солнце - небольшое и желтое...
31
До самого утра Альбина пролежала, глядя в потолок неподвижными
глазами; ее взгляд легко было спутать со взглядом констриктора - кипящие
внутри мысли отбивали у него всю энергию, но при этом и сама она не смогла
бы пояснить, о чем именно думала. Почему увели "тихого"? Почему он так
настаивал на том, что она - просто попутчица? Что все это означало? В
какие-то моменты ей хотелось встать и разузнать, в чем дело,
поинтересоваться в открытую его судьбой, уточнить, когда будет пущена в
ход методика лечения, но всякий раз тело охватывала усталость и девушка
говорила себе, что через минуту она отдохнет, силы вернуться, и от
тогда... От этого ей чудилось, что даже ее тело знает о загадочных
опасностях больше, чем она, и потому не пускает.
Наверное, в какой-то момент она все же заснула: утро наступило
слишком быстро, так, что сознание не успело зафиксировать его приход.
Стало шумно, люди заходили по бараку, захлопала дверь... Альбина протерла
глаза руками и села. Похоже, в барак вселялась новая группа - пустовавшие
в момент ее прихода койки занимали теперь одну за другой только что
вошедшие люди. Отдельные лица показались девушке знакомыми,
присмотревшись, она убедилась, что так оно и было.
- Вы из укрепления? Из мэрии? - схватила она за рукав ближайшую
женщину.
- Да, - нехотя ответила та, едва ли не падая на кровать.
- А как... - Альбина замолчала, вертя головой во все стороны.
Если Рудольф жив она увидит его и без расспросов...
Дверь раскрылась впуская в барак одну группу, другую, Альбина застыла
на краю кровати, готовая в любой момент вскочить. Не он... не он -
повторяли ее губы. Когда знакомое лицо наконец появилось, в ее ногах,
казалось, сработала пружина, бросая девушку вперед.
- Ты... - прижалась она к его груди, забыв окончательно прежнюю
робость перед его излишне строгой моральностью. Тонкие пальчики зашарили
по плечам, желая на ощупь удостовериться, что перед ней не мираж. -
Милый... Я так волновалась, я так ждала...
- Ала. - Рудольф притянул ее к себе и с удивлением отметил, что глаза
начали щипать. Обожженные веки были очень чувствительны к соленной
жидкости. - Ну все... теперь все позади. Все...
- Руди... - она захотела тут же рассказать о странном уходе "тихого",
о тревоге, ни на секунду не отпускавшей ее, но не успела - в дверях
появилось двое военных ("Боже! - ахнула про себя Альбина. - Те самые...")
и один из них выкрикнул фамилию Рудольфа. - Нет!
Неожиданный крик девушки заставил Рудольфа отшатнуться, а Альбина уже
поворачивалась лицом к военным, стараясь загородить его своим телом.
- Ала, что случилось? - Он резко замолчал, глядя на приближающихся
людей в форме.
- Нет! - она сжала кулаки и шагнула вперед, дрожа от стыда. - Я
вам...
- В чем дело? - нехорошее предчувствие неприятно и скользко
шевельнулось у Рудольфа в душе. - Что все это значит?
- Девушка, успокойтесь, - прикрикнул на трясущуюся Альбину один из
военных. - С вами просто хотят побеседовать. Ведь это в вашем укреплении
проводились, так сказать, некоторые медицинские исследования?
- Да, а...
- Человек, передавший нам материал, говорил о работе врача-одиночки.
Именно это мы и хотели уточнить, - холодновато пояснил военный.
Наброшенный на его плечи белый халат скрывал знаки различия.
- Ну как же... - Рудольф попробовал улыбнуться в ответ, но не сумел.
- То есть... врач действительно был только один, но вот... - он осекся и
замолчал. Уже готовая сорваться с языка фраза "вот перед вами один из
свидетелей успеха" так и осталась непроизнесенной, какое-то шестое чувство
подсказало ему, что испуг девушки не случаен и лучше не впутывать ее в это
дело.
- Продолжайте... - небрежно кивнул военный.
