Оригинал этого текста расположен на авторской странице
Сергея Михайлова "Скрижали"
hutp://www.skrijali.ru
c Copyright Сергей Михайлов
Сергей Михайлов
e-mail: skrijali@glasnet.ru
WWW: http://www.skrijali.ru/
Оправдание Иуды,
или Двенадцатое колесо мировой колесницы
Апокрифическое исследование
Не одно дело, но все дела,
приписываемые традицией
Иуде Искариоту, - это ложь.
Томас де Куинси,
английский писатель и философ
1.
Традиция неумолима. Разрушение традиции, ломка устоявшихся стереотипов -
дело почти всегда безнадежное. Особенно если этой традиции две тысячи лет.
Традиционный взгляд на историю предательства Иуды Искариота, двенадцатого
Апостола Иисуса Христа, общеизвестен. Иуда, согласно сложившейся традиции,
повинен в совершении наиболее гнусного из всех известных человечеству
преступлений - злоупотреблении доверием и доносе. Две тысячи лет деяние его
ничего, кроме презрения и чувства омерзения, не вызывает, а имя Иуды стало
нарицательным.
В основе традиционных взглядов на историю предательства Иуды лежат три
момента: слишком очевидная правомерность их основных положений и, как
следствие, полное отсутствие желания анализировать эти взгляды; бездумная
вера широких масс в устоявшуюся традицию; значительный срок существования
традиции при отсутствии какого-либо приемлемого альтернативного подхода к
данной проблеме.
Подвергнем анализу общепринятую точку зрения на этот предмет и, прежде всего,
рассмотрим позиции, изложенные в новозаветных писаниях евангелистов.
2.
Христианская традиция создавалась в течение многих столетий, однако основа ей
была положена в I - II веках от Рождества Христова, когда только-только
формировалось учение зарождающейся Церкви. Именно в эту эпоху и создавался Новый
Завет, положивший начало существующим традиционным взглядам на историю
предательства Иуды. И именно создатели Евангелий Прим. 1 впервые вывели на сцену
мировой истории апостола-злодея, апостола-преступника, в чьем облике нет ни
единого светлого пятна и деянию которого нет и не может быть оправдания.
Хотя Иуда Искариот - фигура значительная в истории христианства, тем не менее о
нем мало упоминается в новозаветных жизнеописаниях Иисуса Христа. Несколько
беглых замечаний в ходе повествования и более подробное описание его
предательства - вот, пожалуй, и все, что мы можем почерпнуть об этом человеке в
четырех Евангелиях.
Все четыре повествования о жизни, смерти и учении Иисуса Христа создавались
спустя десятилетия после известных событий, происшедших в год 27 от Рождества
Христова Прим. 2 , каждый факт в них преломлен в свете уже свершившегося,
законченного, получившего определенный смысл, - иными словами, все четыре
евангелиста творили свой труд постфактум. Вполне очевидно, что каждый из них
знал свою роль в событиях, ставших уже достоянием истории, знал, каков будет
финал, знал (по крайней мере, догадывался), что его творение призвано занять
достойное место в учении зарождающейся Церкви, - и именно это знание внесло
определенный элемент предвзятости в евангельские жизнеописания Христа и его
окружения.
Но мнения и суждения евангелистов не только предвзяты - они субъективны и
потому не отражают истины во всей ее полноте. Это и понятно: истина была скрыта
от них, события излагались ими в меру их осведомленности, каковая была явно
неполной и односторонней. Поэтому судить об исторической истине приходится лишь
на основании тех бесспорно уникальных, но пропущенных сквозь призму личных
впечатлений свидетельств, которые дошли до нас в виде четырех канонических
Евангелий. Некоторые разночтения - правда, незначительные - как раз и
свидетельствуют об определенной субъективности в освещении событий жизни и
смерти Иисуса Христа и его ближайших сподвижников. Наиболее это заметно на
примере четвертого Евангелия, автором которого принято считать Иоанна. Однако, в
ряде вопросов - и этих вопросов, надо признать, большинство - евангелисты
выказывают удивительное единодушие (что, впрочем, не является признаком
объективности и не снимает с них обвинения в предвзятости). Один из таких
примеров единодушия и единомыслия - оценка деятельности двенадцатого Апостола,
Иуды Искариота. Как не заметить, что каждый раз, когда в тексте Евангелий
упоминается имя Иуды, оно всегда сопровождается позорным словом "предатель"!
