уже была в преклонных годах.
Он спрыгнул прямо на крыльцо. Ступеньки испуганно скрипнули, в одном
из окон мелькнуло белое от ужаса лицо. Дружинники догнали, загрохотали
копыта, конская сбруя и оружие звенело негромко, но тревожно.
-- Погодь, княже,-- сказал Войдан настойчиво.-- И ты, и я были в
Царьграде, знаем, что тебя может ждать за этой дверью.
-- Здесь не Царьград,-- усмехнулся Владимир.-- А Юлия уехала.
-- Но остались ее челядницы. Это доброму долго учиться, а вот как
отравленным кинжалом ткнуть, как ядовитый шип вогнать...
Он бесцеремонно отстранил князя, теперь уже почти великого, первым
шагнул через порог.
Дружина Ярополка, загоняя коней, достигла Роденя и спешно втянулась в
ворота крепости. Сзади звенели мечи, слышались отчаянные крики.
Настигающие отряды Владимира рубили на возах бегущих вместе с Ярополком
бояр и знатных мужей.
Рубили даже тех, кто поднимал руки и просился в полон. Вел
новгородцев воевода Тавр, а уж он верно постигал интересы князя. Знатные
да родовитые не очень-то примут безродного сына рабыни в князья, да еще
великие, так что поубавим этих родовитых...
Другим отрядам, которыми командовал Войдан, велено было окружить
Родень так, чтобы и мышь не проскользнула ни в ту, ни в другую сторону.
Войдан достиг Роденя, когда через мост потянулись первые телеги тяжело
груженного обоза. Пустив тучу стрел, конники настигли, порубили
защитников, успели повернуть богатую добычу обратно, прежде чем из
крепости выслали отряд.
Добыча оказалась простой, но для защиты Роденя -- решающая. Все
подводы огромного обоза были наполнены доверху мешками с мукой, зерном,
везли также соль, две дюжины телег были с тушами забитых коров, телят,
овец. Все-таки Ярополк успел дать знать из Киева, чтобы в окрестных селах
собрали продовольствие и отправили в Родень. Не перехвати вовремя, осада
затянулась бы...
Владимир приехал, осмотрел, потер ладони:
-- Боги нас любят! Теперь там попляшут. Родень -- не Киев. Этот
городишко для меня что мед.
Войдан молча повернул его в сторону крепости. Родень грозно высился
на высокой горе над обрывистым Днепром. Город-крепость, первым принимавший
удар степняков, всегда предупреждавший Киев об опасности. Грозный и
суровый город, где в ближних непроходимых болотах лежит превосходная
железная руда, где куют не только по всей Руси лучшие мечи и топоры, но их
знают и в окрестных странах.
-- Этот град взять не просто,-- сказал Войдан.
-- Но Киев же взяли?
Войдан хмуро посмотрел на развеселившегося князя. Молод и горяч,
теперь как бы не понесся, закусив удила.
-- В Киеве ты, княже, умело посеял рознь... А Родень -- это орешек. И
скорлупа в нем не гнилая. Там только дружина Ярополка, а также бояре, что
тебя ненавидят люто. Только надежные, смуту не посеешь.
-- И не надо,-- сказал Владимир быстро.-- Каждое блюдо надо есть по
новому. Хотя здесь, как мне кажется, и думать особо не придется. Харч
перехватили? Посмотрим сколько продержатся на том, что и было в Родене!
Войдан кивнул:
-- Я воин, сам знаешь. Но когда город можно взять без крови -- сами
боги радуются.
-- Без нашей крови,-- уточнил Владимир.
Войдан усмехнулся, пошел к своим отрядам. Едва не столкнулся с
Панасом, тот почти бежал к великому князю:
-- Княже! Уже завтра поутру будем готовы к приступу!
-- Завтра и Ярополк уже будет готов,-- возразил Владимир.
-- Но у нас еще не все войско подошло...
Вдали на излучине Днепра, блестя оружием на солнце, показались
новгородские ладьи. Ближе к берегу держались шеки, учаны. Весь Днепр
выглядел перерезанным, разве что по воздуху ускользнет Ярополк!
-- Бери этих людей,-- распорядился Владимир,-- рой укрепления вокруг
крепости. Не давай отдыха, пока не нароют ям. Да чтоб с кольями,
частоколом, ловушками. Ярополк поймет очень скоро, что его песенка спета.