- Я что-то хотел сказать? - Рудольф не привык испытывать
растерянность и чувствовал от этого сильный дискомфорт. - Да... я сам
свидетель, что лечение было успешным. И тот человек, который... простите,
я забыл его фамилию... он тоже может подтвердить, что, вероятно, и сделал.
К их разговору начали прислушиваться, десятки пар любопытных глаз уже
уставились на них, требуя объяснения разыгравшейся только что сцене.
- Вот и хорошо, - прервал его все тот же военный. - Вы запишите свои
показания и...
- Нет! - со слезами на глазах снова вскрикнула Альбина. - Руди... Не
ходи с ними. Не ходи!
- Послушайте, девушка, - раздраженно одернул ее военный, - вы
замолчите или нет? Вам не кажется, что вы лезете не в свои дела?
- Нет. - Альбина с отчаяньем тряхнула головой. - Тогда берите с собой
и меня. Руди - им это не нужно, понимаешь?
- Что "это", малышка? - он слегка отстранил девушку с дороги рукой.
Только гримаса исказила в ответ лицо девушки. Слишком много хотелось
ей сказать этим словом, и она была слишком напугана, чтобы быть способной
что-либо объяснить. "Это" - лечение констрикторизма, их мечты и надежды,
искренность, наивные попытки отстоять созданное на миг укрепление... и
многое другое, на объяснение чего иному понадобилось бы часы, а другому -
и вся жизнь. И ноги Альбины как тогда, на крыше, стали каменными, руки
опустились, а лучистые глаза наполнились покорной тоской: делайте со мной,
что хотите... я проиграла.
- Малышка, что ты...
- Идем, - нетерпеливо поторопил его военный, и Рудольф отправился за
ними, стыдливо отводя взгляд от потрясенной и потерявшей надежду девушки.
Сердце билось четко как часы. Медленно, медленней, чем он ожидал,
совсем мед-лен-но...
...как в тот момент, когда констрикторы ломали двери в кабинет.
Стук. Шаг. Удар сердца... Хлоп - дверь... А лязг? Что же это знаком,
по-металлически лязгнуло сзади? Оружие?
Лезут в глаза ледяные блики, катится с гор лавина... И что-то белое
возникает перед глазами. Листок бумаги?
- К сожалению, вы являетесь носителем вируса... - глухо, сквозь
снежную толщу звучат слова.
- Вы направляете меня в больницу? - Рудольф слышал свой голос со
стороны и с трудом узнавал его, как будто тот звучал с магнитофонной ленты
- искаженный, непривычный...
- По приказу в связи с чрезвычайным эпидемиологическим положением...
- Нет! - закричала Альбина на весь барак, и ноги ее подкосились...
- О чем вы? Ведь есть методика лечения... - шепчут испуганно губы, а
Рудольф все еще смотрит на жалкого, изменившегося себя со стороны, а
лавина катится, катится...
- ...к сожалению, методика ни чем не подтверждена и нуждается в
длительной дополнительной проверке. У нас нет такого времени...
Альбина сжала губы, и рот ее начал наполнятся чем-то соленым. Видение
не покидало ее... да это и не было простым видением: она не сомневалась,
что и в самом деле смотрит на мир сейчас глазами погибшего человека и
видит, как на него направляется автомат, как...
- Нет!!! - заглушая трески выстрелов отчаянно выкрикнула она и
оказалась в бараке, на полу, среди скопившихся рядом ног.
- Девушка, вам помочь?
- ...припадочная наверное...
- Давайте руку...
- Нет... нет... - уже чуть слышно пролепетала она, кусая губы. Все
было кончено. Жить не хотелось.
- Когда все те же военные появились снова, она уже знала - пришли за
ней и встала, не дожидаясь приглашения. В полном молчании перед ней
распахнулась дверь, проплыл унылый однообразный коридор, пропускник...
"Странно, - равнодушно и опустошенно думала она, глядя по сторонам, - его
не уводили так далеко..."
Последняя дверь убралась с дороги, бросая ей в лицо волну неожиданно
свежего воздуха.
