быстро-быстро, словно рассыпал горох по всей комнате:
-- Мне велел взять от котлов стражей... и послать наперехват, великий
маг Смерти, сам Раклан! А Раклана нельзя ослушаться.
Томас перевел взор на отшельника, почему-то показалось, что сейчас
хлопнет себя по лбу и скажет что-то вроде, что пора бы выпороть этого
Раклана, в прошлом ученика, сейчас задаст, если тот не примчится с кубком
вина для своего учителя... но лицо Олега было смертельно серьезным, на лбу
собрались тяжелые складки.
-- Но ты не очень и старался ослушаться,-- сказал будто про себя
Олег.-- Что ж, надо заглянуть к этому Раклану... Где он, говоришь?
Маг затрясся, лицо то бледнело, то желтело, наконец просипел
перехваченным горлом:
-- Он в пещере...
-- Ага, пещерник,-- кивнул Олег.-- Это хорошо. Достойный человек...
должно быть.
Томас саркастически крякнул, окинул грязного отшельника придирчивым
взглядом с головы до ног. Олег деловито связал мага по рукам и ногам,
сунул ему в рот кляп, предварительно проверив, не захлебнется ли соплями,
пинками вкатил в темную кладовку.
Когда выбежали, Томас громко удивился на ходу:
-- Как это не убил?
-- Слово нарушать нельзя,-- объяснил Олег нехотя.-- Иначе ни поступи
культуры, ни даже вшивого прогресса.
Томаса шатало от одной стены ущелья к другой. Когда выросла черная
стена, где отверстие было красным, пышущим огнем и запахом серы, он
потащился туда как к спасительному оазису. Отшельник тоже устремился к
этой щели, Томас вытащил меч, чувствуя как потяжелело лезвие, заспешил
следом, а на незримом пороге сделал усилие, едва не упал, но обогнал.
Дверь выступила из темноты внезапно, слабо подсвеченная снизу
рассыпанными угольками. Томас, не в силах остановиться, качнулся вперед,
чувствуя свое тяжелое тело. Ударил плечом. Отдалось болью, дверь
вздрогнула, петли затрещали, и Томас ввалился в комнату.
На стенах жутко скалили зубы черепа, глаза горели пурпуром. От них по
всей комнате шел зловещий свет, озарял широкий стол. Приземистый человек,
широкий и упитанный, вскочил в страхе. Глаза его расширились в ужасе.
-- Узнал? -- прорычал Томас.
Колдун вскинул руку, глаза его вонзились как ножи в грудь Томаса, но
за его спиной послышались шаркающие шаги, усталый голос произнес:
-- Узнал, конечно Но не ожидал, ясно.
Колдун быстро перевел взор на Олега. Страх сменился яростью:
-- Конечно, ожидал. Я не думал, что такой слабый маг вас сумеет...
-- Так чего же переполошился?
Колдун ответил желчно:
-- Я ожидал к вечеру. Но это ничего, у меня для вас кое-что готово...
-- У нас тоже,-- ответил Олег.
Томас не успел проследить взглядом за рукой отшельника, но колдун
охнул, перегнулся, а Олег другой рукой так же молниеносно ударил по спине.
Послышался хруст, выступающие под тонким халатом позвонки провалились
вовнутрь. Маг беззвучно рухнул лицом вниз. Олег пинком перевернул, спросил
с вялым интересом:
-- Ворон любишь?
Маг смотрел затуманенными глазами, руки бесцельно скребли пол, ноги
не двигались. Томас с холодком понял, что калика перебил колдуну хребет.
Красный свет заливал всю комнату, и когда кровь потекла изо рта колдуна,
она показалась Томасу слюной. Маг с трудом отер дрожащей ладонью разбитое
в кровь лицо. Толстые, как оладьи, губы шевельнулись с трудом:
-- Люблю.
Томас с любопытством ждал, что скажет калика, но тот кивнул с
удовлетворением:
-- И я люблю. Умные птицы. И живут долго. Видишь, как много у нас
общего? Но ты столько не проживешь, если не будешь хоть наполовину таким
же умным и сообразительным.
-- Ты все равно убьешь...
-- Могу,-- согласился Олег.-- Но зато быстро, без мук. Но, скорее
всего, все же оставлю топтать землю. Если знаешь меня, то знаешь и мои
повадки.
