Клим размышлял недолго.
- Сделаем так, сеньор Винценто. Пошли на "Аркебузу" ялик с гребцами.
Верными и неболтливыми матросами. Пусть они передадут, что капитан желает
видеть его для серьезного разговора. Уверен, что Оливарес прибудет один,
он же не ожидает от нас неприятностей.
- И вы собираетесь его здесь задержать?
Клим опять подумал:
- Вообще-то, можно сделать так. Но Оливарес нужен на "Аркебузе", кто
же поведет ее здесь.
- Конечно, пожелает занять место капитана. Он же старший помощник
капитана Кихоса.
- А вот тогда мы попробуем ему помешать. Капитан Кихос меня об этом
специально предупреждал. Исполнять обязанности капитана на "Санте" до
прихода в Порт-Ройял он назначил вас. Разве он вам об этом не говорил?
- Говорить-то говорил. Но у меня здесь всего осталось два десятка
матросов, как мы сможем остановить Оливареса? Да его головорезы просто
побросают нас за борт.
- Для этого им вначале нужно сюда попасть.
- Чем же мы сможем их задержать?
Клим облокотился на фальшборт и, поглядывая в сторону "Аркебузы",
уклончиво промолчал. Он понимал опасения Винценто - тот рисковал своей
головой. Но сам Клим был не силен в разговорном испанском и не знал, как
передать смысл чисто русского выражения "ничего, авось как-нибудь
управимся!" Он еще раньше подумал об угрозе появления здесь матросов
Оливареса, но, когда разговаривал с Дубком, у него появились кое-какие
соображения.
Не услыхав ответа, Винценто повторил вопрос.
- Ничего, сеньор Винценто, - сказал Клим. - Принимайте спокойно
обязанности капитана и посылайте ялик за Оливаресом. Не раздумывайте
долго, нам нужно засветло выяснить его намерения. Вдруг с каким ветром до
него долетит весть о смерти капитана.
- Ветра-то нет.
- Подует когда-нибудь.
По распоряжению Винценто, на воду спустили шлюпку. Он выбрал двоих
матросов, сказал, что передать на "Аркебузу". Матросы согласно покивали
головами, спустились в лодку и налегли на весла.
Клим и Винценто следили за шлюпкой, видели, как она подошла к
"Аркебузе" и почти сразу направились обратно.
- Это кто же к нам плывет? - подошла к ним Ника.
- Не узнаешь?
Шлюпка уже прошла половину расстояния, и можно было разглядеть на
одиночном пассажире робингудовскую шапочку с пером.
- Так, так? - сказала Ника. - Предстоит мужской разговор. А не
захочет сеньор Оливарес взять реванш?
- Не думаю. Он же едет один. Просто, как ты догадалась, у нас будет
мужской разговор. Конечно, будем выяснять отношения, но пока на словах.
- Тогда ты не очень развешивай уши. Как я понимаю сеньора Оливареса,
для него лучший аргумент в таком разговоре - пистолетная пуля. Особенно,
если он уверен, что выстрелит первым. На всякий случай, я на вас через
окошко посмотрю. Видеть меня здесь, рядом, ему тоже не доставит
удовольствия.
Ника вернулась в каюту. Шлюпка подошла к "Санте". Сеньор Оливарес
бодро вскарабкался по трапу, шагнул через фальшборт. Он был без шпаги, но
с неизменным пистолетом за поясом. Одна щека его припухла и заметно
отличалась от другой. На Клима даже не взглянул.
- Где капитан? - спросил он у Винценто.
Увидев открытую дверь капитанской каюты, он замедлил шаги, быстро
оглянулся, видимо, опасаясь, не попал ли он в ловушку. Но, кроме Клима и
Винценто, никого больше на палубе не было, а Клим в его сторону даже и не
глядел.
В каюте капитана сеньор Оливарес пробыл недолго. Вышел, держа шапочку
в руках, перекрестился на ходу.
- Когда?
Винценто ответил.
Сеньор Оливарес нахлобучил шапочку. Заложил руки за пояс, не спеша,
по-хозяйски, оглядел бессильно свисающие паруса.
- Если к утру не поднимется ветер, капитана будем хоронить здесь.
