Егоров хотел сказать, что если б мотоцикл не остановился, пыли было
бы намного меньше, но в последний момент сдержался. Кивнул и молча
забрался на заднее сиденье.
- В гости? - спросил милиционер, включая скорость. - К кому? Если не
секрет, конечно.
- Нет, не в гости. - Егоров заставил себя улыбнуться. Не для
милиционера, тот не видел его лица - для себя, чтобы проще было
разговаривать и меньше вероятности выдать себя. - Я приехал работать на
завод, а жить, наверное, буду в поселке.
Он сказал "наверное" и улыбка сползла с лица. А если ему не удастся
найти жилье в Карьере? Если тамошние жители, как и главный энергетик,
почувствуют в нем зверя? Нет, такого быть не может. Егоров заставил себя
улыбнуться снова.
- Ну, молодец! - похвалил его милиционер. - Значит, жителей у нас
прибавится. Раньше молодежь старалась в город сорваться, потом это вроде
как пошло на убыль, в городе теперь жизнь суровая, не то что прежде. А
теперь вот, как я понимаю, прирост населения начался. Глядишь, скоро и
Москву догоним! - Он довольно захохотал.
- Почему бы и нет, - согласился Егоров.
- Ну, будем знакомы, - не поворачиваясь, крикнул милиционер. - Я тут
участковый уполномоченный, младший лейтенант Иван Потапов. Меня тут все
знают.
- Очень приятно, господин младший лейтенант. А я - Владимир Егоров,
новый начальник электроцеха на заводе.
- "Господин"! - еще громче захохотал Потапов. - Ну, ты даешь,
электрический начальник! Меня тут все Иваном зовут, так что давай привыкай
к нашим простым обычаям. Володя, значит? Ну и лады. Слушай, а у кого ты
жить собираешься? А вещи где?
- Это уже допрос начался? - пошутил Егоров.
Напряжение спало, легче стало на душе, свободнее, увереннее
почувствовал он себя и теперь уже улыбался непринужденно.
- Да ладно тебе, какой допрос! Я к тому спрашиваю, что, может, нужно
помочь, так ты скажи, не стесняйся.
- Вещи в райцентре, на вокзале, в камере хранения, а жить... Мне
главный энергетик, Маврин, посоветовал обратиться к бабе Лизе, к
сожалению, отчества ее не знаю, улица Фрунзе, дом пятнадцать. Даже записку
ей черкнул.
- Елизавета Петровна Путяева, да только ее по отчеству никто и не
зовет. Просто баба Лиза. Хорошая бабка, я думаю, не откажет тебе. У нее в
кухне две комнаты, в одной готовить будет, а другую тебе предоставит, для
одного - в самый раз. А сама в хате живет. Нормально. Не женат?
- Не успел.
- Сам-то откуда будешь?
- Из Краснодара. В том смысле, что сюда из Краснодара приехал. А
вообще-то я из Белгородской области, в Краснодар попал после института.
- Ну, дела! - воскликнул Потапов. - Раньше наши в Краснодар рвались,
а теперь из Краснодара люди с высшим образованием сюда приезжают! Слушай,
а мне это нравится.
- У вас тут хорошо, озер много...
- Полным-полно. А рыбы сколько! В пятом котловане, у нас озера так и
называют котлованами, караси и сазаны, в третьем, шестом, втором - окуни,
красноперки, плотва. А в одиннадцатом линьки. Вытащишь из воды, а он на
солнце золотом переливается - красота! Готовь удочки, я тебе места покажу.
- Спасибо. Ну а как обстоят дела с твоими непосредственными
обязанностями? - Егоров сделал паузу - не обидится ли представитель
местной власти на простецкое обращение. Не обиделся. - Много случается
правонарушений? Ну и вообще как обстановка?
- Да случаются, конечно. И пацаны дерутся на танцах. И хулиганят, и
всякое такое... Как же без этого? Но всяких там мафиози, или, как их
теперь называют, преступных группировок нет. Я их в корне пресекаю. А все
остальное - как везде. Но ты не бойся, если кто привяжется - мне скажи. Я
ему шею намылю, больше не полезет. И все дела! - засмеялся Потапов.
