу, в которой были записаны все старинные законы, и вычитал в
ней, что за каждый удар по затылку в старину полагались одни сутки арес-
та, за синяк под глазом - трое суток и за укус руки - тоже трое. Решив
применить этот древний закон, Сапожкин сказал Супчику, что он арестован
за все его преступления на семь суток, и отвел его в отдельную комнатку,
которая имелась при каждом отделении милиции и называлась почему-то "хо-
лодильником". Происхождение этого названия было теперь уже никому не из-
вестно. Само название сохранилось, а вот отчего оно произошло - это, как
говорится, затерялось во мраке прошлого. В этой комнате на самом деле не
было холодно, хотя, может быть, когда-то давно в ней поддерживалась
прохладная температура. Единственное, чем теперь эта комната отличалась
от остальных, было то, что она запиралась на ключ.
Оставив Супчика в "холодильнике", милиционер Сапожкин принес ему из
столовой ужин, а сам пошел домой и лег спать. И вот тут-то с ним случи-
лась история, которая часто бывала с Незнайкой. Короче говоря, его нача-
ла донимать совесть. Ему стало казаться, что он не имеет права спокойно
спать и вообще находиться на свободе, в то время как другой коротышка
сидит взаперти и не может никуда выйти. Промучившись полночи, Сапожкин
вернулся в милицию и выпустил из "холодильника" Супчика. Однако, когда
он пришел домой, совесть снова принялась упрекать его. Она доказывала,
что он поступил не по закону, отпустив на свободу ветрогона, которому
полагалось сидеть взаперти семь суток.
С тех пор такие случаи стали происходить и с другими милиционерами.
Все они, по примеру милиционера Сапожкина, сначала сажали задержанных
ветрогонов в "холодильник", но потом их начинали мучить угрызения совес-
ти. Не выдержав укоров совести, они отпускали узников на свободу, после
чего их начинали терзать сомнения, правильно ли они поступили, нарушив
закон.
Совершив такой поступок, многие милиционеры теряли сон и аппетит и не
находили себе места от беспокойства, а один милиционер, отпустив наруши-
теля на свободу, раскаивался до такой степени, что засадил сам себя под
арест и успокоился лишь после того, как отсидел в "холодильнике" четверо
суток.
После случая с Супчиком милиционер Сапожкин обдумал все, что произош-
ло с ним, и выступил по телевидению с докладом, в котором доказывал, что
запирать ветрогонов в "холодильник" нехорошо. Вместо этого надо высмеи-
вать их в газетах и журналах, рисовать на них карикатуры, сочинять раз-
ные стишки и рассказики об их проделках - тогда они сразу исправятся и
поумнеют. Это предложение всем очень понравилось. В газетах моментально
появилось множество разных шаржей и карикатур. Ветрогонов рисовали в ши-
рочайших желто-зеленых штанах и в пиджаках с такими узенькими рукавами,
каких и не бывает. Носики всем рисовали крошечные, верхнюю же губу вытя-
гивали до такой степени, что было страшно смотреть. В каждой газете мож-
но было встретить какой-нибудь занятный рассказец из ветрогонской жизни,
и нужно сказать, что публика очень любила читать всю эту писанину; осо-
бенно же некоторым читателям нравились рассказы в картинках о проделках
ветрогонов, так как это было для них очень смешно.
Несмотря на насмешки, которым подвергались со всех сторон ветрогоны,
количество их все же не уменьшалось. Основная беда была, конечно, не в
том, что коротышки напяливали на себя нелепые желтозеленые брюки и пид-
жаки с идиотскими рукавами. Самое главное заключалось в том, что они пе-
