Моряна сидела неподвижно. Сумерки подкрались незаметно, в
горнице быстро сгущался мрак. Пора было зажечь свечи, но и
гридень за дверьми заслушался, и сам Николай не мог оторваться
от струн. Песни о любви, песни о любимых...
Наконец он опомнился:
-- Ого! Извини, Моряна... Думаю, уже можешь уйти.
Перепились, не до тебя. Бери доброго коня, не поминай лихом.
Моряна послушно поднялась. Глаза ее обшаривали лицо
Николая.
-- Коло,-- выдохнула она.-- Почему ты... почему никогда...
так не делал?
-- Ну... были причины.
-- Коло, если бы так раньше! Это ж куда большее
чародейство, чем превращаться в дракона!. Ты победил, Коло!
-- Да ладно, чего там... Вот еще!.. Я не воевал с тобой!
-- Ты победил, Коло. Ты пробил невидимым чародейским мечом
мое сердце!.. Я чувствую в нем боль... но не хочу, чтобы боль
утихала!
-- Пройдет,-- пробормотал он.
Ее глаза блеснули гневом:
-- А я не хочу, чтобы прошло! Не смей вытаскивать меч из
моего сердца!
Он отшатнулся:
-- Ладно-ладно, успокойся!
Она подошла к окну, Николай подал знак гридню, что
зачарованно стоял столбом во дворе, задрав голову к окнам,
откуда только что лились колдовские заклинания нового волхва.
Гридень сбегал к коновязи и вернулся опрометью, держа за узду
белого жеребца.
Моряна оглянулась на Николая, глаза ее странно блеснули.
Она помедлила, но Николай не двигался. Девушка вздохнула,
замедленно взобралась на подоконник. Оттуда еще раз посмотрела
на Николая...
В воздухе коротко блеснуло. Николай успел увидеть красную
молнию, что выплеснулась у него из груди. На полдороге она
ударила о точно такую же, разве что цветом понежнее, которая
сверкнула из груди Моряны. В воздухе запахло озоном.
Николай ощутил странный щем в груди и сладкую боль в
сердце. Хватая ртом воздух, как кистеперая рыба во время
первого рейда по суше, он протянул руки к девушке...
В этот миг грянул гром, в горнице потемнело. Между
Николаем и Моряной оказалась Тещща!.. Разъяренная, изрыгающая
огонь и дым, в правой руке она держала короткое копье с широким
лезвием, похожим на гигантскую бритву. Тещща похудела, глаза
ввалились, зло сверкали из черных ям на сморщенном лице. Дышала
она с хрипом.
-- Твое дело победило,-- прошипела она люто.-- Но ты...
останешься здесь!
Она коротко взмахнула копьем. Спасения не было: с трех
шагов ни увернуться, ни промахнуться, а по замаху Николай успел
понять, что ведающая Ведами не родилась сразу ведуньей...
Отточенное лезвие неслось ему в грудь, как вдруг мелькнуло
легкое тело, рядом с Тещщей оказалась Моряна. Копье очутилось в
ее руке.
-- Матушка,-- выдохнула она,-- не надо...
-- Это же враг! -- взвизгнула Тещща.-- У нас не будет
другой возможности! Мы повергнуты, мы прячемся в норы... Убить
его, убить!!!
Моряна сломала копье о колено и обломки швырнула в окно.
Тещща изумленно смотрела на девушку, потом перевела ненавидящий
взгляд на Николая:
-- Околдовал девку, проклятый... Тьфу-тьфу! Сгинь,
нечистая сила!
Полыхнул огонь, запахло серой, и Тещща исчезла. Моряна
снова вспрыгнула на подоконник. Николай протянул к ней руки, но
девушка теперь почему-то пугливо отводила глаза. Лицо у нее
было виноватое и несчастное...
Через мгновение внизу радостно заржал жеребец. Часто
постучали копыта и стихли, а в другое окно со двора еще громче
донеслись удалые песни воинов, гостей и работников посольств,
среди которых особенно громко звучали голоса представителей
южных стран.
Николай высунул голову в окно, успел проводить легкую
всадницы взглядом. Чародейский меч в сердце? Это она всадила
свой меч ему в грудь и там оставила! Сладкая боль, щемящая
боль, не утихай... А начнет утихать, он повернет рукоять,
растравляя рану.