Это звучало как приказ. Винценто было выпрямился по привычке, однако
не ответил, как подобает: "Есть!"
- Пошлите шлюпку с боцманом на "Аркебузу", - продолжал Оливарес. - На
"Санте" маловато матросов. Пусть боцман отберет десяток и привезет сюда. Я
остаюсь здесь.
Не услыхав и сейчас привычного ответа, Оливарес нахмурился. То, что
его распоряжения могут быть не выполнены, видимо, даже не приходило ему в
голову. Он строго посмотрел на Винценто, и тому заметно стало не по себе.
Клим понял, что пора вмешаться в разговор.
- Сеньор Оливарес, - сказал он внятно, стараясь точно подбирать
испанские слова, - по последнему распоряжению капитана Кихоса, которое он
сообщил нам, мне и Винценто, вы поведете "Аркебузу" в Порт-Ройял. Кроме
вас, это некому сделать. На "Санте" за капитана остается сеньор Винценто,
он пока не освоился со своим назначением, и это помешало ему все как
следует объяснить.
- А вы? - повысил голос Оливарес. - Кто вы такой, чтобы говорить от
имени капитана Кихоса?
- К сожалению, капитан Кихос, по причине своей болезни, не смог
записать свое последнее распоряжение в судовой журнал, он успел только
высказать его в моем присутствии.
- Почему я должен вам верить?
- А я и не прошу вас верить. И я, и сеньор Винценто просим вас
выполнить последнюю волю капитана и вернуться на "Аркебузу".
Ястребиные глаза сеньора Оливареса прищурились.
Некоторое время он пристально разглядывал Клима и Винценто,
соображая, как поступить. В дерзости отказать ему было нельзя, согласиться
на трусливое отступление он не захотел.
Тонкие губы его сжались в жесткую черточку, он сделал два быстрых
шага назад, положил руку на пистолет... и тут почувствовал, как в его
спину между лопаток уперлось что-то твердое и острое.
Оливарес послушно убрал руку с пистолета. Он даже не стал
оборачиваться, догадался и так. Конечно, это была Ника. Заметив, что
переговоры у мужчин готовы зайти в тупик и становятся явно опасными, она
вышла из каюты и приняла в них участие.
- Сеньор Оливарес, - продолжал Клим самым благодушным тоном, как
будто ничего не произошло, - капитан очень сожалел, что не смог с вами
проститься. Он просил передать вам его благословение... и это еще не все.
Одну минуточку...
Он зашел в каюту капитана и вернулся с сундучком.
- Здесь - тысяча песо. Капитан передает их вам и вашей команде как
долю приза за "Аркебузу".
Клим придумал все это в последний момент, и в его словах, пожалуй,
было маловато логики и много импровизации, поэтому Винценто удивленно
уставился на сундучок. Даже сеньор Оливарес несколько растерялся и уже не
знал, как себя сейчас вести. Но и деньги - как верно решил Клим - часто
действуют вне логики, а тысяча песо - это тысяча песо! После минутного
замешательства сеньор Оливарес сдержанно кивнул головой.
Сундучок спустился в лодку. Резкими движением Оливарес оттолкнулся от
борта, но, прежде чем сесть, некоторое время пристально разглядывал снизу
лицо Клима, пытаясь догадаться о причинах столь странного, по его мнению,
поведения этого неожиданно появившегося самозванца.
Ника забеспокоилась, толкнула Клима в бок.
- Отошел бы от борта. Как бы не пальнул. Обид этот сын гранда не
прощает, как я догадываюсь.
- Не прощает, - согласился Клим. - Но сейчас он задумал другое.
- Что еще?
- А вот мы увидим.
Так и не сказав на прощание ни слова, Оливарес сел на скамейку.
Шлюпка ходко пошла к "Аркебузе".
- Сеньор Винценто, - сказал Клим, - у нас в порядке носовые пушки?
- Конечно, а как иначе, и пороха, и ядер хватит на целое сражение. А
зачем вам?
- Пока еще не знаю. Спросил так, на всякий случай.
- Но вот канониров у меня нет. Все перешли на "Аркебузу".
- Ничего. Канонира, если нужно, я найду.
И Клим направился в кладовую к Дубку. Ника перехватила его на ходу.
