дверца нашла-таки себе место на скучной бетонной стене, не знавшей краски,
но и эта была так незаметна, что строение легко можно было принять за
монолитный бетонный прямоугольник. На его бетонных же соседях дверей
оказалось не намного больше, да и редкие окна никак не соответствовали
тому, что бы постройки эти могли считаться жилыми. Они создавались как
складские помещения одной из недавно выстроенных баз, но судьба принудила
играть их другую роль. Именно в это мрачноватое место привозили
эвакуированных.
Не веселей бараки смотрелись и изнутри - пустые комнаты с мертвенными
полками ламп дневного света уставили койками, матрасов достаточно не
нашлось, и потому застиранные простыни стелились прямо на пружинные сетки.
Временное жилье походило на больницу - за исключением прошедшей
дезинфекцию одежды сюда не допускались никакие личные вещи, и потому почти
неуместно смотрелись на этом фоне радостные лица: "Пронесло!" Пусть
потеряны жилье, потерян (быть может, еще с возвратом, скарб) - зато самое
страшное осталось позади, зато осталась жизнь... Правда, радости несколько
мешал замерший в углу солдат с автоматом: кому приятно находиться под
прицелом?
- Ну ничего, не бойся, - объяснила девочке женщина, чья койка
примыкала вплотную к возвышению с автоматчиком. - Он нужен здесь, чтобы
нас защищать... А потом всем сделают анализы, и мы уйдем в новый дом. -
При этих словах ее глаза на миг наполнились слезами. - Вот увидишь, все
будет в порядке... все будет в порядке...
- А что они уже разработали систему проверки? Есть соответствующие
тесты? - поинтересовался сидящий через кровать сосед, ему ответили с
третьей стороны:
- Они просто устанавливают наличие того или иного вирусного
заболевания. Потом больных сортируют, и всех... - палец изобразил нажатие
на курок.
- Не болтайте глупостей, - повернулась в их сторону первая женщина,
гладя по голове тут же прижавшуюся к ней дочь. - Еще не хватало - сплетни
распускать... Вы еще скажите - сразу всех перестреляют, и все...
- А может так и будет. Покажут загранице барак: вот, мол, спали, а
потом... - жест повторился.
- Ну что вы мелете, - поморщился солдат и прикусил язык - вступать в
разговор он не имел права.
- Вот именно! - стукнула рукой по койке женщина. - Для этого никто не
стал бы тратить столько сил, чтобы привезти нас сюда. А кто действительно
заболел сам виноват.
- Виноват? - подскочила другая женщина, давно уже прислушивавшаяся к
разговору. - Так значит, мой муж виноват, что он заболел, да? И чем же это
он виноват? Я тебя спрашиваю?
Видя ее воинственный вид, первая пробурчала себе под нос что-то
неразборчивое и демонстративно повернулась к ней спиной.
Задав в пустоту еще пару возбужденных вопросов, вторая обвела
присутствующих недовольным взглядом, быть может, выискивая, на ком можно
"разрядиться", и, сникнув, опустилась обратно на койку.
Видя, что ни скандала, ни по-настоящему интересного разговора не
получиться, повернувшиеся было в ту сторону лица утратили интерес, многие
начали укладываться спать. Здесь нечего делать - разве что трепать языком,
затевать ссоры, на которые уже ни у кого по-настоящему не хватало сил, и
дремать, отдыхая от сумасшедших волнений.
Изредка у двери показывался второй военный, уводя на время кого-то из
присутствующих на анализ, возвращались они довольно быстро и подтверждали
раз за разом, что вирус уже обнаружен и врачи знают, что проверяют.
Они не лгали - в самом деле, на этот момент тест на вирус
констрикторизма был уже обнаружен - во всяком случае, все документальные
источники это подтверждают. Но будь даже исследован подробно изложены
ожидающим своей участи людям, и то вряд ли прекратились бы в бараках
пессимистические разговоры.
- Вот увидите - даже если у вас просто грипп...
- Да замолчите вы...