Вдруг да попробует сам вырваться, не дожидаясь осады? У него все еще
дружина, а у меня... у меня черт-те что и сбоку пряжка.
-- Понял,-- сказал Панас с готовностью.
Владимир повернулся к верному Кремню:
-- Похоже, нам все время удается задуманное... Не сглазить бы!
Ярополк с высокой башни смотрел в тоске за стену города. Куда ни кинь
взор, везде реют стяги новгородцев. Пешие полки стоят ровными рядами,
будто готовы хоть сейчас в лютую сечу. Конники скапливаются на холмах,
дабы набрать разгон для удара. Меж оврагами и в самих оврагах
накапливаются воины попроще, у которых только топоры да рогатины. Весь
Днепр перегорожен бусами да ладьями, глазам больно смотреть на блеск их
наточенных мечей.
Умело расположил войска сын рабыни, ничего не скажешь. Окопались,
отгородились частоколом, спрятались за насыпным валом. Кольцо осады стянул
так плотно, что даже вылазку не сделать. Едва дружина начнет выходить из
крепости, как ударят со всех сторон, не дадут развернуться в боевой строй.
Хорошо, если на плечах не ворвутся в город!
Умело, очень умело повел войну проклятый оборотень! Даже лапотное
войско, оказывается, стоит много, если им управлять с головой. Вроде бы
все лучшие воеводы у него, как и отборное войско, где только сумел
отыскать этих новых? Никогда не слыхивал о каком-то Войдане, Тавре,
Панасе... Разве что Добрыня чего-то стоит, Святослав не зря держал его при
себе, но как раз Добрыню этот байстрюк оставил в Новгороде! А эти новые --
все как один беспощадные и умелые, скорые на расправу, легкие на подъем...
Сзади сдержанно звякнули доспехи. По тяжелым прихрамывающим шагам
Ярополк узнал самого преданного человека, и заранее сделал неподвижным
лицо, а на губы одел легкую улыбку.
-- А, Варяжко!
И все-таки душа захолодела, когда посмотрел в это кабанье лицо.
Страшный удар срубил половину носа, широкие ноздри зияли страшно и
кроваво. Со лба спускалось белое ущелье, видна кость, надбровная дуга
разрублена до мозга, тяжелое лезвие разрубило лицо наискось, шрам
истончился лишь у подбородка, но рядом бугрились багровые и сизые шрамы,
вздутые как пеньковые канаты, лицо столь страшно, что и мужчин берет
дрожь, а девки, раньше бегавшие за Варяжко, теперь с криком
отворачиваются.
Варяжко прохрипел сдавленным голосом:
-- Княже... надо бы готовить людей к вылазке.
-- Прорвемся ли? -- спросил Ярополк безнадежно.-- Половину дружины
положим, пока пройдем первый ряд. А когда начнем частокол рубить да меж
кольев как зайцы прыгать, нас голыми руками возьмут! Ну, не руками, а
стрелами и дротиками закидают издали, не теряя людей.
-- Иначе нам погибель! Еды всего на неделю.
-- Урежь раздачу.
-- Стоит ли? -- спросил Варяжко угрюмо.-- Новгородец все одно не
уйдет.
-- Я жду помощь,-- бросил Ярополк отрывисто.
-- Откуда?
-- От ромеев. Не мог же Царьград вот так просто забыть о нас? Я
столько гонцов послал! В конце концов, наш договор чего-то стоит?
Варяжко тяжело сдвинул плечами:
-- Так-то оно так...
Ярополк бросил на него гневный взгляд, сказал громче, распаляясь все
больше:
-- Ромеи опоздают, им далеко, так печенеги придут! Эти рядом. Я им
пожаловал земли по Днепру. Они за это присягались нести службу!
Варяжко повернулся к реке. Весь Днепр был покрыт ладьями новгородцев,
люди кишели как муравьи. В голосе воеводы была безнадежность:
-- Мир таков, что помогать берутся только сильному. Кто и без них бы
одолел. Думаю, стоит Владимиру свистнуть, как те же печенеги объявятся под
его знаменами! Да только не позовет!
-- Почему? Хочет очистить, как заявил, земли и от печенегов?
-- Нет, мы и так в его кулаке.
