воду из сложенных ладоней, словно боялся утонуть.
Изоснежда посоветовалась с Тилаком, подошла к Томасу:
-- Сэр рыцарь, я вижу, ты не только отважный воин, но и сведущ в
битвах. Крупные отряды верных мне войск есть на границе королевства. Это в
двух днях отсюда.
Томас покачал головой:
-- Поздно. Уже завтра варвары сгонят уцелевший люд заделывать бреши,
поставят на воротах охрану. Ворваться нужно сейчас! Их боевой пыл угас,
все разбрелись, грабят, пьют, насилуют. Я видел как разбивали винный
склад. Свирепого войска уже нет. Остались пьяные грабители! Но завтра они
превратятся в воинов.
Королева бросила взгляд на зеленую долину. Из трех сотен измученных
воинов едва ли два десятка оставались на ногах, остальные распростерлись
без сил в траве. Треть страдала от ран, которые в пылу схватки не
замечали.
-- Я бы пошла с вами! -- сказала Изоснежда горько.-- Однако
посмотрите на моих людей!
Томас потоптался на месте, озирая долину и рощу. Лишь самые
выносливые стягивались к кострам, вяло пытались есть, однако даже на их
лицах были отчаяние и покорность судьбе. Остальные лежали, разбросав руки,
не в силах даже разговаривать или хотя бы сбросить доспехи.
-- Завтра этой возможности не будет, -- напомнил Томас.
Он медленно опустился на колено. Изоснежда шагнула ближе, даже
коленопреклоненный он был почти ей вровень. От юной королевы шло тепло, ее
синие глаза были огромные, умоляющие. Золотые волосы блестели едва ли не
ярче, чем ее корона со всеми драгоценными камнями.
-- Мой меч к вашим услугам, ваше величество!
Она коснулась трепетной рукой его широкого плеча. От толстого
вязаного свитера, мокрого хоть выжимай, пахло крепким мужским потом, ее
тонкие бледные пальцы задержались чуть дольше, а на обратном пути
коснулись щеки Томаса, оставив красный след, а затем вспыхнула вся щека,
лицо, даже шею рыцаря залил алый цвет. Изоснежда ощутила, как запылали ее
собственные щеки и уши -- к счастью, скрытые прической.
-- Встань, мужественный северянин, -- сказала она изменившимся
голосом, изо всех королевских сил пытаясь удержать себя в руках.-- Для
меня, слабой и беспомощной, большая честь, что герой предложил помощь!
Значит, правда на вашей стороне... Я поговорю с воинами!
Томас поднялся, навис над ней могучими плечами -- огромный как утес.
Его синие глаза потемнели, он сказал хрипло:
-- Позвольте мне самому обратиться к ним.
По дороге из города в долину медленно пробрались еще три всадника.
Двое поддерживали третьего, наспех перевязанного, забрызганного кровью.
Пластины доспехов у всех троих были посечены, погнуты, у одного из плеча
торчал обломок стрелы, но он мужественно поддерживал в седле друга.
Им выбежали навстречу, помогли слезть. Изоснежда спросила быстро:
-- Что в городе?
-- Наших больше не осталось, -- ответил один. Всюду грабеж. Ломают
дома, ищут золото, разрушают храмы. Из христианской церкви унесли ризы,
сорвали с икон золотые оклады. Десяток варваров во главе с вожаком
ворвались в башню мага...
Томас услышал, подбежал со страшным криком:
-- Что? В башню?
Раненых уложили на траве, женщины торопливо вытирали кровь мокрыми
тряпками.
Воин ответил хмуро:
-- Башню разрушат... Кто-то пустил слух, что в основание закопано
сокровище. Там их собралась толпа. С ломами, кирками... Кто бы подумал,
что башню мага можно захватить?
Томас горестно застонал. Изоснежда с сочувствием смотрела в
почерневшее лицо рыцаря, нежно коснулась его груди:
-- Спасибо, могучий воин, за сострадание...
Олег подошел бодрый, мокрый как тюлень, волосы прилипли ко лбу. Еще
издали сказал неунывающе:
-- Маг еще не мертв! Пока верят, что он скрывает сокровища, его не
убьют. Потрясут немного, но не убьют. А дурень увидит наконец разницу
между нами и пустынными варварами!
