невероятной скоростью, все членики вибрировали, и Оппант,
невольно восхищенный, едва успевал следить за лавиной
распоряжений блистательного ноостера.
Когда убежали последние, Итторк устало опустил сяжки.
Теперь они находились одни в опустевшем зале, не считая обоих
панцирников.
-- Ну,-- сказал он резко,-- что скажешь теперь?
Оппант ответил медленно:
-- Я не понимаю, поему меня привели эти два полуживотных.
-- Понимаешь,-- бросил Итторк.-- Думаешь, я не знал о
вашем Малом Совете? За тобой следили с первого же дня.
-- Я так опасен?
-- Ты -- терм двадцать первого стаза,-- подчеркнул
Итторк.-- Возможно, двадцать первого... Хотя не уверен.
Возможно и то, что Племя постарело, начинает клониться к
упадку. Ты не выше, а просто первый грозный признак
вырождения... Потому я велел не спускать с тебя глаз.
Оппант, чувствуя страх и отчаяние, проговорил еще
медленнее:
-- И что теперь?
-- Давай решим. Своим Малым Советом ты бросил мне вызов. Я
не допущу, чтобы болтуны решали, когда пришло время
действовать! Перед тобой выбор: или тебя выбросят из Купола,
или ты входишь в состав моего Совета. Старых болтунов я
разогнал, руковожу, как видишь, сам. И успешно! Но мне все же
требуются советники, помощники.
Холодная волна прошла по всем сердцам. Оппант застыл,
понимал, что согласиться бы, а там искать выход, но нечто
непонятное в нем, заставило послать сигнал:
-- Нет.
-- Что "нет"?
-- Нет, блистательный Итторк,-- ответил Оппант тверже.-- Я
не пойду к тебе в помощники. Даже самым первым.
Сяжки Итторка вытянулись как при крайней степени
раздражения:
-- Вот как? Предпочел бы сам стать единственным?
Оппант ответил с неохотой, тоскливо самому идти на гибель,
сам не понимал, почему отвечает именно так, но все же ответил:
-- Нет, Итторк. Я не могу объяснить... у нас нет таких
слов, знаков, запаха... Но я не хочу быть во главе Племени.
Опасно! Это гибельно для всех. Это ты, а не я -- угроза всему
Племени.
Итторк просигналил зло:
-- Предпочитаешь быть выброшенным на верную смерть?
-- Да,-- ответил Оппант.-- Лучше быть жертвой, чем
палачом.
Итторк передернулся, но сдержался. В его глазах загорелся
странный огонек:
-- Ты нашел, чем отличается двадцать первый стаз от
двадцатого?
-- Нашел,-- ответил Оппант.-- Я еще не могу назвать это
понятие... или понятия. Потому, что таких слов еще нет, их надо
придумать. Но мы не в состоянии поступать так жестоко. Мы --
следующий стаз! Мы -- порождение более высокого общества,
потому что Племя ощутило потребность в нас, потому мы и
появились... Но ты, разогнав Совет, уничтожил этот стаз! И
больше сверхноостеров не будет. А еще через несколько поколений
исчезнет и стаз ноостеров. Племя начнет опускаться со стаза на
стаз. Вот что ты сделал, блестящий Итторк! Талантливейший,
гениальнейший, даже честнейший... но лишенный того, что есть в
моем стазе!
В зал заходили и останавливались черные термы, члены
Совета, теперь же просто помощники Итторка. Они теснились
темной стайкой, следили оттуда беспомощно и пугливо за резким
поворотами сяжек Итторка и Оппанта. Даже запах пошел едкий,
хотя феромоновым языком не пользовался даже Итторк. Явно не
хотел, чтобы панцирники знали как непочтительно с ним
разговаривают.
Оппант видел, как Итторк побелел от ярости, стали видны
все прожилки под тонким хитиновым покровом. Черные термы
дрогнули и попятились, настолько мощно Итторк вскрикнул на всех
трех языках разом:
-- Выбросить за Купол! Немедленно! Обойдемся без... без
этих... ты урод, а не следующий стаз! Ты -- упадок, ты больная
плесень, которую надо спешно уничтожить...
