женского лица. В ее полированной поверхности зловеще отблескивали огни
факелов.
На троне сидела женщина в золотой маске и мантии татрикс Тарны, на шее ее
было ожерелье из серебряных монет. На ступенях перед троном стоял воин в полном
вооружении, державший в руках голубой шлем Тарны.
Неторопливым движением Торн одел шлем. Затем обнажил меч, поправил щит и
снял с левого плеча длинное копье с широким наконечником.
Я ждал тебя, воин, - сказал он.
Глава 25. КРЫША ДВОРЦА.
Военные кличи Тарны и Ко-Ро-Ба слились в один, когда я и Торн бросились
навстречу друг другу.
Оба одновременно мы метнули копья, которые мелькнули в воздухе, как две
встречные молнии. Оба мы подставили свои щиты, слегка наклонив их, чтобы
удар копья не был прямым. Оба мы метнули удачно, и копье Торна вызвало
громовой звук, ударившись о мой щит.
Бронзовый наконечник копья пробил щит, все семь слоев кожи боска, и
теперь щит был уже бесполезен. Я мгновенно выхватил меч и обрубил ремни,
которыми он крепился к руке.
В тот же момент и щит Торна со звоном покатился по полу. Мое копье тоже
пробило его и прошло чуть выше левого плеча.
Мы бросились друг на друга, как дикие ларлы, и наши мечи со звоном
скрестились. Чистая, прозрачная, звенящая музыка боя сопровождалась лишь
сверканием снопов искр.
Женщина в золотой мантии, сидящая на золотом троне, казалось, бесстрастно
смотрела, как перед ней сражаются два воина: один - в голубом шлеме Тарны,
другой - в алой тунике касты Воинов Гора.
В полированной поверхности золотой маски отражались наши движения.
По стенам комнаты метались две огромные бесформенные тени.
И затем на полированной поверхности маски осталось только одно отражение,
а на стене - одна уродливая тень.
Торн лежал у моих ног.
Я выбил ногой меч из его руки и перевернул его тело. Грудь воина судорожно
вздымалась под окровавленной туникой, рот жадно хватал воздух, голова
бессильно лежала на каменном полу.
- Ты хорошо дрался, - сказал я.
- Я победил, - прошептал он еле слышно. Гримаса боли исказила его лицо.
Я не понимал, что он имеет в виду.
Я отошел от Торна и посмотрел на женщину, сидящую на троне.
Она медленно, шаг за шагом, спустилась с возвышения, к моему полному
удивлению, бросилась перед Торном на колени и опустила голову на его
окровавленную грудь.
Я вытер меч о тунику и вложил его в ножны.
- Мне очень жаль, - сказал я.
Женщина, казалось, не слышала меня.
Я отошел назад, оставив е наедине со своим горем. Я слышал звуки шагов
в коридоре. Это были солдаты и повстанцы. Стены дворца уже дрожали от
их победной песни.
Девушка подняла голову в золотой маске и взглянула на меня.
Я не ожидал, что такая женщина, как Дорна, может испытывать любовь к
мужчине.
И впервые за все это время я услышал голос из-под золотой маски:
- Торн победил тебя, - сказала она.
- Не думаю, - сказал я. - А ты, Дорна Гордая, теперь моя пленница.
Раздался безжалостный смех, руки девушки в золотых перчатках сняли золотую
маску и я, увидев лицо девушки, оцепенел.
На коленях перед Торном стояла не Дорна Гордая, а Вера из Ко-Ро-Ба, которая
была его рабыней.
- Ты видишь, - сказала она, - что мой господин победил тебя, но не мечом,
а хитростью. Он выиграл у тебя время, и теперь Дорна Гордая уже далеко.
- Почему ты это сделала? - крикнул я.
Она улыбнулась.
- Торн был очень добр ко мне.
- Теперь ты свободна.
Ее голова снова упала на грудь воина и все тело затряслось от рыданий.
В этот момент в комнату ворвались солдаты вместе с повстанцами во главе с
Ларой и Кроном.
Я сказал, указывая на девушку:
- Не трогайте ее! Это не Дорна, а Вера, рабыня Торна.
- Где Дорна? - спросил Крон.
- Сбежала, - угрюмо ответил я.
Лара посмотрела на меня.
- Но дворец окружен, - заметила она.
- Крыша! - вдруг крикнул я, вспомнив о тарне. - Быстрее туда!