Маг смотрел расширенными глазами. В них была боль, он закусывал губы,
кровь текла из уголков, но превозмогал себя, а когда заговорил, голос
звучал почти ровно:
-- Твари... Падите на колени и молите о пощаде... Тогда, может
быть...
Олег проговорил медленно:
-- Мне кажется... ты нас с кем-то спутал.
Тот широко улыбнулся:
-- С кем же?
-- С людьми, которые стерпят.
Носок его сапога ударил мага в бок, а когда тот задохнулся от боли,
хладнокровно опустил ногу на шею. Лицо мага начало багроветь. Он ухватился
обеими руками за сапог отшельника, но тот продолжал давить, смотрел сверху
обрекающе. Лицо было пугающе равнодушным, словно давил ядовитого паука.
Маг прохрипел, в уголках рта вздувались кровавые пузыри:
-- Он... не... сказал...
Олег оглянулся на Томаса. Рыцарь подался вперед, в глазах жадное
нетерпение, челюсти стиснуты, а кулаки сжимаются до скрипа в железных
рукавицах.
-- Понятно...-- проговорил Олег задумчиво, он чуть ослабил
давление.-- Хочешь сказать, что наш след обрывается?
-- Я ответил правду...
-- Ну-ну. А почему ты взялся выполнять приказы? Не мальчик на
побегушках, вон харя как у борова!
-- Я... великий маг...
-- Вот-вот! Я и говорю, морда-то, морда...
-- Он представил доказательства...
-- Какие?
-- Тряхнул землю...
Томас побледнел, в глазах боль и разочарование. Лицо сразу стало
измученным, тело словно потеряло стальной стержень, стало приземистее.
-- Это не только он может,-- бросил Олег небрежно.-- Что еще?
-- Он остановил... луну... Он заставил Стикс течь вспять... Он явил и
другие знаки, что показали мне Его мощь, перед которой я склонился ниц,
перед которой увидел свою малость, и, распростершись во прахе, я возопил о
Его милости и поклялся в послушании...
Олег кивнул Томасу:
-- Видишь? Ему бы в Британии жить. Верность и послушание более
сильному разве не основа рыцарства?.. Ладно, пока верю. Хоть и невероятно,
потому верю. Как сказал Тертуллиан: верую, ибо нелепо. Если бы это врало,
то сочинило бы правдоподобнее.
Томас уже у выхода услышал глухой удар, хруст. За пещерой Олег
догнал, хлопнул по плечу. Зеленые глаза горели хищным огнем:
-- Ну что?... Пришла пора последней схватки?
-- Ты его убил? -- спросил Томас глухо.
-- Кого? -- удивился Олег.-- Ах, ты о маге... Наверное, все же нет...
Если очнется, то со временем залечит все, что сломано или перебито. С
другой стороны, он посылал к нам не отроковиц с цветами! Ты забыл тех
страшилищ? И еще один момент... Он в самом деле приготовил для нас нечто.
Я даже не хочу узнавать, что. И если бы я промедлил хоть на миг...
Томас ощутил озноб, словно голый оказался под пронизывающим ветром.
Да, калика быстр и, когда надо действовать, не размышляет с какой руки
ударить, как сороконожка решала с какой ноги пойти.
-- Черт с ними,-- пробормотал он. Его раскачивало, он чувствовал, как
перед глазами плывет стена, туманится, и были это слезы или пот, сам не
помнил.-- Теперь... что? Ниточка оборвалась?
-- С треском,-- согласился Олег.-- Но он дал намек...
-- Ложный,-- бросил Томас.-- Ибо трясти горы кто может, если не сам
Господь Бог?
Олег отвел взор:
-- Ну, для этого не обязательно быть богом...
-- Тогда сам Сатана,-- сказал Томас твердо.
Отшельник снова задумался, кивнул:
-- Ну... это не обязательно тоже, но... возможно, Сатана нами
заинтересовался. Понимаешь, мне трудно здесь разбираться, это твой ад,
тебе здесь сидеть в котле, а не мне. Ты должен бы лучше знать здешние
порядки... Однако, думаю, стоит все же направить стопы к Вельзевулу.
Что-то все говорят больше о нем, чем о Сатане. Хотя это понятно. Твоего
управителя крестьяне тоже боятся больше, чем тебя.