- Скажи, пожалуйста, что за инсценировку ты устроил с сундучком
капитана Кихоса? Или он тебе что-то такое говорил, и ты мне не успел
перевести?
- Конечно, не говорил, - ухмыльнулся Клим.
- Тоща зачем?
- А ты не догадываешься?
Ника молча какое-то время разглядывала Клима.
- Ясненько! - наконец сказала она. - Для гарантии. "Аркебуза" должна
приплыть в Порт-Ройял, этот сундучок отыщут там археологи триста лет
спустя. А часы прибудут вместе с нами. Что ж, вряд ли ты сам мог до такого
хитрого хода додуматься. Не иначе предки подсказали. Что ни говори, а
церковь, как известно, интригами и хитростью бедна не была.
- Да, по этой части мои предки соображали.
- А для чего тебе конвоир?
- Пока не скажу. Если все верно, что про Оливареса подумал, что скоро
сама увидишь.
Дубок браво и с готовностью вскочил Климу навстречу. Поднялись и его
товарищи, понимая, что обязаны свободой этому странному русскому.
Только Оливайо остался сидеть в своем углу, непримиримо и зло
посверкивая на них своими черными, горящими ненавистью глазами.
"Молодец! - невольно подумал Клим. - Дать бы ему оружие да его негров
освободить, нарубил бы он из нас капусты. Даже жаль оставлять такого
мощного вождя на погибель в Порт-Ройяле..."
Клим заметил невольно, что он и здесь, в этом иллюзорном мире,
пытается и рассуждать, и действовать, и заглядывать вперед, как будто все
существует на самом деле, и все, в чем он принимает участие, будет
продолжаться и без него. И в то же время полной уверенности, что все это
исчезнет, как только выключится генератор, у него также не было...
- У меня к тебе дело, Дубок!
- Слушаюсь, господин... вот не знаю, как по батюшке...
- Господина ты оставь... Не в этом дело. Забирай свое войско. Только
Оливайо не трогай. Он вам не помощник.
- Вождь!
- Вот именно. Может быть, найдем ему другое занятие. А вы спускайтесь
на батарейную палубу и зарядите парочку пушек.
- Воевать будем?
- Воевать - не воевать, а выстрелить пару раз придется.
- Так меня допустят к пушкам-то?
- Допустят, ступай.
Выйдя на палубу, Клим пригляделся к "Аркебузе", которая по-прежнему
мирно покачивалась в километре от них, и не заметил на ней особого
оживления.
"Еще не решился Оливарес! Но решится обязательно. Не из тех, кто так
вот запросто согласится отдать капитанский мостик на "Санте". А путь у
него один..."
Клим взглянул на бессильные паруса.
Ничего! Ветра нет, а на веслах ему до нас плыть да плыть!
- Клим! - позвала его из каюты Ника. - Иди сюда, Клим!
6
Открыв дверь каюты. Клим так и остановился на пороге.
- Что такое?
Чуть постукивая по полу концом шпаги. Ника сидела на кровати, а
против нее, прижавшись спиной к переборке, сидел на полу молодой матросик.
Глубоко посаженные, мышиные глазки его со страхом следили за клинком
шпаги, острие которой почти касалось его колен. С ладони правой руки
скатывались на пол редкие капельки крови.
"Шпагу пытался поймать, дурачок!" - догадался Клим.
- Я вошла, а он уже в каюте. Что-то ищет. Объяснял - я не поняла.
Убежать хотел - я не пустила.
Клим присел на пороге. Если матрос еще надеялся удрать от девчонки со
шпагой, то теперь ловушка захлопнулась, массивная фигура Клима отрезала
единственный путь к бегству. В окошко выскочить он бы тоже не успел.
По-английски он не говорил.
- Сеньор, я пришел убирать каюту... я всегда убирал каюты, я не хотел
ничего брать...
- Pescestamento! - сказал Клим и добавил уже по-русски специально для
Ники: - Я сейчас его буду спрашивать, а ты, если будет нужно, его попугай.
Не иначе, это осведомитель Оливареса. - И он опять обратился к матросу:
- Habla! Говори!
- Сеньор, я ничего...
- Не признается! - Клим сказал это по-испански, как бы для Ники, она,