Лара бежала впереди, а мы за ней. Она показывала дорогу на крышу, уверенно
ведя нас по темным коридорам. Наконец мы добрались до спиральной лестницы.
- Сюда! - крикнула она.
Я оттолкнул ее назад и бросился вверх по темным ступеням. Вскоре я был уже
у двери и одним ударом вышиб ее. Голубой прямоугольник неба ослепил меня.
Я почувствовал запах огромных крылатых хищников.
Я выскочил на крышу, невольно зажмурив глаза от яркого света.
На крыше было три человека - два охранника и надсмотрщик, который мучил меня
в подземной тюрьме дворца. Он держал на ремне огромного белого урта, с
которым мне уже доводилось встречаться.
Охранники прилаживали корзину к сбруе большого коричневого тарна. Поводья
птицы были прикреплены к корзине. В ней сидела женщина, в которой я сразу
узнал Дорну Гордую, хотя она была одета в простые серебряные маску и мантию.
- Стой! - крикнул я, бросаясь вперед.
- Убей! - крикнул надсмотрщик, показывая на меня кнутом и спуская с поводка
урта, который сразу бросился ко мне.
Это чудовище, похожее на гигантскую крысу, было быстрее молнии. Двумя
огромными прыжками урт пересек крышу и бросился на меня прежде, чем я успел
среагировать.
Я успел только защитить мечом свое горло от его пасти. Дикий вой был
слышен, наверное, далеко за стенами Тарны. Он рванулся, и лезвий выскочило
у меня из рук. Я обхватил руками его шею и сдавил ее, прижимаясь лицом к
грязному белому меху. Меч вывалился у него из пасти и со звоном упал на
пол крыши. Я сжимал его горло, стараясь отвести подальше от себя эти
страшные челюсти, усеянные тремя рядами острых пилообразных зубов, которые
стремились вонзиться в меня.
Урт катался по крыше, стараясь освободиться от меня. Он прыгал, вертелся,
метался из стороны в сторону. Надсмотрщик поднял мой меч и кружил вокруг нас,
выбирая момент для удара.
Я старался, чтобы между мной и надсмотрщиком было тело урта.
Кровь из пасти зверя залила его белый мех и мои руки. Я чувствовал, что моя
голова тоже вся в крови.
Затем я повернулся так, чтобы открыть свое тело для удара меча. Надсмотрщик
издал радостный крик и бросился вперед. Но за мгновение то того, как на
меня обрушился его удар, я выпустил горло зверя и бросился под его брюхо.
Зверь кинулся на меня и страшные клыки ухватили меня за рубашку, но тут
же заревел от боли, а надсмотрщик завопил от ужаса.
Я выкатился из-под урта и увидел, что тот злобно смотрит на человека с
мечом. Ухо зверя было отрублено, из раны хлестала кровь. Он не сводил глаз
с человека, ударившего его.
Надсмотрщик еще раз испуганно вскрикнул, ударил кнутом, но так как он был почти
парализован страхом, удар получился слабым и жалким.
Урт мгновенно прыгнул и подмял его под себя, и только глухое рычание
слышалось из спутанного клубка тел.
Я отвернулся от них и оказался перед охранниками.
Женщина уже стояла в корзине, натянув поводья.
Бесстрастная серебряная маска была обращена ко мне. В прорезях виднелись
горящие ненавистью глаза.
Прозвучал приказ:
- Убейте его!
Я стоял перед ними совершенно безоружный.
Но охранники не кинулись ко мне. Один из них ответил женщине:
- Ты решила покинуть город, следовательно у тебя нет власти.
- Скотина! - крикнула она и приказала другому воину убить первого.
- Ты уже больше не правишь в Тарне, - ответил второй солдат.
- Животные!
- Если бы ты осталась на троне, мы защищали бы тебя и погибли бы рядом с
тобой, - сказал первый воин.
- Это правда, - подтвердил другой, - оставайся, и наши мечи будут служить
тебе до конца. Но раз ты бежишь, то теряешь право командовать нами.
- Идиоты! - злобно вскрикнула она.
Затем Дорна Гордая бросила взгляд на меня. Я почти физически ощутил холод,
презрение, ненависть и ярость, которые она излучала.
- Торн погиб за тебя, - сказал я.
Она рассмеялась.
- Он был таким же идиотом, как и все вы.
