- Если мы полетим прямо над пустыней, то наткнемся на корабль...
Картр кивнул.
- Как, Филх, будем держаться воды или нет?
Тристианин сгорбил плечи: это у него означало пожатие плечами.
- Пожалуй, так будет быстрее.
И он повернул нос вездехода вправо. Они расстались с ниткой реки.
Под ними лежал ковер деревьев, затем показалась поляна, поросшая
кустарником. На ней паслись пять рыжевато-коричневых животных. Одно из
них подняло голову, и солнце сверкнуло на длинных мощных рогах.
- Интересно, бывают ли у них ссоры с вашим другом с реки? - пробормотал
Зинга. - У него были такие когти... А эти рога вовсе не украшение. А может,
у них какой-то договор о ненападении...
- Или они большую часть времени проводят в смертельных схватках, - заметил
Филх.
- Знаешь, ты очень полезный бемми, мой друг, - Зинга смотрел на затылок
головы с гребешком. - С тобой не нужно ожидать худшего: ты уже все
сформулировал. Что бы мы делали без твоих предсказаний будущего?
Деревья и кусты внизу становились реже. Все чаще и чаще
появлялись скалы, участки обожженной голой земли и странно
изогнутые растения, характерные для пустыни.
- Подожди! - Картр схватил Филха за плечо. - Направо, вон там!
Вездеход послушно нырнул, и спустился на полоску ровной
земли. Картр выбрался из кабины и, раздвигая кустарник,
вышел на край того, что видел с воздуха. Остальные
присоединились к нему.
Зинга опустился на колено и коснулся белой поверхности.
- Искусственное, - заключил он.
Эту поверхность закрывал песок. Лишь по какой-то прихоти
ветра часть ее обнажилась. Покрытие, искусственное покрытие.
Зинга пошел направо, Филх - налево. Пройдя примерно
сорок футов, они присели и ножами принялись ковырять почву.
Через несколько секунд у обоих обнажилась твердая поверхность.
- Дорога! - заключил Картр. - Транспортировка по
поверхности. Давно ли это было, как вы думаете?
Филх пропустил сквозь пальцы-когти песок.
- Тут сухо и жарко, а бури, я думаю, бывают нечасто.
К тому же растительность... Может быть, и десять лет, и сто, и...
- ... и десять тысяч! - закончил за него Картр. Но его
внутреннее возбуждение все росло. Здесь была высшая форма
жизни! Люди... или какие-то другие разумные существа
построили эту дорогу для передвижения. А дороги обычно ведут к...
Сержант повернулся к Филху.
- Как ты думаешь, на корабле хватит топлива, чтоб мы
смогли вернуться сюда с установленным следоискателем?
Филх задумался.
- Возможно... Если топливо не понадобится для чего-нибудь другого.
Возбуждение Картра спало. Конечно, горючее понадобится
для другой работы. Если они оставят корабль, нужно будет
перевезти командора и Мириона, припасы, все необходимое
для лагеря в более пригодное для жизни место. Он с
сожалением пнул ногой покрытие. Раньше его долгом и
удовольствием было бы проследить за этой нитью, выйти к ее
началу. Теперь его долг - забыть о ней. Картр тяжело
двинулся к вездеходу. Все молчали, когда машина поднялась
в воздух .
Мятеж.
Огибая разбитый корпус "Звездного пламени", они
увидели возле носа человека, махавшего им рукой. Когда
они приземлились, Джексен уже ждал их.
- Ну? - хрипло спросил он, не дожидаясь, пока опадет
песок, поднятый при посадке.
- К северу - плодородная открытая местность с изобилием
воды, - доложил Картр. - И дикая животная жизнь ...
- Съедобные водные существа! - прервал его Зинга,
облизывая губы при этом воспоминании.
- Признаки цивилизации?
- Погребенная в песке старая дорога. И больше ничего.
Животные не знают высшей формы жизни. Мы включили запись,
я могу прокрутить ее для командора...
- Если он захочет...
- Что вы имеете в виду?
Тон Джексена насторожил Картра, и он замер с зажатой в
руке катушкой с записью.
Ответ Джексена звучал холодно и резко:
- Командор Вибор считает, что наш долг - оставаться на
корабле...
- Но почему? - недоуменно спросил сержант.
