разумели сказанного". Таким образом, Иисус неоднократно пророчествует о своей
судьбе, но ученики его остаются глухи к его словам; непонимание, в свою очередь,
рождает неверие - иначе как еще объяснить их смятение, граничащее с откровенной
трусостью и готовностью отречения (вспомним троекратное отречение Петра в ночь
ареста Иисуса), внезапно охватившее их в канун Пасхи?
Возьмем на себя смелость и выскажем следующее предположение: Иуда был
единственным из числа двенадцать Апостолов, кто искренне верил Иисусу и кто не
предал забвению ни единого слова из его пророчеств. Именно вера толкнула его на
содеянное им, на так называемое "предательство", ибо он единственный, кто понял,
до конца постиг смысл земной жизни и, главное, смерти Иисуса Христа, смысл его
явления в этот грешный мир, его миссии Спасителя человечества. Иисус дал миру
шанс, и шанс этот заключался в его смерти. Смерть органически завершала земной
путь Учителя, своею кровью искупавшего грехи людские. Его смерть нужна была
миру, Иуда понял это - и взял на себя роль орудия Божьего Провидения. Он знал,
что человечество проклянет его, но он знал также и то, что Иисус - сам Иисус,
Сын Божий! - нуждается в его помощи. Иуда перешагнул через самого себя и содеял
предопределенное свыше. Прореченное Богом свершилось.
9.
Вера и скепсис, вступившие в противоречие. Возможно и иное, несколько отличное
от только что приведенного, объяснение действий Иуды Искариота. По Писанию,
вера, подверженная сомнению, не есть вера, угодная Богу. Истинная же вера есть
вера Авраама, безропотно отдавшего единственного сына на заклание
Богу-Искусителю. Вера должна быть безоговорочной и бездумной, полностью
подчиняющей волю человека неограниченному, поистине "божественному" произволу
Творца. Либо абсолютная вера, либо абсолютное безверие - третьего здесь не
дано. Так учит Писание.
Однако нужна ли человеку такая вера? Вера, умаляющее самое ценное, что есть у
него - его человеческое достоинство, свободу выбора, право на сомнение, на
критическую оценку господствующих в обществе нравственных ценностей, - не
означает ли такая бездумная, пассивная вера попытку уйти от ответственности за
принятие жизненно важных решений, от ответственности за свои поступки, от
ответственности быть человеком - Человеком с большой буквы? Пусть Господь Бог
сам выносит вердикт, что есть "благо", а что есть "зло", нам же, ничтожным и
мелким тварям, остается только безропотно повиноваться ему и слепо следовать его
велениям - разве такая позиция достойна Человека?..
Да, Иуда искренне верил Иисусу, но вера в его душе сочеталась с сомнениями,
которые терзали его, лишая покоя его мятущуюся душу. Быть может, истинная вера
как раз и должна сопровождаться изрядной долей скепсиса, постоянным "а вдруг"?
Впрочем, вопросы веры слишком сложны и многогранны, требуют основательного
изучения и тщательного исследования - малый объем данной работы не позволяет
подробно остановиться на этой проблеме. Допустим лишь, что Иуда был верующим
скептиком, и подвергнем анализу его возможные мысли.
"Если Иисус - действительно Сын Божий, - рассуждал Иуда, - то мое
предательство послужит делу свершения его пророчества о смерти через распятие и
воскресении на третий день; своим деянием я лишь исполню волю Божию. Если же он
окажется обманщиком и лжепророком, то пусть смерть послужит ему наказанием за
его обман - он достоин будет такого конца". Что ж, Иуде не откажешь в
здравомыслии, при любом исходе он оказывается в выигрыше. И выигрыш тот -
истина, которую жаждет узнать двенадцатый Апостол. Нет, даже не узнать - иначе
бы он дождался "третьего дня", чтобы удостовериться в точном исполнении (или
неисполнении) пророчества о воскресении, и не покончил бы жизнь самоубийством,
- ему важно создать условия для неизбежного проявления истины, которую ему уже
не довелось узнать. Что ж, приоткрыть истину ради самой истины и, не узнав ее,
добровольно уйти из жизни - в этом есть что-то святое. (Что рядом с этим жалкие
тридцать серебренников!)
Иисус воскрес - и своим воскресением вернул к жизни одиннадцать своих трусливых
учеников. А что же двенадцатый? Узнал ли он о торжестве своей веры - там, в
мире ином? Быть может, там, рядом с Богом, он обрел наконец покой и жизнь
вечную, свободную от людских проклятий в адрес "предателя" и позорного клейма
"иуды"?
"Заблудшая душа человеческая, если тебе свыше суждено было заблудиться, то это,
воистину, будет зачтено тебе в тот великий день, когда мощный судия придет в
облаках славы своей судить живых мертвых и мертвых живых!.." Прим. 10
10.
Прямое указание Иисуса. Последняя версия прекрасно дополняет две предыдущие и
завершает общую картину "предательства" Иуды, совершенного им из благих
побуждений. Действительно, одним из побудительных мотивов его действий с полным
на то основанием, подтвержденным новозаветными текстами, может быть признано
прямое указание Иисуса Христа "предать" его в руки властей. Снова обратимся к
свидетельствам евангелистов.
"Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели,
сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились
и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ:
опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня... При сем и Иуда, предающий
Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал" (Мф. 26:20-23,25).
"Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью. И когда они возлежали и
ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст
Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? И
другой: не я ли? Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий
со Мною в блюдо" (Мрк. 14:17-20).
"И вот, рука предающего Меня со Мною за столом... И они начали спрашивать
друг друга, кто бы из них был, который это сделает" (Лк. 22:21,23).
"...Иисус... сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст меня.
Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один
же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему
Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о ком говорит. Он, припадши
к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я,
обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову
Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему:
что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это
сказал ему... Он, приняв кусок, тотчас вышел" (Ин. 13:21-28,30).
Разве направляющая воля Иисуса не очевидна в приведенных выше свидетельствах?
"Что делаешь, делай скорее" - это ли не прямой приказ? "И, обмакнув кусок,
подал Иуде Симонову Искариоту" - это ли не откровенный выбор одного из
двенадцати? А слова "ты сказал" в ответ на вопрос Иуды, по еврейской традиции
означающие утверждение и аналогичные современному "да", - это ли не
волеизъявление Учителя? Внутренне готовый к действию, Иуда тут же отправляется
за стражей.
11.
Однако не все так просто, как кажется на первый взгляд.
Согласно свидетельствам Матфея, Марка и Луки, Иуда предложил свои услуги
первосвященникам накануне "дня опресноков", то есть не менее чем за сутки до той
знаменитой тайной вечери, где Иисус произнес роковые слова. Иными словами, Иуда
замыслил предательство еще до прямого указания Христа. Здесь, правда, возможно
возражение: если Иуда задумал предать Иисуса до тайной вечери, то как объяснить
утверждение Иоанна: "И после сего куска вошел в него сатана" (13:17)? Выходит,
что до "сего куска" Иуда о предательстве не помышлял? Постараемся ответить на
это возражение. При этом мы берем на себя труд сглаживания разночтений всех
четырех Евангелий, и особенно первых трех с последним, ибо лишь объяснение,
удовлетворяющее всем без исключения вариантам биографии Христа, способно убедить
скептика. Итак, на первый взгляд Иоанн противоречит Луке, который утверждает,
что Сатана вошел в Иуду, когда "приближался праздник опресноков, называемый
Пасхою" (Лк. 22:1). В действительности же никакого противоречия здесь нет. Если
более внимательно перечитать евангелие от Иоанна, то нетрудно обнаружить
следующее свидетельство: "И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце
Иуде Симонову Искариоту предать Его..." и т.д. (Ин. 13:2). Именно это короткое
"уже" все объясняет. Иными словами, к тайной вечере Иуда уже был готов предать
Иисуса в руки его врагов. Можно лишь предположить, что это намерение, приведшее
к сговору с первосвященниками, возникло у Иуды накануне дня опресноков, что
согласуется с указаниями трех других авторов Прим. 11 . "Что делаешь, делай
скорее" - это лишь сигнал к активным действиям, к завершающей фазе
разыгрывающейся трагедии. Иуда верно понял этот сигнал - и не заставил себя
долго ждать.
Итак, согласно нашей версии, основанной на свидетельствах евангелистов, Иуда
пошел на предательство по прямому указанию Христа, однако это указание, открыто
прозвучавшее на тайной вечере (но никем, кроме Иуды, не понятое), было лишь
кульминацией, завершающим этапом всего плана предательства. Сама идея предать
Иисуса в руки его врагов созрела у Иуды раньше, еще накануне "дня опресноков".
Но если это действительно так, то прямое указание Христа мотивом совершившегося
"преступления" уже считаться не может. Что, в таком случае, привело Иуду к мысли
предать своего Учителя? Иными словами, что является первоосновой, той отправной
точкой, тем глубинным мотивом, который стал импульсом к развитию всех дальнейших
трагических событий?
Рассмотрим возможные варианты ответов на этот далеко не простой вопрос.
12.
Вернемся к версии, согласно которой Иуда в своих деяниях оказывается жертвой
происков Сатаны. В свете последнего рассмотрения эта версия приобретает
совершенно иной смысл. Да, Иуда, предавая Иисуса в руки его врагов, действует по
прямому указанию своего Учителя, однако слова "И после сего куска вошел в него
сатана" вполне могут означать, что и Сатана действует по указке Иисуса.
Используя в своих целях Сатану - "врага рода человеческого", "князя тьмы",
исчадие Ада, воплощение вселенского зла! - Иисус вынуждает последнего
"вселиться" в своего двенадцатого ученика. Сатана в руках Иисуса - всего лишь
инструмент, носитель определенной идеи, которая должна обеспечить успех его
великой миссии - миссии Спасителя мира - и которую Иисус столь необычным путем
доводит до сознания Иуды. Через Сатану Иисус как бы зомбирует своего ученика,
ориентирует его волю на выполнение "позорного" задания. Возникает вполне
справедливый вопрос: зачем Иисусу, Сыну Божьему, прибегать к услугам Сатаны? Или
он считает, что предательство, даже во имя благой цели, все же остается
предательством и находится исключительно в компетенции Дьявола? Может быть, он
не желает марать свои чистые руки в человеческом грехе? Бесспорно одно: сей
инцидент - если интерпретировать его именно таким образом - роняет
неблаговидную тень на безгрешное чело Сына Человеческого.
В развитие этой версии можно также предположить, что между Иисусом и Сатаной
имел место добровольный (с обеих сторон) и равноправный договор (сговор) о
проведении совместной операции по "подготовке" одного из учеников Иисуса к
выполнению намеченной для него миссии. Заметим, что гипотеза сговора Иисуса
(читай: Бога) с Сатаной, хотя и не подтвержденная свидетельствами евангелистов,
вполне правомерна, поскольку подобный сговор однажды уже имел место в библейской
истории. Вспомним Иова и его нечеловеческие страдания, виной которым был все тот
же Господь, возжелавший подвергнуть суровому испытанию своего верного адепта и
заключивший по этому поводу пари с Сатаной. Любому, кто знаком с историей Иова,
наверняка памятны выпавшие на его долю тяготы и лишения, искусственно
инициированные самим Богом.
Оставим в стороне версию об участии Сатаны в этом "темном" деле как не
