берегу ручья. Грязь чуть уменьшила боль. Росс жадно напился.
Казалось, он брел в полном тумане. Временами туман рассеивался, и
тогда он видел окружающее, мог вспомнить, сколько прошел, и определить
направление дальнейшего пути. Но промежутки между этими прояснениями для
него навсегда потеряны. Как-то раз он вышел на берег реки и увидел
медведя, который ловил рыбу. Зверь поднялся на задние лапы и зарычал. Росс
даже не обратил на него внимания и прошел мимо изумленного животного.
Иногда, когда наступала темнота, он засыпал или шел при свете луны,
прижимая к груди обожженные руки, слегка стонал, спотыкаясь обо что-то:
тогда по всему телу от толчка пробегала волна боли. Однажды он услышал
пение и с трудом понял, что поет сам, напевая мелодию, что будет популярна
тысячи лет спустя. Но все время Росс помнил, что должен идти, идти вдоль
реки к своей конечной цели - к морю.
Постепенно промежутки ясности становились продолжительней, а периоды
беспамятства между ними - короче. Росс переворачивал камни на берегу реки,
добывал ракушки и жадно поедал их. Однажды он сбил палкой зайца и устроил
пир. Нашел в тростниках птичье гнездо и выпил яйца - всего этого хватило,
чтобы продолжать идти, хотя теперь его глубоко запавшие серые глаза
глядели словно из черепа.
Росс не уловил того момента, когда понял, что его опять преследуют.
Началось все с тревоги, которая отличалась от предыдущих галлюцинаций,
вызванных лихорадкой. Какое-то внутреннее принуждение, растущее стремление
повернуть и пойти назад, к горам, навстречу кому-то или чему-то ожидающему
его там.
Но Росс упорно продолжал двигаться вперед. Теперь он боялся заснуть и
боролся со сном. Потому что однажды он проснулся на ногах и понял, что
идет назад, принуждение овладело его бессознательным телом во сне.
Он отдыхал, но не решался уснуть, и все время на него давило
стремление повернуть, пойти назад. Вопреки всему, он полагал, что это
чужаки пытаются завладеть им. Росс даже отдаленно не догадывался, зачем он
им так нужен. Он не знал, идут ли по его следу и кочевники, но понимал,
что происходившее - это борьба воли, воли его и чужаков.
Постепенно берега стали вязкими, и ему пришлось брести по воде и
грязи, чтобы преодолеть болотистый участок. Тучи птиц кричали,
потревоженные его появлением, скользкие водные животные высовывали из воды
любопытные головы, глядя на двуногое существо, механически бредущее их
зеленым миром. Но принуждение все время ощущалось, так что вскоре Росс
думал уже не о пути, а только о нем.
Зачем он им? Почему они не идут за ним следом? Или боятся далеко
отходить от того места, где совершили переход во времени? Он все дальше
уходил от гор и поселка, но нить, которая тянула его назад, не становилась
тоньше. Росс не понимал ни мотивов, ни средств чужаков, но продолжал
бороться.
Болото тянулось бесконечно. Он нашел островок и привязался поясом к
единственной растущей на нем иве, понимая, что должен поспать, иначе
следующего дня он не выдержит. И уснул, а проснулся замерзшим, дрожащим и
испуганным. Проснулся по плечи в грязи. Должно быть, во сне он отвязался,
освободился, и только падение в воду привело его в себя.
Он сумел вернуться к дереву и вновь прочно привязался поясом, так,
чтобы узел выдержал до рассвета. Сразу уснул и проснулся, по-прежнему
привязанный, от утренних криков птиц. Отвязываясь, Росс подумал о своем
костюме. Может, его ткань позволяет чужакам воздействовать на него. Если
он разденется, и бросит эту одежду, не окажется ли он в безопасности?
Юноша попытался расстегнуть костюм на груди, но кнопки не поддавались
слабому давлению его обожженных пальцев. Он потянул ткань, но разорвать не
смог. И по-прежнему в чужом костюме продолжал путь, почти не заботясь о
том, куда идет. От частых падений его облепила грязь, она немного защищала
от туч насекомых. Отчетливее, чем боль и усталость, он ощущал притяжение
чуждой воли.
