жукам, что цепенеют при виде опасности.
Голдсмит сказал с отвращением, но голос старался держать
сочувствующим:
- Может быть, вам водички?
- Д-да... - пролепетал я. - Да. Или сигаретку...
Багнюк кивнул десантнику на дверь, тот мигом вскочил и выскочил, а
сам вытащил пачку "Мальборо", бросил одну в рот, нехотя протянул
Голдсмиту, тот выудил, и, только тогда с некоторым колебанием, протянул
мне:
- Я послал за водой. Но если хотите сигарету...
- Не мешало бы, - ответил я с нотками благодарности в голосе. - Это
как чашечка горячего кофе...
Они видели, что я, уже смирившись с положением, начинаю понемногу
заискивать, поддерживая разговор, стараясь не уронить чересчур сильно свое
достоинство ученого с мировым именем и советника президента.
Когда он протянул мне пачку, я выудил сигарету дрожащей рукой,
вздохнул с облегчением, как наркоман, который в начале ломки вкатил себе
двойную дозу, протянул руку к пистолету. Их глаза сразу стали
профессионально настороженными. Голдсмит даже положил ладонь на торчащую
рукоять своего стреляющего железа, острые зрачки не отрывались от моего
лица.
Я неумело взял пистолет, четыре пары глаз цепко следили за моими
профессорскими пальцами. Я понимал, что если я сделаю хоть одно
подозрительное движение, которое можно расценить как будто я снимаю с
тайного предохранителя или переключаю с безобидной зажигалки на
смертоносные пули, то, как бы они ни расслабились, как бы ни поверили в
мою трусость и беспомощность ученого мирового класса, меня настигнет пуля
раньше, чем сдвину ствол в нужную сторону.
Глаза княжны расширились, рот округлился. Она в ужасе смотрела в мое
лицо, щеки побледнели, ее аристократическая красота стала утонченнее, а
голубые жилки на висках напоминали, что там течет голубая кровь.
Мою руку тряхнуло, уши заложило от грохота, я тут же перевел пистолет
на Багнюка, дважды нажал курок. Кисть болезненно выворачивало при каждом
выстреле. В плече заныло, а когда голова Багнюка тоже окрасилась красным,
я, двигаясь как можно быстрее, перевел пистолет на десантника, но тот уже
в длинном прыжке оказался за столом. Я успел увидеть исчезающие ноги,
повел стволом в то место, где должны быть голова и верхняя часть туловища,
трижды нажал курок.
После грохота выстрелов наступила оглушающая тишина. Стелла сидела,
замерев, ее огромные глаза не оставляли моего лица. Не думаю, что оно было
страшным, все-таки я ученый мирового класса, но явно не осталось таким,
как минуту тому.
Голдсмит лежал на полу, под его головой растекалась красная лужа, а
Багнюк остался в кресле. Во лбу чернела дыра, которую закупоривало темным
угольком, похожим на шлак от антрацита.
Я держал пистолет перед собой, есть еще четыре патрона. То, что
десантник захрипел, и даже то, что я наверняка всадил в него через обивку
тонкого стола все три пули, еще не значит, что он мертв. Это в кино гад
падает мертвым, едва выстрелят в его сторону, но на самом деле даже с
простреленным сердцем человек может выжить и, хуже того, может не только
драться, но и удавить голыми руками, если вот такой бык, а противник... не
бык, скажем так.
Сперва показались ноги в тяжелых ботинках, я удержался от соблазна
выстрелить в коленную чашечку: если прикидывается, то дернется, сделал еще
шажок, и быстро сунул пистолет в карман, ибо его голова была разбита пулей
совсем не так аккуратно, как у Голдсмита. Впрочем, пистолет-пулемет
достать уже успел, палец застыл на курке!
Все это длилось считанные секунды. Хоть и звуконепроницаемый подвал,
но вот-вот вернется четвертый, что ходил за стаканом воды. Я скользнул
взглядом по красной луже в кресле под Багнюком, быстро подхватил его
автомат. Тяжелый какой! Бегом вернулся к Голдсмиту и десантнику, подобрал
их автоматические пистолеты, если эти чудовища можно назвать пистолетами,
подмигнул княжне и бросился к двери.