Ярополк выкрикнул яростно:
-- Но должна же быть... должна же быть даже у печенегов совесть,
наконец... Честь! Или их нет? Нет верности слову?
Варяжко сказал, как в погребальный колокол бухнул:
-- Меж людьми, да и то не между всеми, бывает... И честь, и совесть,
и верность. Все бывает. А вот между народами -- что-то не помню. Тут кулак
властвует. И я пока не вижу, чем можно изменить мир.
-- Я все-таки верю слову печенегов. Они никогда не нарушали!
-- Это было раньше.
-- А что изменилось?
-- Пришел этот... Княже, я могу попытаться выбраться. Если хочешь, я
доберусь до печенегов. Это наша последняя надежда...
Ярополк покачал головой:
-- Там кордоны, муха не пролетит!
-- То муха,-- буркнул Варяжко.-- Они еще не встречались с настоящими
воинами Святослава!
Хан Куря отвел глаза. Было видно, что ответ ему давался с трудом, но
он говорил, прижимая ладони к груди, разворачивая ладони и снова прижимая
к сердцу:
-- Великий посол кагана земли Русской, доблестного князя Ярополка,
сына Святослава... Ты проделал трудный и опасный путь, выбираясь из
осажденного Роденя... Да, я тоже слышал, что из него муха не вылетит
незамеченной. Передай великому кагану мои слова. Весь народ печенегов не
перестает благословлять его перед своими богами! Он дал нам земли слева от
Днепра, научил пахать землю, сеять рожь и гречку, садить... или сажать
овощи... И теперь наш народ -- впервые! -- вот уже несколько лет не знает
голода.
-- Правильное дело сотворили,-- сказал Варяжко.
Он сидел на толстом ковре, неловко поджав под себя ноги. Рабыни
подносили ему еду, Варяжко все еще насыщался, словно наверстывал за весь
голодающий Родень.
-- Правильно и... великое,-- согласился Куря.-- Мы потому и ходили в
походы, что кочевников земля кормит хуже, а куда девать голодные рты? Вот
и уходят возмужавшие дети, что растут как грибы, в дальние походы. Либо
исчезнут там, либо вернутся с добычей, что позволит прокормиться до
следующего набега. А земля кормит всех, ежели сойти с коня и взять в руки
такую непривычную соху. Вот и нет нужды нам больше браться за сабли,
грабить соседей.
Варяжко насторожился:
-- Но ты же клялся, что будешь защищать...
Хан мягко улыбнулся:
-- Я еще не сказал всего. У землепашца мужества должно быть больше,
чем у кочевника. Тот может снять шатры и уйти, а землепашцу уйти некуда!
Он должен драться. Будем драться и мы, защищая эти земли. Даже без
договора.
-- Тогда поднимай свою орду,-- велел Варяжко.-- Пусть седлают коней,
пусть трубят в трубы! Незаконнорожденный посмел замахнуться на законную
власть в стольном граде Киеве! Великий князь Ярополк, который пожаловал
тебе и твоему племени эти земли, велит придти со своим войском. Он сейчас
стоит в Родене, это близ Киева. А сам захватчик уже пирует в самом Киеве!
Хан отвел глаза, но неприятного разговора не избежать, он посмотрел в
глаза грозному посланцу Ярополка, сказал убеждающе:
-- Я клялся стать на границах южной Руси и не пропускать сюда врагов
русичей. И с той поры, как мы здесь осели, разве хоть один хазарин, куман
или савир сделали набеги на русские города и веси? Что ты еще хочешь,
посланец великого кагана земли Русской?
Варяжко смотрел набычившись. Страшные сизые шрамы быстро наполнялись
тяжелой кровью. Дыхание стало тяжелым, а в изрубленной некогда груди
захрипело.
-- Я хочу, дабы ты повел войска на помощь Ярополку!
-- Ни один враг,-- сказал хан с неловкостью в голосе, но твердо,-- не
напал на землю Русскую. Дерутся братья. Так в чем мудрость: не вмешиваться
или сшибиться в жестокой сече? Если и другие отступятся, подобно мне, то
братья останутся один на один. Кто из них победит, мне все равно. Победит
уцелевшая русская земля, которой я отныне служу. Сыном которой я отныне
стал со всем своим племенем... Нет, посланец великого кагана! Я хорошо