Этот ярлык вешается на несчастного сразу, при первом же появлении его на
сцене - и не снимается уже никогда. Авторам неведома истинная подоплека
событий, истинные мотивы содеянного Иудой, и потому событиям дается
наиболее очевидная трактовка. Христианское учение о пришествии в мир Сына
Человеческого нуждается в ряде априорных, не подлежащих сомнению и
оспариванию догм, и одним из таких догматических утверждений как раз и
выступает утверждение о порочности Иуды Искариота, руководствовавшегося в
своем деянии исключительно низменными побуждениями.
Единодушие биографов Иисуса Христа в негативной оценке поступков Иуды может быть
объяснено также и следующим образом: среди учеников Иисуса Иуда был единственным
иудеем, в то время как его "братья по вере", включая и самого Иисуса, являлись
выходцами из Галилеи. Голословно утверждать, что "национальная" рознь между
Иудой и другими сподвижниками Христа сыграла существенную роль в обострении их
отношений, безусловно, нельзя, однако и сбрасывать со счетов этот момент было бы
ошибкой. Действительно, можно предположить, что ученик-иудей был чужаком среди
учеников-галилеян, отщепенцем, оказавшимся среди них случайно - отсюда и
скрытая неприязнь, порой неосознанная, таившаяся где-то в глубинах сознания, и
вылившаяся в конце концов в целый ряд обвинений в адрес Иуды, в непонимание его
миссии, в нежелание дать его поступку объективную оценку. Отсюда и позорный
ярлык "предателя", навешенный на несчастного общественным мнением.
Таким образом, можно с определенной долей уверенности утверждать, что суждения
евангелистов об этом бесспорно важном моменте жизнеописания Христа, его деяний и
деяний его ближайших сподвижников отличались субъективностью и предвзятостью: ни
один из авторов Благой Вести не приводит достаточно веских и убедительных
аргументов в пользу сложившегося мнения; все четверо основывают свое утверждение
исключительно на личных впечатлениях, но никак не на фактах.
Поэтому анализ поступков Иуды, а также известных событий в год 27 от Р. Х.,
предполагает определенную свободу действий.
3.
Мотивы поступков Иуды могут быть совершенно различными. Рассмотрим в первую
очередь группу мотивов, которая в наибольшей степени отвечает традиционным
взглядам на проблему предательства Иуды. Эта группа основывается на следующей
посылке: во всех действиях Иуды лежит так называемый злой умысел, направленный
либо против Иисуса лично, либо против его учения. Иными словами, действия
двенадцатого Апостола нацелены на то, чтобы воспрепятствовать замыслам Иисуса,
помешать ему добиться намеченной цели, причем при выборе средств Иуда не
гнушается ничем - даже предательством.
Итак, что же толкает одного из сподвижников Иисуса на совершение столь
неприглядного поступка? Каковы те мотивы, которые послужили движущей силой
самого отвратительного во всей истории Нового Завета преступления?
Один из таких мотивов (назовем их негативными) становится очевидным при
поверхностном прочтении евангельских историй; этот мотив - корысть.
Получение мзды за предательство Учителя - вот движущая сила преступления Иуды.
Тридцать серебренников - вот приманка, на которую попался злодей. О получении
им мзды за предательство свидетельствуют Матфей (25:14-15), Марк (14:10-11) и
Лука (22:3-6) Прим. 3 . Действительно, это самое простое, самое очевидное, самое
популярное объяснение поступка Иуды - объяснение, "лежащее на поверхности",
доступное любому человеку, не пытающемуся, как правило, добраться до самых
истоков истины.