Пришлось переступить через Голдсмита, его невидящие глаза уставились
на меня с немым изумлением. Я буркнул:
- Каков советник, таков и президент.
Княжна наконец пошевелилась, ее побелевшие губы задвигались:
- Мерзавец... какой мерзавец...
- Спасибо, - буркнул я.
- За что?
- Что смолчала. Ты же знала, я не курю.
- Я не знала, - ответила она с отвращением. - От тебя тогда так
мерзко пахло, что я не могла разобрать...
- Это когда? - спросил я нагло.
Она начала морщить свой аристократический нос, но я вцепился взглядом
в голых красоток на экране дисплея, раздеваются лихо, трясут выменем с
оттопыренными дойками. За спиной возмущенно фыркнула княжна, но я уже
жадно бросился к компу, мазнул по клаве, скринсэйвер исчез, с готовностью
выскочили окошки броузера.
- Нашел время, - прошипело за моей спиной разъяренное, - дурень
похотливый...
Краем глазом я видел ее изысканную фигуру, вымя тоже в форме, массажи
да всякое такое, вот и дойки торчат так, что едва не прорывают ткань, но
пальцы мои уже судорожно бегали по клаве. Старье, а не броузер, как с
таким работают, я и то вчера скачал новую версию, правда - бету, но
работающую, быстро набрал команду, вышел на ICQ одного моего
корреспондента, торопливо напечатал только одно слово: "Воздух!",
энтерякнул, ухватил пистолет, ибо за дверью уже слышались шаги
отягощенного университетским образованием.
Я отодвинулся в сторону, дверь распахнулась, и в тот же миг мой палец
торопливо влип в курок. Пистолет в моей руке был на уровне его пояса, чуть
выше, там вроде бы печень, человек умирает от болевого шока сразу, но пока
я давил курок, десантник успел увидеть трупы в комнаты и перевернутый
стул, выронил поднос с прозрачным стаканом, молниеносно выхватил пистолет,
успев прыгнуть в кувырке вперед, дабы сбить невидимого убийцу с прицела.
Первая пуля ударила его в бок, вторая достала в спину. Он с грохотом
обрушился на середину комнаты. Колени подломились, он завалился на бок.
Стелла тихонько вскрикнула. Мне почудилась жалость в ее голосе, сказал
резко:
- Если не нашел работы инженером, мог пойти токарем!
Я собрал рожки в сумку, забросил на плечо. Тяжеловато для человека,
который давно уже ничего не поднимал тяжелее дискеты. С автоматом в руках
я начал приближаться к двери, откуда появились Иванов и бравый десантник
со стаканом воды.
Стелла сказала в спину непонимающе:
- Это вниз.
- Да неужели? - удивился я.
- Дурак.
- К тому же не дворянин, -согласился я. - Чернь!.. Как там у вашего
предка Пушкина: "Умолкни, чернь неправославная..."
Дверь подалась без скрипа, я ожидал увидеть длинный коридор, ведущий
в темные и мрачные подземелья, но широкая лесенка вела всего лишь во
второй зал, пошире и ярче освещенный, чем этот. Там стол блестел
коричневым деревом размером с огород, компы, экраны, под стенами силовые
установки, но мебель дорогая и изысканная.
- Кремлевские тайны, - пробормотал я. - Ладно, в другой раз...
Так же без скрипа дверь закрылась. Я подтащил стул, подпер под ручку.
Между лопаток чувствовал острый взгляд княгини, потому старался не
пыхтеть, а когда закончил подбивать спинку под ручку, разогнулся с
легкостью шестнадцатилетнего.
- Тебя убьют, дурак, - сказала она негромко.
- Не исключено, - пробормотал я.
Торопливо метнулся через весь зал к той двери, откуда меня ввели, как
в этот момент прогремел мощный голос из громкоговорителя:
- Никольский! Вы с ума сошли!.. Весь город уже наш!.. Страна наша!..
На что вы надеетесь? В какую норку юркнете?
Я прошипел замучено:
- Но мир еще не весь ваш...