- Все равно он вас шлепнул. Это же военные - что с них возьмешь...
- Мы для них никто.
- Да замолчите!
Несколько раз дежурный солдат был уже готов нарушить все инструкции -
но всякий раз останавливался в последний момент, сжимая зубы. В его задачу
не входило слушанье чужих разговоров. Понятно, что все не довольны - кому
бы понравилось очутится в подобном месте...
Бдительный взгляд автоматчика непрестанно бороздил проходы между
койками, пока не остановился на одном человеке.
Худощавый мужчина с выпирающими костями подозрительно долго стоял на
одном месте, производя пальцами странные пасы.
Солдат насторожился, прищурился - и верно - в какой-то момент руки
тощего медленно вытянулись вперед, будто собираясь сдавит в воздухе
невидимую шею. Короткая очередь оборвала их движение.
Только несколько отрывистых женских вскриков прозвучало после нее - в
бараке наступила полная тишина. Вынырнувшие из-за двери люди в белых
халатах быстро уволокли тело, но молчание осталось.
Автоматчик незаметно хмыкнул: он подумал о том, что не слишком то
много надо, чтобы люди прикусили языки - достаточно им знать, что кто-то
имеет право на выстрел. Только и всего... А остальное произойдет само по
себе, и не надо урезонивать болтунов - сегодня мишень не они, а завтра?
Кто не понял - сам виноват...
Наброшенные на головы одеяла скрывали выражения лиц - вскоре весь
барак уже выглядел спящим. Зоркий страж берег их "сон"...
24
- Я не поеду! - заявила Альбина тоном, не терпящим возражений.
- Но почему. - Рудольф от волнения колотил себя кулаком по раскрытой
ладони. - Я же объяснил: материалы о лечении констрикторизма необходимо
доставить в столицу в первую очередь. От этого зависит жизнь десятков...
сотен, если не тысяч.
- С тем же успехом материалы, а точнее - несколько примитивных
записей - может передать и кто-то из детей. - Альбина сама поражалась той
жесткости, с которой ей удавалось произносить слова. Анна послужила ей
неплохим примером, как слабая женщина может в нужный момент становится
более сильной чем ей предназначено природой. - Пусть едут они.
- Но кто-то должен еще и вести машину, - не сдавался Рудольф.
Трата времени казалась ему бесполезной и потому раздражала.
- Среди подростков наверняка найдется кто-то, умеющий это делать, -
парировала девушка.
- Так, господа... вот подраться я вам не позволю, - как всегда после
долгого вслушивания вклинился в разговор "тихий".
- Езжай, - устало посоветовала Анна, не выпуская из своих ладоней
похудевшую ручонку больного мальчика: он и впрямь выздоравливал, но ослаб
неимоверно.
- Нет, - сжала губы Альбина.
Она считала, что выглядит так суровой и грозной, но "тихий" еле
сдержал ласковую улыбку: на самом деле Альбина стала похожа на
обидевшегося ребенка.
- Так мне позволят сказать слово? - после короткой паузы продолжил
он. - Я не только против того, чтобы с материалами ехали дети, я бы на
вашем месте не отпустил бы туда и Альбину. Не хочу уточнять, но поездка
такого рода может быть очень опасной. Даже более чем.
- Не понимаю, - упрямо надула губки Альбина.
- Вы что - всерьез так думаете? - вместо нее поинтересовалась
Эльвира, сразу догадавшаяся, на что может намекать человек с такой
биографией. - Гонец всегда рискует...
Нехорошая улыбка возникла на ее лице, озадачив всех, кроме "тихого".
- Именно, - подтвердил он. - Все зависит от того, насколько там хотят
получить такие новости. Как-никак, один из методов лечения уже
зарекомендовал себя с... удобной стороны. К чему еще новые сложности?
- Нет, постойте, - брови Рудольфа сошлись, делая его несколько старше
своего возраста. - Я согласен - дорога действительно небезопасна. - "Как
хочется спать... я соображаю все хуже и хуже" - думалось ему между тем.