Томас нахмурился, сравнили с Сатаной, но превозмог оскорбление,
ответил твердо:
-- Вельзевула исключим. Остается... сам князь Тьмы.
-- Это твой рай,-- снова напомнил Олег, поправился: -- Твой ад.
Впрочем, где бы ты поставил свой замок?
Томас осмотрелся, помедлил:
-- Не здесь. Слишком ровно. Замок лучше всего воздвигать на скалистом
острове... или в излучине глубокой реки. Если же нет озера или реки, то
хотя бы на холме. Если нет холма, то согнать крестьян, чтобы насыпали этот
холм. А здесь народу много...
-- Близко,-- одобрил Олег. Томасу почудилась насмешка, но не понял
ее, а Олег добавил,-- Что значит, сословное мышление... Я помню, что за
теми горами протекала как раз такая река. Глубокая, вода быстрая и
чистая...гм... это для здешних мест необязательно, зато петли бросает как
заяц возле норы.
-- Тогда пойдем, не стой на месте,-- поторопил Томас.
Олег взглянул с удивлением:
-- Я думал, ты устал.
-- Я устаю от ничегонеделанья,-- заявил Томас. Он с усилием выпрямил
спину.-- Так мы идем или спим на ходу стоя?
-- Эх, Томас... А еще король,-- пробормотал Олег, Томас не понял к
чему, тем более, что калика тут же поправился,-- хотя для короля это как
раз то, что надо...
Они продолжали тащиться почти в темноте, хоронясь и скрадываясь,
когда небо медленно очистилось от туч. Луна воссияла во всей злобной мощи.
Они видели, как впереди на милю протянулась ровная каменистая земля,
изредка перемежаясь мелкими оврагами. А там, почти на краю зримости,
надменно как злая брань вздымается рыцарский замок. Стены отвесны, темнеют
узкие окна бойниц, высокие башни грозно вздымаются по всем четырем углам,
а в середине недобро блещет металлом купол.
Томас огляделся:
-- Либо еще один чародей... либо...
-- Почему чародей?
-- Вокруг замка пусто,-- определил Томас.
Замок стоял в гордом одиночестве, без привычного скопища жалких
домиков простолюдинов. К нему не тянулись скрипящие подводы с зерном,
рыбой из озер, не везли дрова во многочисленные печи и камины, не гнали во
двор замка скот на убой, словно обитатели замка кормились из воздуха, а
мясо жарили на лунном свете.
-- Может быть,-- сказал задумчиво Олег,-- из тебя все же получится
король...
-- Почему?
-- Простолюдинов замечаешь...
-- А с кого ж налоги брать? -- удивился Томас.-- Ты в своих пещерах
совсем опещерился.
Выдвинулись из тени с осторожностью, но глаза были уже на стенах
замка, душа Томаса уже страшно рубилась там на стенах, сбрасывала врагов
на камни, крушила и разносила...
-- Что-то странное в этом замке,-- проговорил Олег тревожно.-- Как
будто нарочито поставили на видном месте.
-- Ну да,-- буркнул Томас.-- Для нас такую махину строили!
-- Ну, замок не новое заклятие, его можно и за миг...
Томас услышал предостерегающий вскрик, с опозданием развернулся,
выхватывая меч, но оказалось, что смотреть надо было вверх. По голове
ударили, он саданулся о твердое, с хриплым воплем ударил рукоятью меча,
еще не успев раскрутить в могучем рыцарском замахе. Сверху обрушились
удары, рядом грузно падали огромные багровые тела, складывали крылья, а
он, уже все поняв, спешно рубил до того, как успеют встать с земли и
броситься в бой.
В стороне удары посоха сливались с треском костей. Это был сплошной
звук, словно мельница перемалывала крупное зерно. Томас, подражая калике,
рубил как можно быстрее, двигался из стороны в сторону, на удары и толчки
не обращал внимания, все потом, если потом будет, сам орал, скрипел
зубами, нагнетая в себе ярость, вгоняя в бешенство, ибо напали так
внезапно, что не успел, не успел...
Меч врубался в податливую плоть, Томас чувствовал себя волком в
овечьем стаде, что вдруг само пыталось напасть на волка, чужие удары
только шатали, слышался отвратительный скрип когтей по железу доспехов, он
расшибал головы даже локтями, а когда чья-то рогатая оказалась у самого
