горящие на могиле владыки свечи. Не прерывается текущий сюда людской ручеек.
Стоят неподвижно, зябко ежатся под порывами ветра, скорбно молчат. Осеняя
себя крестным знамением, кладут низкий поклон невысокому могильному холмику
с суровым деревянным крестом.
...Враги могут вывезти из России новые сотни тонн золота, перекачать
моря нефти, продать наши алмазы, лес, руду, но никогда им не истребить, не
отнять у нас золотое слово архипастыря всея Руси - высокопреосвященнейшего
Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. Никогда им не
погасить излучаемый им духовный свет, не уничтожить память народную. Они -
навечно с нами, в наших душах, и это - главное наше богатство сегодня.
М. Любомудров.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ПОЛОЖИ МЯ, ЯКО ПЕЧАТЬ, НА СЕРДЦЕ ТВОЕ... (Воспоминания)
В ВЕЛИКОЙ СКОРБИ ПОЗНАЕТСЯ ЛЮБОВЬ.
"Славьте Господа, провозглашайте имя его; возвещайте в народах дела
Его..., поведайте о всех чудесах Его; хвалитесь именем Его святым; да
веселится сердце ищущих Господа" (1 Пар. 16:8-10). Так восклицал некогда в
великой радости святый царь-пророк Давид. И сегодня вместе с венценосным
псалмопевцем мы вновь говорим "Славим Тебя, Боже, славим, ибо близко имя
Твое возвещают чудеса Твои" (Пс. 74:2).
У Бога не бывает скорби без утешения. Печалуясь и плача о своем
духовном сиротстве по еле кончины владыки Иоанна, мы не можем не радоваться
о Господе, даровавшем Земле Русской еще одного небесного заступника. Его
смерть сняла печать молчания с уст тех, кто знал владыку не толь ко как
правящего архиерея, но и как великого молитвенника, подвижника благочестия и
опытного наставника. Кто год за годом окормлялся под благодатным покровом
мудрого старца... Особенно это касается самарских прихожан.
Самара - воистину духовная родина владыки Там он сам возрастал под
омофором духовного отца - митрополита Мануила. там совершал свой молитвенный
подвиг и восходил по ступеням духовного совершенства, стяжав себе у Господа
сонм бесценных добродетелей: миролюбие, незлобивость, милосердие, простоту
сердечную и - неутолимую любовь ко Христу. Именно в Самаре владыка состоялся
как истинный архипастырь. И даже когда волей судеб его перевели на
Санкт-Петербургскую кафедру сердцем он оставался на приволжских берегах,
рядом со своими многочисленными духовными чадами, а переезжая, выговорил,
чтобы хоть нескольких из них взязь с собой.
В их число попали Анна Степановна Иванова архивариус и личный секретарь
митрополита, Валентина Сергеевна Дюнина - врач, монахиня Олимпиада, которую
владыка благословил на поварское послушание... Но и многие другие самарские
прихожане в любую свободную минуту приезжали к своему владыке, подобно
Надежде Михайловне Якимкиной. Свидетельства этих людей, знавших владыку не
одно десятилетие, особенно ценны для нас - тех, кто мог только догадываться,
насколько щедро одарил Господь митрополита Иоанна Своими благодатными
дарами.
Послушаем их рассказы, рассказы очень разные: ревностно-осторожный -
Анны Степановны; исполненный неземной радости и скорби - Валентины
Сергеевны; молитвенно-просительный ("Вы только обязательно донесите, что
владыка жил исключительно церковной жизнью, не для себя!") - Надежды
Михайловны. Рассказы, каждый из которых проникнут любовью к владыке и к
Тому, Кому он беззаветно служил всю свою жизнь, - ко Христу. Итак:
Анна Степановна:
- Владыка сам призвал меня к себе. Я знаю его с 1966 года. В то время,
окончив железнодорожный институт, я работала в Смоленске, а одна из моих
сестер жила в Самаре (Куйбышеве). Она часто бывала на приемах у владыки,
которые он, вслед за митрополитом Мануилом, вел ежедневно, кроме праздничных
дней и понедельников, и меня все звала. Я приехала, и владыка почему-то тут
же благословил меня перебираться в Самару. Я медлила, не решалась: работа
вполне устраивала, меня там уважали, даже повысили в должности, да и жилье
дали - как было все бросить?! А владыка продолжал спрашивать, про МЕНЯ. Два
месяца провела я в сомнениях, но в конце концов пересилила себя и -
переехала к сестре, которая ютилась на частой квартире.