На необъятном дворе при свете факелов продолжалось
пиршество. Обглоданные кости и туши кабанов сбрасывали под
столы, где дрались за сахарные кости огромные псы, на скатертях
появлялись новые жареные туши кабанов. В кубки лилось крепкое
кипрское.
Оказывается, хитрый Чугайстыр не только наладил
контрабанду, но и сам давил виноград в собственных давильнях...
Гремели песни. Сперва боевые, захватнические, потом пели
про коней, ибо какой же скиф без верного друга -- коня?
"Распрягайте, хлопцы, коней...", "Ой, при лужку, при лужку..."
Когда души размякли, пели про любовь, по ее последствия. И про
страдания от любви, когда нас не любят...
Вдруг Николай услышал спокойный доброжелательный голос:
-- А ты молодец, Николай.
Николай резко обернулся. В комнате возник и медленно шел к
нему Арпоксай. Снова повеяло добротой и силой, но сейчас
Николай не мог оторваться от глаз Арпоксая. Из них струился
ровный и ласковый свет.
-- Арпоксай,-- пролепетал Николай потрясенно,-- ты
знаешь... кто я?
Арпоксай кивнул. Он взял Николая под руку, и они медленно
пошли по анфиладе горниц.
-- Ты поступил мудро,-- признался Арпоксай.-- Честно
говоря, от тебя этого не ожидали. К тому же проклятая старуха
здорово спутала нити, вздумав подменить Колоксая...
-- Арпоксай, а ты... сторонник Даны или Апии?
Арпоксай дружески сжал локоть Николая.
-- Я из братства Тайных Волхвов.
-- Они за кого?
-- За прогресс. Так называется в твоем мире? Мы исповедуем
религию, что все люди рождены из крови солнечного Прабога.
Потом долго жили в грязи и скотстве, забыли о солнечной породе,
теперь долго и трудно карабкаются вверх к богам... В
конце-концов встанут с ними вровень. А пока поклоняются ложным
идолам.
-- А какие не ложные? -- спросил Николай осторожно.
Арпоксай открыто и широко улыбнулся:
-- Не знаю... Культ Апии, как и культ Даны, только
ступенька... А стоя на крыльце, много ли рассмотришь в тереме?
-- А много вас? -- спросил Николай.
На лицо Арпоксая набежала тень:
-- Очень мало. Лишь самые знающие, проникшие в суть вещей,
входят в круг. А как много таких, что встали бы вровень да
растрачиваются на пустяки, вроде приобретения сокровищ, власти,
женщин! Становятся царями, завоевателями... Нищие духом! Так и
не доросшие до Великого Знания...
Внезапно он замолчал, лицо его стало отстраненным. Николай
тоже прислушался, но кроме пьяных выкриков со двора ничего не
услышал.
-- Не делай этого,-- проговорил Арпоксай раздельно. Он
неподвижными глазами смотрел в пространство.-- Ты погубишь так
весь народ... За сорок лет скитания в пустыне вымерли все твои
соратники. У тебя осталась жалкая горстка молодежи...
Николай благоговейно задержал дыхание. У Тайного Волхва
был сеанс гиперсвязи.
-- Иди на север,-- продолжал Арпоксай настойчиво.-- Там
благословенная страна, люди мирные, добрые. Приютят, помогут. У
них богатые города, тучные нивы. Если вы не совсем озверели в
пустыне, вас встретят ласково... Нет-нет, заслона не
опасайтесь! Пока доберетесь, все главные силы уйдут в Малую
Азию, там сейчас горячая точка. Проскользнете беспрепятственно.
Могучая Троя, что закрывает вам путь, падет не скоро, успеете
добраться и поселиться в благодатном крае...
Он открыл глаза, шумно перевел дыхание. Лицо его
порозовело.
-- Хорошая слышимость? -- спросил Николай.
-- Много помех. Мы, Тайные Волхвы, живем по всему свету.
Мысленно общаемся поневоле, нас мало!.. Собери со всего света,
в одной горнице поместимся. Общаемся, хотя правители часто
дерутся друг с другом. Дети, что с них возьмешь! Только долгое
и медленное воспитание... Но иной раз Тайный Волхв наметит
правильный путь, а придет дурак и все перепортит, переломает,
уведет на ложный путь! Разве мало народов, что вовсе исчезали и
лица земли? Послушались ложных пророков...