Ничто больше не поднимет "Звездное пламя". Глупо
отказываться понять это и строить планы на другой основе.
Картр сделал то, на что редко осмеливался раньше:
постарался прочесть поверхностные мысли офицера.
Беспокойство и что-то еще - удивительное и удивленное
негодование, когда Джексен думал о нем, Картре, или о
других рейнджерах. А почему? Неужели потому, что сержант
- не дитя службы, что он воспитан не в одной из семей
патруля в плотных тисках традиций и обязанностей, как
другие гуманоидные члены экипажа? Неужели только потому,
что он в дружеских отношениях с бемми? Он воспринял это
негодование как факт и отложил его в ячейке памяти, чтобы
извлечь в будущем, когда нужно будет сотрудничать с
Джексеном.
- Почему? - повторил вопрос Джексен. - Командор несет
ответственность, и даже рейнджер должен понимать это.
Ответственность .
- Которая заставляет его умереть с голоду в разбитом
корабле? - вмешался Зинга.
- Бросьте, Джексен. Командор Вибор представляет разумную
форму жизни...
Пальцы Картра сложились в старый предупредительный сигнал.
Закатанин увидел его и замолчал, а сержант быстро
продолжил, чтобы ослабить впечатление от последних слов
Зинги:
- Он, несомненно, захочет посмотреть катушку с записями,
прежде чем строить планы на будущее.
- Командор ослеп!
Картр застыл.
- Вы уверены?
- Смит уверен. Может быть, Торк сумел бы помочь ему. У
нас нет умения, его раны слишком серьезны для тех, кто
владеет лишь приемами первой помощи.
- Все равно я доложу.
Картр двинулся к кораблю, чувствуя, как свинцовая тяжесть
навалилась ему на плечи.
Почему, спрашивал он себя в отчаянии, пробираясь через
люк, он чувствует себя так угнетенно? На него не падает
ответственность руководства. И Джексен, и Смит превосходят
его по званию. Как сержант рейнджеров, он находится на
самой границе службы. Но все эти соображения не уменьшили
его беспокойства.
- Докладывает Картр, сэр!
Он вытянулся перед человеком с забинтовонным лицом,
лежащим в кают-компании.
- Докладывайте...
Это требование звучало механически. Картр даже подумал,
а действительно ли командор слышит его, и если слышит, то
понимает ли?
- Мы разбились у края пустыни. Разведгруппа на
вездеходе продвинулась по реке на север. Из-за
ограниченного запаса горючего мы не смогли продвинуться
далеко. Но район к северу выглядит пригодным для разбивки
лагеря...
- Признаки жизни?
- Много животных разнообразных видов и форм на низком
уровне развития разума. Единственный след цивилизации -
участок дороги, занесенный песком, что указывает на его
длительное бездействие. У животных не сохранилось
воспоминания о контактах с высшей формой жизни.
- Свободны.
Но Картр не уходил.
- Простите, сэр, но я прошу разрешения на использование
запасов горючего для организации перевозки...
- Корабельные запасы? Вы не в своем уме. Конечно, нет!
Поступите в распоряжение Джексена для участия в ремонте ...
Ремонт? Неужели Вибор искренне верит, что есть хоть
малейшая возможность восстановить "Звездное пламя"?
Сержант рейнджеров заколебался у выхода из кают-компании и
даже наполовину повернулся. Но, сообразив, что дальнейший
разговор с Вибором бесполезен, он прошел в помещение
рейнджеров, где нашел остальных. Маленькая фигурка у двери
оказалась Смитом. При виде Картра Смит встал.
- Ну что, Картр?
- Велел участвовать в ремонте. Великие крылья космоса, что
он имел в виду?
- Вы можете не поверить, - ответил связист, - но он имел
в виду именно то, что сказал. Нам приказано подготовить
корабль к старту...
- Но разве он не видит.., - начал было Картр и прикусил
губу, вспомнив. Именно так, командор не видит, в каком
состоянии находится разбитый корабль. Но разве не является
обязанностью Джексена и Смита рассказать ему об этом?
И, как будто подслушав его мысль, связист ответил:
- Он не слушает нас. Когда я пытался все сказать ему, он
велел мне уйти. А Джексен соглашается с каждым его приказом!