Подобрав чужой автомат, я направил ствол в сторону изящной белой
коробочки под потолком, палец попал в отверстие скобы. Спусковой крючок
подался легко, послушно, с готовностью языческого бойца, слепо преданного
могучему вождю.
Руки тряхнуло, короткий грохот, в стене взвился дымок, полетели куски
облицовки. На том месте, где был громкоговоритель, появилась безобразная
дыра с салатную тарелку размером. Я, в самом деле, чувствовал себя могучим
вождем, который властен над жизнью и смертью.
Стелла странно посмотрела:
- У тебя другое лицо...
- Я оборотень, - согласился я.
Ее плечи зябко передернулись:
- Когда в ваших руках оружие, все вы... Подумать только, этот человек
уверял, что он - академик!.. Такой наглой брехни свет не видел.
- Не слышал, - поправил я автоматически.
- Что? - не поняла она. - Господи, зануда с автоматом, - что может
быть страшнее?
- Бога нет, - сообщил я и поднялся, стараясь громким голосом
заглушить звучный хруст в коленных чашечках. - Есть люди с автоматами.
Она спросила резко:
- Но на что ты, в самом деле, надеешься?
- На себя.
- Что? - не поняла она. - Ты - против всей мощи... против всей армии
Штатов?
- Да, - ответил я. - Я - против всей мощи.
Сердце колотилось сильно, боль затихла, совсем ушла, а в теле было
лихорадочное возбуждение, странный истерический восторг. Я чувствовал, что
в самом деле иду на верную смерть, ибо Кремль уже захвачен, Москва в руках
заговорщиков, но меня как жабу раздувало нелепой гордостью, я видел в
глазах княжны, что плечи мои стали шире, грудь выдвинулась, как у петуха.
Да и голос мой звучал как боевой рог, когда вызывают на поединок конных
рыцарей.
- Дурак, - произнесла она внятно.
- Эх ты, - ответил я беззлобно, - какая ты княжна? Так, кухарка.
Обыскав десантников, я снял с одного две гранаты, что-то жутковатое,
не лимонки, поискал кольца, ага, вот они. Не раздумывая, рванул за одно,
колечко осталось на моем пальце, подбежал к двери, распахнул и швырнул в
щель.
Я не успел ухватить вторую, как там шарахнул взрыв похожий на
подземный ядерный толчок. Стены затряслись, послышался долгий скрежещущий
треск. Понимая, что вторая граната уже ни к чему, но не в силах
остановиться, я сдернул чеку, швырнул, снова отпрыгнул за косяк. В зале
громыхнуло так, словно я взорвал авианосец.
Дверь с треском вылетела вместе с дверной рамой. Я проводил взглядом,
как все это грохнулось на середину комнаты, ломая стол. Повезло, что
додумался отступить за стену, раздавило бы как комара, дверь толще шлюза в
подводной лодке, сразу вступил в разгромленное помещение, автомат в полной
готовности, палец на крючке, и пусть только хоть что-то шелохнется...
С потолка сыпалась каменная крошка, медленно кружились, опускаясь,
клочья бумаг. На полу и на столах лежали... Я поспешно отвел взгляд, даже
меня эти окровавленные куски мяса вгоняют в холодную дрожь, хотя и знаю,
что человек из такого же мяса, как и корова. Если разделать и положить на
прилавок, хрен кто отличит.
С ящиков взрывом снесло крышки. Один разворотило вовсе, деревянные
планки торчали, ощерившись белыми зубами изломов. На пол вывалились
странные такие многоствольные пулеметы - не пулеметы, очень странное
оружие, похожее я видел только на одном из сайтов Интернета, даже читал о
нем. но как это оказалось здесь...
Глава 44
Княжна как привидение двигалась сзади, тихая и неслышная. Брешет,
конечно, не хочет признаваться, что все поняла еще тогда. Я видел по ее
глазам, догадалась, когда я протянул руку за сигаретой. Но почему-то
смолчала, не предостерегла тех, союзников.
- Что морщишь нос? - спросил я шепотом.
- Дурно пахнет. От тебя.
- Это крепкий мужской пот, - пояснил я. - Который добавляют в лучшие
мужские духи, чтобы от тех... ну, разных, кто душится, хотя бы пахло