-- Богатырей не останется? -- спросил Николай тихо.
Подсознательно он напряг и распустил могучие рельефные мышцы.
Арпоксай усмехнулся:
-- Разве это плохо? Общество повзрослеет, умнеет. У вас
есть поговорка: сила есть -- ума не надо. Это результат утечки
информации из Кодекса Тайного Братства. У нас говорят: сила --
уму могила.
-- Но ведь уйдет и чародейство?
-- Чародейство -- тупик. Каждый добивается всего сам...
Чародейство нельзя передать по наследству, как, скажем, и
спортивные результаты. Перспективнее иной путь, мы называем его
наукой. Странноватое название, но народ к чему не привыкает?
Они стояли теперь на открытой площадке наверху терема.
Далеко внизу расстилался двор, на котором было тесно от
праздничных столов. Как муравьи кишели воины, гости...
Николай спросил тихо:
-- Арпоксай, как мне вернуться в свое время?
-- Кто о чем, а вшивый о бане... Тебе о Великих Истинах, а
ты о девке, как будто умелых да понятливых в твоем городе мало.
Ты ж сам за нее держишься, а то б тебя вышвырнула та карга, ее
матушка.
Николай ахнул:
-- Тещща -- ее мать? Моряна назвала ее матушкой, но я
думал из вежливости.
-- Мать. А Чугайстыр -- отец. Религиозный раскол прошел
через семью, так бывает. Не вешай нос, я сам тебя отправлю.
-- Без моего подсознательного участия?
-- Да. Удивлен?.. Почему, обладая такой властью, не стал
властелином мира? Дурень ты еще, хоть и грамотный. Мелочи меня
не интересуют. По-настоящему, друг мой, миром правят идеи, а не
цари!
Они постояли некоторое время молча. Николай с грустью
смотрел на этого человека, который стал дороже родного брата,
но которому оставаться в этом жестоком диком мире.
-- За реформу не волнуйся,-- сказал Арпоксай тихо.--
Теперь все пойдет по этому пути.
-- Я помог хоть немного?
-- Да. Колоксай бы сделал то же самое, мы бы сумели, но у
него получилось бы с ненужными жертвами... Ну, будь здоров!
Николай напрягся, ожидая грома и молнии, но глаза на миг
застлало темным, и в следующий миг он уже был в своей
московской квартире.
Из раскрытого окна доносился шум городского транспорта.
Позванивала посуда в холодильнике. Из приемника раздались
сигналы точного времени. Часто стучал будильник... Ни одного
живого звука! Даже воздух был сухой, с изъятыми из него
ароматами, разве что с добавлением запахов бензина, резины,
бетона.
Да, здесь забыли про Апию.
Внезапно зазвонил телефон. Николай машинально снял трубку,
а в следующий момент понял, что сейчас говорить ни с кем не
может.
-- Алло!.. Алло!..-- надрывался в трубке далекий голос.
-- Да,-- ответил он, запоздало узнав голос Марины.
-- Нико! -- обрадовалась она.-- Куда ты скрылся?
-- Да так,-- пробормотал он.-- Дела, знаешь ли...
-- Нико, я тебя обожаю!.. Нико, ты был сказочно
великолепен!.. Ж-жуть, как ты разделался с финалистами!..
Тренер чуть с ума не сошел от счастья, кинулся тебя искать, а
ты даже до раздевалки не дошел...
Он пробормотал:
-- Что-что? Повтори-ка...
Голос в трубке верещал от счастья и обожания:
-- Нико!.. Ты бог! Я говорю, никто не ждал, что ты вообще
выиграешь соревнование! Да еще с таким блеском! Если бы тебя не
увели с полдороги, тебя бы разорвали на сувениры! Теперь на
сумках будут рисовать не какого-нибудь Сунь Ху... ну, ты знаешь
как дальше, а тебя! Нико, я люблю тебя безумно!.. Позволь, я
сейчас приеду к тебе!
-- Да я сейчас, понимаешь, устал... -- пробормотал он.
-- Я не буду надоедать! -- заверещало в трубке.--
Спасибо!!! Я выбегаю!!!
Он прислушался к гудкам, растерянно положил трубку. За
окном прогрохотала электричка, и ему послышался грохот
промчавшегося мимо табуна. Значит, свирепый Коло выступил