Выезжая на поселковую улицу, Потапов сбавил скорость, ехал
неторопливо, хозяйски посматривая по сторонам. Чувствовалось - едет
власть. Мотоцикл свернул влево, потом вправо, снова влево и покатил по
сонной, узкой улочке, заросшей кустами сирени и жасмина да фруктовыми
деревьями. Задняя часть огородов выходила на старый, заброшенный карьер.
Именно то, что нужно! - подумал с удовлетворением Егоров.
- Приехали. - Потапов остановился перед низким штакетным забором, за
которым виднелась небольшая саманная хатенка под камышовой крышей, а в
другом конце двора - кирпичная кухня, построенная явно позже хаты, под
черепичной крышей. - Вот здесь живет баба Лиза. Сейчас выясним, нужны ли
ей квартиранты. Баба Лиза! - закричал он, одновременно нажимая на кнопку
клаксона.
Егоров слез с мотоцикла, подошел к ветхой калитке. Из глубины двора
на шум выбежал огромный рыжий пес неопределенной породы. Гулко залаял,
словно предупреждая, чтобы никто на вздумал войти во двор без разрешения.
Егоров сердито посмотрел на собаку. Пес в нерешительности остановился,
поджал хвост, заскулил и попятился назад.
- Это он с виду такой страшный, а на самом деле - трусливый барбос, -
сказал Потапов. - Ты его, Володя, не бойся. А вот и баба Лиза. Я подожду,
посмотрю, чем кончатся ваши переговоры. Если не захочет тебя взять,
что-нибудь придумаем.
Сухонькая старушка в мешковатом платье торопливо семенила к калитке,
недоуменно поглядывая на поджавшую хвост собаку.
2
За глухим зеленым забором, в виноградных лозах прятался большой
кирпичный дом экскаваторщика Фридриха Клейна, рядом с калиткой лежало
толстое бревно, тщательно очищенное от коры и сучьев. Хозяин дома считал,
что бревно гораздо красивее обычной лавочки.
Поздним вечером на этом бревне сидели, обнявшись, участковый Иван
Потапов и его невеста, дочь Фридриха Клейна Катя.
- Хорошо-то как! - вздохнул Иван, глядя на яркие звезды в небе. - Так
бы и сидел с тобой до утра, Катюша.
- И я бы сидела до утра, - мечтательно сказала Катя. - Сентябрь уже,
а тепло. Ну, куда ты собираешься, Иван? Вот похолодает скоро, тогда следи
за порядком по ночам, а сейчас могли бы еще посидеть.
Иван с грустью посмотрел на стоящий неподалеку мотоцикл, потом
перевел взгляд на Катю:
- Когда похолодает, ты станешь моей женой, Катюша. Мы ведь как
договорились? В конце сентября.
- В конце сентября, - улыбнулась Катя.
- Ну вот. Я тогда вечерами вообще не буду выходить из дому и даже
отходить от тебя не буду.
- А когда я во вторую смену, будешь по вечерам приезжать на завод и
сидеть вместе со мной в кабине крана? - Катя рассмеялась.
Иван с восхищением смотрел в ее красивые голубые глаза, легонько
поцеловал длинные белокурые пряди.
- Какая же ты у меня красавица, Катюша. Я так люблю тебя, что уже сил
нет ждать до конца сентября. - Он крепко прижал ее к себе, жадно поцеловал
в пухлые губы.
- Ох, медведь, задушишь, - сказала Катя, и не думая вырываться из
объятий Ивана. Лишь склонила голову ему на грудь. - И я люблю тебя, Ваня,
хоть завтра стану твоей женой, но ты же знаешь, папа сказал, что нужно
подождать, посмотреть... он вообще человек осторожный.
- А мне из-за этого мучиться приходится, - пробурчал Иван.
- И мне тоже. Но ведь недолго уже осталось, а там будем вместе. И
стану я милиционершей.
Иван наклонился, снова поцеловал ее в губы. Такую легкость и такую
силу чувствовал он в своем теле, что прикажи она поднять это огромное
бревно и отнести на другой конец поселка, он бы сделал это шутя. Катя
Клейн, гордая, неприступная красавица Катя Клейн скоро станет его женой! С
ума сойти! Сколько парней увивались вокруг нее, сколько сил пришлось
затратить ему, Ивану Потапову, чтобы отбить охоту у кавалеров провожать
Катю до калитки. И зарезать его обещали, и застрелить, да дважды и
стреляли, но разве этим испугаешь бывшего десантника? Он даже уголовных
дел возбуждать не стал: у обоих "снайперов" отнял ружья, разбил вдребезги
о бетонные ступеньки веранды, а парням набил морды так, что неделю на
улицу не выходили. И это было гораздо действеннее официального ареста:
другие поняли, с кем имеют дело. И конечно, никто не побежал в район
жаловаться. Парни-то в милиционера стреляли, спасибо еще, что не посадил
дураков.