Я подумал, зачем же Торн отдал жизнь за эту женщину. Ведь даже чувство долга
не призывало его к этому. Он присягал Ларе, а не Дорне. А он, тем не менее,
нарушил свою клятву и предал татрикс ради Дорны.
И затем до меня все же дошло, что он любил эту жестокую женщину, хотя
ни разу не видел ее лица, ее улыбки, не ощущал ее нежного прикосновения.
Но он оказался выше и благороднее той, которую он так безнадежно любил. И
эта любовь привела его к предательству, а потом и к гибели...
- Сдавайся! - крикнул я Дорне.
- Никогда! - презрительно ответила она.
- Куда же ты теперь направишься и что будешь делать? - спросил я.
Я знал, что у Дорны мало шансов выжить в одиночку на Горе. Пусть даже она
увезет с собой много золота и серебра, все равно женщина останется женщиной,
а на Горе даже серебряной маске нужен меч, чтобы защитить ее.
Она может стать жертвой хищников, в том числе своего собственного тарна, или
ее схватят работорговцы.
- Отдайся на суд татрикс Тарны, - сказал я.
Дорна откинула голову назад и расхохоталась.
- Ты тоже идиот, - прошипела она сквозь смех.
Руки ее натянули первую пару поводьев. Тарн беспокойно шевельнулся.
Я оглянулся и увидел, что позади меня стоит Лара и смотрит на Дорну. За ее
спиной толпились Крон, Андреас и Линна. Остальные повстанцы тоже поднимались
на крышу.
Серебряная маска повернулась к Ларе, на которой не было больше ни маски, ни вуали.
- Бесстыжее животное, - прошипела она, - ты ничем не лучше их.
- Да, - ответила Лара, - это верно.
- Я всегда знала это. Ты недостойна быть татрикс Тарны. Лишь я одна могу быть ею.
- Та Тарна, о которой ты говоришь, больше не существует.
Солдаты, повстанцы и охранники громкими криками приветствовали эти слова
Лары.
- Виват, Лара! Виват, татрикс! - кричали они пять раз подряд, как было
положено по традиции. И пять раз оружие взлетало вверх, салютуя ей.
При каждом крике Дорна вздрагивала, как от удара. Ее руки в серебряных
перчатках вцепились в поводья, и я был уверен, что костяшки ее пальцев
побелели. Она вся кипела от ярости.
Дорна Гордая еще раз окинула взглядом солдат-повстанцев и Лару, а затем
снова посмотрела на меня.
- Прощай, Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказала она, - не забывай меня. Я еще
расквитаюсь с тобой.
Руки ее резко натянули поводья, и тарн взмыл в воздух. Корзина некоторое
время стояла на крыше, затем веревки натянулись и она, качнувшись, поплыла
по воздуху.
Я смотрел на птицу, которая кругами медленно набирала высоту, а затем
полетела прочь, за пределы города.
Серебряная маска отблескивала на солнце.
Вскоре тарн превратился в черную точку на сияющем голубом небе.
Дорна Гордая бежала благодаря капитану Торну. Трудно было сказать, какая
судьба ждет ее в будущем.
Она сказала, что рассчитается со мной. Я улыбнулся про себя, хорошо зная,
что у нее мало шансов привести в исполнение эту угрозу. Ведь даже если она
не попадет в лапы хищникам, то спастись от цепей рабства ей будет значительно
труднее.
Возможно, она попадет к какому-нибудь воину, чтобы ублажать все его
прихоти. А может, ей придется танцевать перед пьяными посетителями таверн
кал-да.
Возможно, она станет посудомойкой и вся ее жизнь пройдет в четырех стенах,
в облаках влажного пара и пыли. Постелью ей будут служить сырые опилки, одеждой
- короткий камиск, а едой - объедки со стола. В случае плохой работы или
непослушания ее будет ждать кнут.
Возможно, она попадет на крестьянскую ферму, чтобы помогать своему
хозяину в его тяжелом труде. И тогда она с горечью будет вспоминать Дом
Развлечений. Ведь она будет истекать потом от непосильного труда, а спина
ее всегда будет открыта для кнута.
Но я быстро выкинул из головы мысли о возможной судьбе Дорны Гордой. У меня
хватало своих забот.
Мне самому нужно было кое с кем рассчитаться, а для этого я должен был
добраться до Сардарских Гор, так как только там я мог встретиться с