Томас с осуждением покачал головой:
-- Сэр калика, мы должны спасти старика. Жестоко оставлять старость
на поругание.
Олег хмыкнул, посмотрел на рыцаря, потом на королеву. Она покраснела
под его пристальным взором, но гордо вскинула носик, выпрямила и без того
прямую спину.
-- Заодно спасем и королевство? -- спросил Олег.-- Эх, Томас, сэр
рыцарь христова воинства... Рыцарь англицкой мечты! Ладно, ты уж сам тогда
следи, чтобы все отдохнули и плотно поели. В городе за это время
перепьются, будут ползать на четвереньках...
Королева взглянула на него с отвращением:
-- Ты спутник благородного рыцаря, лишь потому слушаю твои гнусные
речи! Люди отдохнут, если смогут, но им кусок в горло не полезет! Там
гибнут их семьи.
-- Злее будут, -- сказал Олег сумрачно.
Солнце коснулось вершин дальних холмов, когда Изоснежда на белом коне
выехала на середину их военного лагеря. Конь под ней нервно перебирал
точеными ногами, гордясь всадницей. Изоснежда вскинула руку, широкий рукав
опустился, обнажив белоснежную кожу, не видевшую прямых лучей солнца:
-- Воины славной Мерефы!.. Враги захватили наш прекрасный город. Если
отступим, у нас не станет будущего. Сейчас уничтожают наши семьи, насилуют
близких, бросают в огонь детей. Мерефян не останется, если уйдем. На всех
нас будут охотиться, как на диких зверей. Все умрем, умрем бесчестно. Но
боги вняли нам: привели двух великих воинов. Правда, оба франки, но и на
далеком Севере, как видим, иногда по воле богов рождаются герои, дабы
послужить нам, великому народу! Эти франки вдвоем убили двух чудовищ, а
третье изгнали. Они поведут нас в бой, если мы найдем силы пойти следом!
Томас на своем огромном черном коне высился, как железная гора верхом
на каменной. Он тоже вскинул руку, похожую на закованное в железо бревно,
которым разбивают крепостные ворота, сказал страшным громовым голосом:
-- Воины Мерефы! Я скажу как профессиональный воин, участник многих
сражений. Поверьте моему богатому опыту, сейчас лучшее время для
нападения! Их животы полны еды, головы одурели от вина, а вместо мечей они
таскают за собой, не доверяя друг другу, мешки с награбленным. Все
разбрелись по городу, самые крупные отряды не больше, чем в пять-шесть
человек, да и то лишь для того, чтобы легче вышибать крепкие ворота.
Правда, их намного больше, чем вас, но мы, франки, воюем не числом, а
умением! Советуем попробовать и вам.
Набралось три сотни воинов во главе с железным рыцарем, чье
превосходство безоговорочно признал даже Тилак с другими военачальниками.
Исполненный решимости победить или умереть, отряд ворвался через разбитые
ворота. Стражи, как предсказывал Томас, ни на воротах, ни на улицах еще не
было. Повсюду лежали убитые, узкие улочки и переулки загромождала
выброшенная из окон мебель, посуда. Кое-где начались пожары, страшно выли
собаки. Кое-где попадались варвары, нагруженные добром, их рубили на ходу
-- Томас вел отряд к дворцу.
На полном скаку, сотрясая землю и город грохотом копыт, пронеслись к
дворцовой площади. Из домов начали вываливаться пьяные ошалелые варвары.
Кто попадался на пути скачущего отряда, падал с разрубленной головой,
кого-то просто топтали копытами, останавливаться и ввязываться в схватки
рыцарь не разрешал.
Томас мчался во главе, пригнувшись к шее жеребца, длинное копье хищно
высматривало жертву. За ним неслись двое мрачных, посматривали на могучего
франка без прежней неприязни: сразил чудовищных пауков, уничтожил многих
варваров, а теперь ведет мерефян спасать их же собственный город!
Короткий бой вспыхнул у входа на площадь: столкнулись с небольшим
отрядом прибывших варваров. Томас оставил часть воинов вести бой, с
остальными поскакал к дворцу. Телохранитель вскрикнул, с гневом указал на
окна. Там мелькали человеческие фигурки, но лишь немногие были в мохнатых
шапках варваров.