Постепенно облик болотистой местности снова стал меняться. Река,
словно веер, разделилась на десятки рукавов. Посмотрев вперед с одного из
болотистых островков, Росс почувствовал облегчение. Это место он запомнил
по карте Эша. Наконец-то он приблизился к морю, и пока ему этого
достаточно.
Соленый ветер ударил его в лицо, словно кулаком. Солнца не было,
тяжелые тучи придавали местности зимний вид. Под громкие крики птиц Росс
брел по лужам, прокладывая дорогу через густые заросли. Крал яйца из
гнезд, жадно высасывал их, не обращая внимания на рыбный вкус, пил из
застоялых солоноватых прудов.
Неожиданно он остановился. Вначале ему показалось, что раскатистый
грохот - это гром. Но тучи над головой не темнее, чем раньше, и не было ни
следа молнии. И тут он понял, что загадочный звук - это прибой. Он рядом с
морем!
Заставляя себя бежать, он двинулся раскачивающейся рысцой, изо всех
сил преодолевая стремление повернуть назад. Под ногами уже не болото, а
песок. Перед ним темные камни в белой пене.
Росс направился прямо к пене, пока не погрузился по колено в бурлящую
пенную воду и не почувствовал, как его тянет вперед почти с такой же
силой, как и назад. Наклонился, позволяя соленой воде обжечь каждый ожог,
каждый порез и царапину, набрал воды в рот и нос, смывая вкус болотной
слизи. Вода холодная и горькая, но это морская вода! Он дошел!
Росс Мэрдок побрел назад и неожиданно опустился на песок.
Оглядевшись, агент увидел, что находится на небольшом треугольнике между
двумя протоками. Земля была усеяна наносами весеннего паводка, которые
навсегда застряли здесь, отвергнутые морем. Для костра достаточно дров, но
ему нечем зажечь костер; кремень, который все торговцы носят с этой целью,
он давно уже потерял.
Это море, и он добрался до него вопреки всем препятствиям. Он лег,
уверенность вернулась к нему настолько, что он смог задуматься о будущем.
Смотрел на чаек, ныряющих в воду. Ему не хотелось ничего, только лежать и
смотреть.
Но он недолго поддавался требованиям измученного тела. Голодный и
замерзший, чувствуя, что приближается буря, он понимал, что должен разжечь
костер. К тому же огонь на берегу поможет ему привлечь внимание подводной
лодки. Не понимая почему - один участок берега ничем не хуже другого, -
Росс побрел вдоль воды, пробираясь между камней.
Так он нашел углубление между двумя камнями, с черным кругом
обгоревшего дерева и рассыпанными вокруг пустыми раковинами. Несомненные
следы лагеря! Росс бросился вперед, импульсивно коснулся рукой углей. И, к
своему изумлению, ощутил тепло!
Не смея притронуться к драгоценным уголькам, он порылся вокруг и
только потом принялся раздувать погасший пепел. Ему ответило разгоравшееся
свечение! Это не было плодом воображения!
Из груды хвороста Росс взял маленькую веточку, потер ее, расщепив на
нити, и поднес к углям, с надеждой глядя на нее. Ветка загорелась!
Приходилось очень осторожно действовать неуклюжими оцепеневшими
пальцами, но Росс учился осторожности в суровой школе. Подкладывая веточку
за веточкой, он наконец развел настоящий костер. Потом, откинувшись на
камень, принялся разглядывать его.
Очевидно, место для первого костра было выбрано очень тщательно -
камни хорошо защищали его от ветра. К тому же здесь костер был виден
только с моря. Очень подходящее место для сигналов - но кто их подавал и
кому?
Руки Росса слегка дрожали, когда он подкладывал хворост в костер.