Он остановился на полуслове. В зал стремительно ворвались
панцирники. Впереди неслась волна ненависти, злобы. У выхода на
арену два панцирника столкнулись боками. Послышался страшный
хрустящий звук, от которого похолодело в крови, и в следующее
мгновение панцирники оказались на середине зала.
Итторк, побледнев, отступил на шаг. Панцирник подбежал к
нему, и Оппант содрогнулся, едва не закрыл глаза от страха и
отвращения. Страшные челюсти панцирника буквально разрубили
Итторка пополам!
Остальные панцирники бросились на темных термов, страшно
щелкали челюсти, во все стороны брызгала кровь, летели
отрубленные лапы, сяжки... Один из панцирников с силой бросил
Оппанта на стену, в следующее мгновение все шесть лапок приятно
обожгло теплым клеем: за панцирниками держались трое носачей,
бока раздуты, клея в избытке.
Панцирники проносились мимо, их сяжки задевали его
неподвижное тело, задевали лапами, совсем рядом мелькали
страшные челюсти. Оппант был забрызган кровью, на нем прилипли
лохмотья чужой окровавленной плоти.
Появился Трэнг. Панцирники кромсали тела членов Совета.
Итторк был еще жив, и Оппант ощутил жалость, видя лишь половину
гениального тела ученого, которая беспомощно лежала у ног
отвратительного Трэнга.
-- Трэнг...-- прошептал Итторк,-- зачем ты...
Трэнг холодно посмотрел на шевелящийся обрубок тела. По
его сигналу подбежал панцирник, наступил на Итторка. Страшные
жвалы нависли над головой Итторка, шевельнулись, выбирая точное
положение, и деловито сомкнулись, захватив сразу голову и
грудь. Послышался треск. Жвалы сомкнулись сильнее. Голова
Итторка треснула, брызнула жидкость. Панцирник сжимал челюсти,
пока они не сомкнулись. Лишь тогда отступил, оставив сплющенные
останки того, кто был только что главой Совета.
Оппант дернулся, волна ненависти и отвращения ударила в
голову, он потерял сознание. Когда очнулся, зал был почти пуст,
два панцирника поедали остатки погибших.
Прямо перед ним стоял Трэнг. Заметив, что Оппант очнулся,
Трэнг сказал едким запахом:
-- Хорошо, что тебя не убили. Ты умрешь здесь. И
останешься так. Я хочу, чтобы Умма видела твой скелет. Твой
высохший скелет. Ты хочешь спросить, зачем я это сделал?
Оппант покачал головой:
-- Нет, я не Итторк. Мне понятно.
Трэнг повернулся уходить. Уже на входе в туннель, он
послал торжествующий феромоновый сигнал:
-- Умма теперь служит мне!
Наступил период Покоя. Оппант бессильно висел на своих
затвердевших путах. За этим периодом Покоя, во время которого
сейчас уничтожают последних из сопротивляющихся ноостеров,
наступит настоящий период Большого Покоя, то бишь -- Застоя...
Как просчитался Итторк! Как горько просчитался! Что теперь
будет с Племенем? Оппант тогда смутно ощутил, что Итторк делает
большую ошибку, заставляя слушаться себя беспрекословно, но
даже он не предполагал, что все кончится так страшно...
Внутри нарастала разъедающая боль. Микроорганизмы, живущие
в пищеварительном канале, требовали корма. Вскоре они, не
получая пищи, разрушат стенки желудка, и Мир перестанет
существовать для них и для него. Перестанет существовать в
унизительных муках...
От боли он несколько раз терял сознание. Перед глазами все
затуманилось, лишь временами ему удавалось сфокусировать
зрение, а потом снова плыли бесформенные тени, слышались звуки,
которые существовали только в его воображении...
Он не сразу ощутил, что со рта сорвали слой клея, хотя
боль ударила по всем ганглиям. Боль в желудке стала затихать, в
организме появились силы, и Оппант понял, что кто-то насильно
покормил его, протолкнул в пищевод капельку измельченного
корма.
Он открыл глаза. В полутьме осторожно двигались тени,
кто-то настойчиво отдирал клей с ног. Прямо перед лицом Оппанта
появилось лицо Уммы.
-- Оппант,-- прошептала она едва слышно.-- Тихо... Мы
пришли за тобой.