Усталость и впрямь играла с ним странные шутки: то он начинал думать о
себе в третьем лице, то видел медпункт как бы со стороны, то просто ему
начинало казаться, что он незаметно для себя переместился в какой-то
другой мир, как две капли воды похожий на его собственный, но все же
выдающий себя отдельными мелочами, чуть заметными глазом несоответствиями.
- И в этом смысле действительно... - он забыл начало мысли и лихорадочно
подыскивал слова, чтобы закончить собственное предложение. - Да, ехать
должны не дети, а тот, кто сможет провести машину и через огонь, и по
дороге, на которой вполне возможно, вас будет поджидать масса
столкнувшихся машин и толпы констрикторов. Лучше и в самом деле... - он
снова запнулся, но на этот раз смысл фразы не упустил, - ...просто
поторопить спасателей из города. Рассказать о нашем укреплении, попросить,
чтобы выслали вертолеты. Это достаточно реально, если учесть, что
эвакуацией занимается армия. Я правильно говорю? - обратился он к
"тихому".
"Тихий" заглянул в его покрасневшие сонные глаза с обожженными белыми
ресницами, собрался было возразить, но передумал в последний момент: есть
ли смысл спорить о причинах, вынуждающих выбирать ту или иную линию
поведения, если достаточно, чтобы она совпала с самой безопасной? Да и
шанс, что в этом мире еще сохранилась порядочность - был.
- Да, для тех же детей будет безопаснее остаться в укреплении, -
после недолгого раздумья согласился "тихий". - Только на вашем месте я бы
прямо сейчас переселил их в бомбоубежище. Если учесть, что помощи ждать
придется не слишком долго, это будет лучшим из вариантов: лично я не так
уж верю кирпичным кладкам.
- Да, вы правы, - поддержал его Рудольф. - Спасибо, я должен был сам
догадаться...
- Вы - идеалист, - лучезарно улыбнулся ему в ответ "тихий". - А
поехать должен тот... пусть это смешно звучит... кого не жалко. От кого
тут, да и вообще в этом мире не слишком много пользы.
- В таком случае добровольца вам не найти, - фыркнула Эльвира.
- Вам бы я эту поездку не рекомендовал, - повернулся в ее сторону
"тихий". Журналистка снова курила, неторопливо и глубоко затягиваясь. -
Ваш долг - сохранить для истории местные хроники... А что касается того,
кто должен ехать - можно будет просто бросить жребий.
"Ала, - сердце Рудольфа странно дернулось и сжалось до боли. - Должен
ехать медик, но Анна не может... простому человеку, несведущему в
медицине, могут и не поверить, кроме того - записи наверняка нуждаются в
пояснениях... Но если это наш знакомый - как же его фамилия? - прав, то...
неужели я смогу ее отпустить?"
- О чем вы задумались, приятель? - приподнял клоунские брови "тихий".
- Медик. - Рудольфу показалось, что его голосом говорит кто-то другой
- Должен ехать человек с медицинским образованием.
- Нет. - "тихий" задавил свой вскрик. Да... Вы правы.
Последние слова дались ему с большим трудом.
- Значит еду я? - неуверенно спросила Ала и съежилась, становясь
сразу особо слабой и беззащитной на вид.
- Нет, - снова возразил "тихий", так же порывисто и нервно, но без
затаенного отчаянья, как в первый раз. - Почему обязательно медик? В конце
концов... можно сказать, что у меня тоже есть медицинское образование. Во
всяком случае, в свое время я был младшим санитаром.
- Альтернативная военная служба? - догадался Рудольф. В ответ "тихий"
согласно кивнул.
- И еще... - "тихий" немного нахмурился. - Хорошо бы, если...
Он замолчал, словно прикусил язык. Некоторое время все ждали
продолжения, затем Ала не выдержала.
- Что - если?
- Ничего, - сухо отозвался он. - Я чуть было не сказал глупость...
Короче - поступайте как знаете.
"Они могут подумать, что я просто бегу отсюда, стараясь спастись...