Совершенно очевидно, кто мог подавать отсюда сигнал. Мак-Нейл. А может, он
и Эш. Они все-таки выжили после крушения плота. Добрались до берега и
покинули это место сегодня утром, судя по теплым углям. Подали сигнал. И,
как и предполагалось, их подобрала подводная лодка, которая теперь идет в
свой тайный североамериканский порт. Для него надежды нет. Он считал, что
его товарищи погибли, когда нашел обломок плота с ремнем. И они тоже
посчитали его погибшим в реке. Он опоздал всего на несколько часов!
Росс обхватил колени руками и положил на них голову. Никакой
возможности добраться до своих. Тысячи и тысячи миль лежат между ним и
базой проекта в этом времени.
Он так погрузился в отчаяние, что не заметил, что внутреннее
принуждение отпустило его. Он свободен, впервые за много дней. Но, встав
на ноги, юноша задумался. Отказались ли преследователи от охоты? Утратив
связь со своим временем, он об этом не очень тревожился. Какая разница?
Груда хвороста уменьшалась, но он решил, что это тоже неважно. Тем не
менее он встал и принялся собирать разбросанный водой плавник. Зачем ему
оставаться здесь, у этого бесполезного маяка? Но он почему-то не мог
заставить себя уйти, хотя ожидание казалось тщетным.
Он собрал груду высушенных солнцем ветвей давно умерших деревьев,
работая до тех пор, пока не засмеялся над созданной им баррикадой.
- Осада! - впервые за все это время он заговорил вслух. - Я словно
готовлюсь к осаде... - Он добавил к груде еще одну ветвь и снова присел к
огню.
На берегу живут рыбаки; завтра, отдохнув, он двинется ка юг и
постарается найти одно из их примитивных племен. Теперь, когда кочевники
прошли, сюда придут торговцы. Если бы он мог связаться с ними...
Росс стоял, глядя в море в ожидании сигнала, который - он это понимал
- никогда в жизни не увидит. И тут его словно ударили в спину копьем.
Удар не физический, но от него в голове вспыхнула острая рвущая боль,
такая сильная, что Росс не мог даже пошевельнуться. И сразу понял, что
позади - страшная опасность.
18
Росс попытался вырваться из этого захвата, повернуть голову,
взглянуть опасности в лицо. Она могла исходить только от чужаков. Странная
битва воли против воли продолжалась. То же неприятие чужой власти, которое
правило его молодостью, которое в конце концов привело его в проект,
теперь заставило противостоять нападению.
Он повернет голову, он увидит, кто стоит позади. Обязательно! Дюйм за
дюймом медленно поворачивалась голова Росса, хотя пот жег его кожу и
дышать становилось все труднее. Он увидел полоску песка за камнями. Она
была совершенно пуста. Даже птицы над головой исчезли, словно никогда и не
существовали. Или их смахнул нетерпеливый борец, который не желал терпеть
никаких помех.
Повернув голову. Росс решил повернуться всем телом. Он медленно
поднял левую руку, будто поднимал огромный вес. Ладонь его болезненно
вцепилась в камень, и он наслаждался этой болью, потому что она прорвала
темный покров принуждения, окутавший его. Он сознательно прижал ладонь к
камню, сосредоточившись на острой боли. И чувствовал, что пока внимание
его занято физической болью, давление на его волю слабеет. Собрав все
силы, Росс повернулся. Это движение никак не напоминало его прежнюю
кошачью грацию.
Берег по-прежнему пуст, на нем были только скалы, наваленная им самим
груда хвороста и другие обыденные предметы, которые он видел и раньше. Но
он ощущал, как что-то ищет возможности наброситься на него. Его
единственной надеждой оставалась боль. Он уже понял, что ее можно
использовать как оружие. Он не сдастся без боя!
И тут же, едва приняв решение, Росс почувствовал, как слабеет
принуждающая его сила. Казалось, его противники удивились либо его
действиям в последние мгновения, либо его решимости. Росс ухватился за это
удивление, добавив его к своему арсеналу незримого оружия.
Он наклонился вперед, по-прежнему прижимая ладонь к камню, чтобы боль
продолжалась, взял сухую ветку и сунул ее конец в костер. Однажды
использовав огонь для спасения, он готов был снова проделать это, хотя