Популярности версии о корыстных намерениях Иуды Искариота способствует,
безусловно, и тот факт, что Иуда был казначеем Иисуса и "имел при себе денежный
ящик и носил, что туда опускали" (Ин. 12:6). Из этого факта Иоанн, четвертый
евангелист, делает вывод, что Иуда "был вор". Однако утверждение это
бездоказательно и ни на чем не основано. Никаких конкретных фактов,
подтверждавших бы склонность Иуды к воровству, Иоанн не приводит Прим. 4 .
Вспомним теперь, чем окончилась для Иуды история с предательством: "Тогда Иуда,
предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать
сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь
невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И бросив сребренники
в храме, он вышел, пошел и удавился" (Мф. 27:3-5). Раскаяние и добровольная
смерть - как объяснить этот неожиданный поворот событий? Как результат
угрызений совести, которым Иуда не смог противостоять? Или попытка реабилитации
в глазах остальных соратников Иисуса? Если принять за основу версию о
корыстолюбии и алчности как главном движущем мотиве преступления двенадцатого
Апостола, то на этот вопрос убедительного ответа мы не получим.
Таким образом, своим последним поступком, приведшим его к смерти, Иуда ставит
под сомнение идею корыстолюбия как единственного мотива преступления. Из чего
следует, что мотивация поступков Иуды должна иметь в своей основе более глубокие
причины, не нашедшие отражения в повествованиях евангелистов.
В качестве одной из такой причин (мотивов) может быть названа зависть.
4.
На первый взгляд эта идея кажется несостоятельной. Не имеет она и подтверждения
в библейских текстах: ни один из биографов Христа не упоминает о ней как о
возможном мотиве преступления.
Действительно, чему мог завидовать Иуда? Почти нищенскому существованию Иисуса?
гонениям на него, постоянным преследованиям? полулегальному образу жизни
Учителя, сопряженной с опасностями и лишениями? Разумеется, подобные
обстоятельства зависть возбудить не могли, но за всем этим Иуда видел и нечто
другое: славу Иисуса. За три года имя дерзкого проповедника облетело всю
Галилею, проникло в Иудею, толпы последователей и учеников с благоговением
внимали его речам, шли за ним, верили в него. Одни любили и боготворили Иисуса,
другие боялись и ненавидели. Были у него друзья, были и враги. Не было только
равнодушных, ибо слова его проникали в сердце любого, кто способен был слышать
их.
Да, это была истинная слава - слава подвижника, слава лидера. Очевидно, зависть
вполне могла родиться в душе двенадцатого Апостола - и толкнуть его на
преступление. Однако не следует забывать, что Иуда попал в окружение Иисуса
далеко не случайно, а был избран самим Иисусом (о чем речь пойдет ниже) в
качестве верного сподвижника и ученика. Правомерно ли в этом случае утверждать,
что избранник самого Иисуса мог быть подвержен столь мелочному чувству, как
зависть (или та же корысть)? Однозначного ответа на этот вопрос мы дать не можем
ввиду отсутствия фактических данных, как подтверждающих, так и опровергающих это
допущение, - однако с определенной долей уверенности мы все же беремся
утверждать: вряд ли Иуда пошел на это деяние, движимый завистью или побуждаемый
корыстью. Мотивация его поступка явно иного, более сложного, если не сказать -
высокого, порядка.
В качестве аргумента, подкрепляющего нашу мысль, прибегнем к выводам
скандинавского исследователя Нильса Рунеберга, книгу которого ("Kristus och
Judas", 1904) подвергает анализу Х. Борхес в своем эссе "Три версии
предательства Иуды": "Он [Рунеберг] согласился, что Иисус, "располагавший
необозримыми средствами, которые дает Всемогущество", не нуждался в одном
человеке для спасения всех людей. ...он опроверг тех, кто утверждал, будто мы