-- Казначей? -- спросил Томас быстро.
-- Он самый, -- вымолвил телохранитель люто, костяшки пальцев на мече
побелели.-- Со своими предателями!
-- Он твой, -- разрешил Томас.-- Тилак, окружай дворец! Чтоб ни одна
вражеская собака не ускользнула.
Воины с лютым криком, от которого кровь стыла в жилах, ринулись в
распахнутые ворота, прямо на конях промчались по широкой мраморной
лестнице. В дверях завязалась короткая схватка, защитников смяли, внесли
вовнутрь.
Томас проводил одобрительным взглядом красные плащи, сказал довольно:
-- Озверели.. Хорошо! А то уж думал, что севернее нас, англов.
Думаешь, справятся без нас?
Олег двинул плечами:
-- Я всегда так думал.
-- Ну, сказал Томас огорченно, -- сэр калика...
Не сговариваясь, повернули коней, выехали по узкой улочке к малой
площади, на краю которой вздымалась к небу башня великого мага. Томас
спросил напряженно:
-- Сумеешь отпереть ворота и на этот раз?
-- Теперь войти легче, -- заверил Олег.
Томас с подозрением косился на безмятежное лицо калики:
-- Почему?.. Есть травка мощнее?
-- Нет, просто ворот нет вовсе.
Они на полном скаку ворвались в башню через зияющий пролом. Стальные
подковы звонко прозвенели о железную дверь, а в башне застучали уже
намного суше по каменному полу. От мебели остались горелые щепы, в стенах
зияли дыры от копий -- кто-то искал тайники, сильно пахло паленым. На
ступеньках лежали трупы слуг мага.
Томас на скаку прыгнул с седла, устремился вверх по лестнице.
Железные подошвы громко стучали, он тяжело дышал, сыпал проклятиями. Олег
тоже оставил коня, кинулся за железным поборником справедливости.
Навстречу бросились трое варваров. Томас был готов, громадным мечом,
страшными ударами сразил двоих, третий упал с торчащей вместо глаза
рукоятью ножа. Томас перепрыгнул через упавшего, бегом бросился в комнату.
Олег вытащил нож из залитой кровью глазницы, тщательно вытер, на ходу
сунул обратно в чехол. Меч болтался за спиной, назойливо напоминал о себе,
но Олег надеялся, что обнажит нескоро.
В странной комнате мага, уставленной магическими вещами, пол был
засыпан стеклом, черепками, обрывками одежды, клочьями старых книг и
манускриптов. Обнаженный маг был жестоко распят на деревянной стене, по
старческому сморщенному телу вздувались огромные волдыри, чернели
обугленные места от прижиганий раскаленным железом.
Томас торопливо перерубил путы, снял мага и бережно опустил на ложе.
Олег с сочувствием набросил на измученное тело старика подобранный в углу
старый плащ с хвостатыми звездами, кабалистическими знаками.
-- Ты слышишь меня, маг? -- позвал Томас настойчиво.-- Это снова мы,
франки!
Веки мага затрепетали, но глаз не открыл, а сухие губы шепнули:
-- Все равно... ничего... не скажу...
-- Мы друзья! -- крикнул Томас громче.-- Нам не нужны твои слюнявые
сокровища! Даже те, что ты зарыл в основании башни!
Олег вышел на смотровую площадку, крикнул оттуда:
-- Скажи, что врагов прогнали. Тех самых, кто поджаривал, как
перепела.
Маг прислушался, сказал слабо:
-- Враги еще в городе... Я чую... Прогони, тогда...
-- Дурень, -- вскрикнул Томас в бессильной ярости, -- это
благодарность?
Маг с трудом открыл глаза, мутные, старческие, прошептал
прерывающимся голосом:
-- Можешь пытать, жечь, рвать щипцами... ничего... не скажу...
Томас стиснул кулаки, на щеках вздулись желваки. Глаза сощурились
так, что превратились в две узкие щели, между которыми полыхали голубые
молнии. Внезапно на плечо упала широкая ладонь, мощный голос проревел в
самое ухо:
-- Пойдем! Старик упрямство путает с упорством. Хуже того, со
стойкостью. Вернемся к своим бара... воинам.