За дверью был день - сероватый, в меру пасмурный, с пятнистым от
облаков всех оттенков небом. Мелкая утоптанная трава вокруг скучных
строений выглядела темной и неживой.
Они остановились на пороге, и только тогда девушка почувствовала, как
сильно дрожат ее ноги. "А может, это - сон? Кошмарный сон, среди кошмарной
жизни..." - устало подумала она, глядя на неторопливо подъезжающий
автомобиль.
- Это она?
- Да. И она будет молчать... - раздались один за другим два голоса.
Альбина мелкими глотками втянула в себя воздух. "Вот и все... -
проговорила она неслышно, - вот и все..."
- Садитесь, - равнодушная рука военного подтолкнула ее к машине.
Альбина покорилась. В ноздри ударил сильный запах бензина и кожи от
сидений - видно, автомобиль был еще новым. Девушка упала на заднее сидение
и зажмурилась.
- Ала... - прозвучал над ухом знакомый голос, выводя ее из
оцепенения. Тот самый голос, что делал это уже не раз.
- Вы?
(Разве не так в точности ахнула Эльвира, впервые увидев его? Ох,
везет же некоторым ходить в "живых мертвецах").
- Ала... - повторил он, беря девушку за руку.
Больше он не сказал ничего.
Разговор еще предстоял - долгий и сложный, в котором ей надо было
доказать, что он не мог поступить иначе, признаться, что он предал -
предал для того, чтобы не предать, чтобы выжить и однажды рассказать
правду, да и просто выкупить у судьбы ее жизнь. Надо было подготовить
девушку к тому, что она стала на время заложницей, гарантией его "хорошего
поведения", в качестве "жертвы прежнего режима", разоблачителя, и -
союзника тех, кого она, должно быть, уже успела научиться ненавидеть.
Все это было еще впереди, а пока они сидели рядом, держась за руки и
глядели друг другу в глаза.
Глядели, глядели, глядели...
А в это время в том, погибшем городе зашевелилась одна из лежащих на
земле фигур. Застонала, приподнялась на локтях, превозмогая боль пощупала
лежащую рядом сумочку и снова замерла, заслышав стрекотанье низко летящего
вертолета.
И от спасателей порой стоит спасаться.
Вертолет стих, исчез, кто-то протопал мимо, и лишь дождавшись полной
тишины, Эльвира позволила себе привстать. От удара о мостовую ломило все
тело, перед глазами прыгали мелкие искорки, позволившие ей все таки
разглядеть находящийся неподалеку круг канализационного люка. "Как жаль,
что так нельзя проползти до границы", - подумала она, скрываясь под
рубчатой крышкой.
Ей тоже предстояло еще многое - и поиск приемлемого для отдыха места,
и добыча запасов продуктов на то время, как вверху будет произведена
дезинфекция, да и вообще выбор правильной линии поведения: прятаться ли с
самого начала, или сделать тайничок для блокнота.
Все это еще было впереди.
Ехала по дороге машина.
Держась за стены подземных туннелей шла в темнота одинокая женщина.
Невозмутимо, как до катастрофы, плескалась река, шелестели ветки
деревьев, и солнце смотрело сквозь обрывки облаков так же, как следующей
ночью луна, и не было дела ни до этой отшумевшей в людском обществе бури,
ни до большинства других бурь.
ЭПИЛОГ
- И все же ты зря так поступил, - проговорила Альбина, присаживаясь
на диван возле "тихого".
- Ты так считаешь? Значит, ты права, - отозвался он, не отрывая
взгляд он пестрого телеэкрана.
- Зря, - повторила она, присоединяясь к его занятию, хотя и не могла
понять, сколько времени можно спокойно смотреть на ненавистное лицо
"спасителя человечества".
Впрочем, на этот раз телецентр решил немного поразнообразить
надоевшую программу.
От неожиданности "тихий" подался вперед, а Альбина приоткрыла рот:
движения бывшего полковника Хорта стали замедляться, замедляться,
замедляться...
Нет, это не было началом болезни: просто что-то не сработало в