Через несколько минут Амманк и Тибюл отодрали клей с его
ног. Правда, вырвав чувствительные волоски, и Оппант снова на
миг потерял сознание от жгучей боли в ногах.
-- Идти сможешь? -- шепотом спросила Умма.
Оппант двинулся за ней, Тибюл поддержал, а Амманк
настороженно пошел впереди.
Оппант, немного оправившись, прошептал друзьям:
-- Это бесполезно... Под Куполом не спрятаться. Завтра
всех найдут. Лучше было бы вам ко мне не прикасаться. Завтра
вас найдут по пахучим меткам.
-- Завтра пусть ищут,-- нам нужно бежать сегодня,-- сказал
Амманк твердо.-- Сегодня еще идет резня, везде неразбериха.
Завтра панцирники начнут скапливаться у выходов. Не для того,
чтобы перекрыть пути бегства -- кто побежит на верную гибель?
-- а чтобы начать боевые действия и вылазки! Эти идиоты всерьез
поверили в слова Итторка о своей непобедимости...
-- Воздушный мешок готов,-- сказал Оппант безнадежно.-- Но
как откроем выходы?
-- Рабочие помогут,-- сказал Амманк.-- Резня их испугала и
возмутила. Я уже переговорил с двумя из высокого стаза. Еще
пятеро готовы отправиться с нами! Вон один из них...
Они пробирались по непривычно безлюдным туннелям. Почти
все термы собрались в нижних этажах вокруг расплода, как в дни
наиболее серьезной опасности, а также толпились вокруг царских
палат. Чем выше поднималась группа Оппанта, тем меньше на них
обращали внимания, хотя и непривычно было видеть, чтобы одной
тесной группкой шли ноостер, поддерживаемый с одной стороны
мэлом высшего стаза, с другой -- разведчиком, рядом
образовательница и широкожвалый рабочий...
-- Надо держаться врозь,-- прохрипел Оппант, задыхаясь от
бега.-- Мы привлекаем к себе внимание панцирников!
-- Мы уже близко,-- прошептал Амманк.
Наконец они поднялись на чердак. Выше был только Купол,
крепчайший, толстый, отделанный снизу блестящим слоем клея.
Амманк, оставив Оппанта, бросился отыскивать спрятанный
эластичный пакет. Рабочий начал торопливо вскрывать пол. Оппант
заметил тонкую линию, очерчивающую круг, и тоже принялся
лихорадочно выламывать булыжники, скрепленные застывшим клеем.
Амманк с Тибюлом притащили пакет, вдвоем с Уммой быстро
развернули. Оппант и рабочий изо всех сил выдирали последние
камни. Внезапно послышался тоненький свист. Оппант ощутил
неприятный запах. Рабочий тоже ощутил, отпрянул, а Оппант
задержал дыхание и принялся выламывать последние камни,
перекрывающие трубу из грибного сада. Рабочий быстро последовал
его примеру, но тут же пошатнулся, упал. Амманк его отволок в
сторону.
Все вместе они крепко держали мешок раструбом вниз. Ткань
зашевелилась, начала наполняться, Оппант ощутил, что сердце
радостно забилось. Сам придумал, сам планировал, но как
все-таки необычно...
Он велел Амманку и Умме держать крепче, быстро приклеил
два отростка к полу. Теперь мешок можно даже не держать, не
вырвется.
Рабочий уже пришел в себя, с помощью Тибюла торопливо
вскрывал Купол. Когда намеченная часть свода рухнула, Оппант
оглянулся на мешок, и у него сжалось сердце. Мешок значительно
крупнее, в дыру не пролезет!..
Амманк увидел катастрофу, бросился к ним. Все вместе
принялись отчаянно выламывать края, стараясь расширить дыру.
Оппант оглянулся на мешок, запнулся. Мешок раздулся,
поднялся вверх, натягивая эластичные тяжи. Умма с тревогой
придерживала мешок, словно могла удержать.
-- Поторопитесь! -- крикнула она.-- Тяжи скоро лопнут!
Оппант, Амманк и рабочий изо всех сил ломали края Купола,
расширяя отверстие. Из боковых туннелей начали показываться
встревоженные термы. У Оппанта дрожали руки и голос, когда он
яростно закричал:
-- Всем стоять на месте!
Рабочие-ремонтники в нерешительности остановились. Зато