- Но почему он так делает? Джексен не дурак, он понимает,
что мы не можем и не сможем взлететь. "Звездное пламя" погибло.
Смит прислонился к стене. Это был маленький человечек,
худой, жилистый, почти черный от космического загара.
Сейчас он как будто даже разделил зловещую отчужденность
Филха. Смит любил только свою аппаратуру связи. Картр
как-то видел, как он украдкой гладил пластиковую
поверхность приборов. Из-за традиционного разделения
экипажа корабля на патрульных и рейнджеров Картр не очень
хорошо знал его.
- Вам легко принять мысль, что с кораблем покончено, -
сказал связист. - Вы никогда не были так связаны с этой
грудой металла, как мы. Ваши обязанности выполняются на
планетах, не в космосе. "Звездное пламя" - часть Вибора.
Он не может так просто уйти и забыть о корабле. И Джексен
тоже.
- Хорошо, я могу поверить, что корабль означает для вас,
его регулярного экипажа, нечто большее, чем для нас, -
почти устало согласился Картр. - Но корабль мертв, и ни мы,
ни вы никогда не заставим его взлететь. Лучше оставить
его, разбить лагерь где-нибудь поблизости от воды и пищи...
- Отказаться от прошлого и начать все сначала? Может быть.
Я согласен с вами... с точки зрения разума. Но вам
придется считаться с эмоциями, мой друг. И очень считаться!
- А почему, - медленно спросил Картр, - вы говорите об
этом мне?
- Меня привел к вам процесс отбора. Если мы оказались на
планете без всякой надежды улететь с нее, кто лучше всего
поймет наши задачи? Тот, кто почти с детства находится в
космосе, или рейнджер? Что вы собираетесь делать?
Но Картр не собирался отвечать. Чем больше говорил Смит,
тем большее беспокойство испытывал Картр. Никогда раньше
корабельный офицер не разговаривал с ним с такой
откровенностью.
- Решает командор..., - начал он.
Смит резко и коротко рассмеялся. В его смехе не было
веселья.
- Значит, вы боитесь взглянуть правде в глаза, летун? Я
думал, рейнджеров не испугаешь, это бесстрашные дикие
исследователи...
Здоровой рукой Картр схватил Смита за воротник .
- К чему вы ведете, Смит? - спросил он, отказываясь от
уставных форм обращения к офицеру.
Связист не пытался освободиться от хватки рейнджера. Он
поднял глаза и встретился со взглядом Картра. Пальцы
рейнджера разжались, и рука упала. Смит верил в свои слова,
верил, хотя и пытался насмешничать. Смит пришел к нему
за помощью. И тут впервые Картр обрадовался, что обладает
этой странной особенностью - улавливать чувства товарищей.
- Говорите, - сказал он, садясь на спальный мешок. Он
чувствовал, что напряжение, охватившее всех несколько
секунд назад, ослабло. Картр также знал, что рейнджеры
пойдут за ним, они ждут его решения.
- Вибор больше не с нами... Он свихнулся...
Смит с трудом подбирал слова, и Картр читал в нем
поднимающийся страх и отчаяние.
- Из-за потери зрения? Но тогда это временно. Попривыкнув, он...
- Нет. Он уже давно приближался к безумию.
Ответственность за команду в таких условиях... Борьба с
зелеными... Торк был его другом, понимаете? Корабль,
распадающийся на куски, и никакой надежды на починку...
Все это наложилось одно на другое. Сейчас он отрицает наше
положение, не желает верить в это. Он отступил в свой
собственный мир, где все идет, как положено. И он хочет,
чтобы мы шли с ним туда.
Картр кивнул. Он чувствовал, что каждое слово Смита
правдиво. Конечно, у него самого не было тесных контактов
с Вибором. Рейнджеры не допускались во внутренний круг
корабля, их только терпели. Он не закончил академию
сектора. Отец его не служил в патруле. Поэтому он всегда
оказывался в стороне от экипажа. Дисциплина службы, всегда
строгая, стягивалась все туже, превращаясь в жесткую
кастовую систему, и перемены ощущались даже с того времени,
как он надел знак кометы, может быть, потому что сама
служба была отрезана от обычной жизни среднего гражданина.
Но вот сейчас Картр смог по-настоящему взглянуть на странные