И вот уже скоро, через две недели, Катя станет его женой. Его
милиционершей.
- Катюша, - взмолился Иван, - прогони меня, пожалуйста. Не могу я от
тебя уйти, честное слово.
- Боишься, что люди увидят, как суровый наш участковый целуется с
девушкой? - кокетливо спросила Катя.
- Но сегодня же среда, танцы. А там наши сорви-головы непременно
какую-нибудь бузу устроят. За ними глаз да глаз нужен, сама понимаешь.
Твой братец Роман где сейчас?
- Дома его нет, наверное, на танцах:
- Вот балбес растет! - вздохнул Иван. - Не понимаю, почему Федор
Петрович потакает ему? Семнадцать лет парню, учиться не хочет - разве это
дело? Совсем от рук отобьется.
- Ты прав, Ваня, - с досадой сказала Катя. - Но что я могу поделать?
Роман очень похож внешне на нашу покойную маму, и папа в нем души не чает.
Хочет отправить в ноябре на курсы экскаваторщиков. А Роман, ты же знаешь,
спит и видит, как бы уехать в Германию. Но папа не может ехать без меня, а
я - без тебя. А ты, мой суровый милиционер, я знаю, никуда отсюда на
поедешь...
- Так я же не немец, - развел руками Иван.
- Это неважно, - возразила Катя. - Хуже, что Роман ничего не желает
понимать. Папа говорит, что нужно подождать. Возраст у него такой.
- Занялся бы делом, не было бы дурных мыслей в голове, - пробурчал
Иван.
- Ваня, милый мой... - Катя всем телом прижалась к нему. - Мне так не
хочется тебя прогонять. Но, если нужно - поезжай. Увидишь там Романа,
скажи, чтобы немедленно шел домой. Скажешь?
- Я люблю тебя, Катя...
- И я тебя, Ваня... Скажешь?
- Ну конечно, скажу. - Иван нехотя поднялся. - Да еще и уши надеру.
По-родственному, чтобы отца не позорил своими выходками.
- Только не очень, а то наябедничает отцу. - Катя тоже встала, ее
гибкие белые руки обвили шею Ивана. - Мне так хорошо с тобой, Ваня...
Танцплощадка находилась за поселковым клубом: асфальтовый круг,
обнесенный высоким забором из металлической сетки. Внутри играл
магнитофон, подсоединенный к усилителю и двум громкоговорителям на
столбах, по краям площадки стояли парни и девчонки, которые приходили сюда
не столько для того, чтобы танцевать, сколько чтобы себя показать и на
людей посмотреть.
В общем-то, порядок там соблюдался почти всегда. С одной стороны,
дружинники, назначенные Иваном, дежурили у входа и не пускали на площадку
пьяных, а с другой - все ссоры только начинались внутри, а заканчивались,
как правило, за забором, на пустыре неподалеку от танцплощадки. Вот там, в
густых сиреневых зарослях, могло случиться все, что угодно.
Туда-то и направлялся Иван Потапов, проклиная службу и хулиганистую
молодежь, которая не только пила больше, чем следовало, но и почти открыто
курила "план", благо конопли в заброшенных карьерах было много. Ну а потом
разгоряченные головы рвались выяснять отношения друг с другом при помощи
ножей, самодельных кастетов и всего, что под руку попадется. Такая вот
молодежь была в поселке Карьер. А где она лучше?
Иван остановил мотоцикл у входа на танцплощадку. Там, с красной
повязкой на рукаве пиджака, стоял на посту Сергей Маринин, сорокалетний
слесарь с ЖБИ-7.
- Какие дела? - спросил Иван. - Порядок?
- Здесь - вроде бы да, - мрачно ответил Маринин. - А там, - он махнул
рукой в сторону пустыря, - черт его знает. Я туда соваться не собираюсь,
стукнут сзади палкой по башке, потом ищи виноватых... И вообще стою я тут