Владыка обрадовался моему приезду и тут же стал поручать работу. Даст
книжку про какого-нибудь архиерея, попросит прочесть и составить краткую его
биографию. Я сперва даже не знала, для чего это, нужно. А владыка в то время
продолжал дело, начатое еше митрополитом Мануилом - составлял каталог
русских архиереев. Работа не на один год Потом он высказал пожелание, чтобы
я научилась печатать на машинке. Так я и стала с ним работать Днем - на
железной дороге, а вечером, часов до десяти, - у владыки...
Вскоре владыка благословил еще одну мою сестру переехать в Куйбышев и
стал поговаривать, чтобы мы себе домик купили. А какой там домик? Денег на
него у нас не было. Однако ради послушания стали искать подходящие
объявления. Найдем. принесем владыке, а он спрашивает: "А сколько там
комнат?" "Одна", - говорим, мы о большем и не загадывали, такую-то бы
осилить. "Ну подождите пока, не покупайте". Тут к нам мама с четвертой
сестрой приехала. В гости. И в эти-то дни я вдруг увидела центре очередное
объявление: продается треть дома с отдельным входом, три комнаты, цена -
шесть тысяч рублей. А мы к тому времени две с половиной скопили. Показываю
объявление владыке, и вдруг он говорит: "Покупайте", - и даже 500 рублей
дал, чтобы я поскорее задаток внесла. Не успели мы задуматься, где же
недостающие деньги взять, как мама говорит: "А я свой дом продам, вот нам и
хватит" Так мы и стали жить впятером. Освятить дом сам владыка пришел. С
портфельчиком, скромно... Мы тогда по простоте своей даже не поняли, что нам
за милость такая - сам архиерей дом освящает! Нам и свечку-то поставить было
не на что - стакан приспособили...
В скором времени хозяева другой части дома стали продавать свою долю.
Владыка и ее благословил купить - он ведь не только о нас радел. И стал наш
дом чем-то вроде странноприимной. Это сейчас в Самарской области храмов
много, а тогда в городе было только две церкви, так что люди к нам отовсюду
съезжались. У нас и останавливались, ночевали. В воскресенье по 12-15
человек за стол садились... Порой и владыка к нам заглядывал на
час-другой...
Владыка продолжал давать мне разные душеполезные книги, я
перепечатывала их в пяти экземплярах, сестра переплетала, а он раздавал
своим духовным детям. Получался своего рода самиздат - духовные-то книги
тогда днем с огнем было не сыскать...
Так продолжалось долго, пока я не выработала стаж (26 лет на железной
дороге), после чего владыка благословил меня работать в свечной. Еще пять
лет прошло. Тут, на преподобного Сергия, владыка, как обычно, поехал в
Москву и - узнал о назначении в Санкт-Петербург. Мы, конечно, расстроились:
уйдет от нас митрополит, оставит нас. Как в Ленинград попадешь без прописки?
Но владыка не забыл о нас, взяв с собой как бы в долгосрочную командировку.
Я поселилась в архиерейском доме и только тогда сумела по-настоящему понять,
каким необычайным терпением и смирением обладал наш владыка. Ведь одно дело
видеть его в храме, работать с ним, и совсем другое - жить рядом, наблюдая
его быт, характер, привычки...
Владыка был безотказен ко всем. Бывало, я возропщу на просителей,
скажу: "Владыко, да ведь это же не наше дело!" - а он в ответ: "Вот ты
чудачка какая! Раз просят - так надобно помочь!" Он никогда не разделял
посетителей ни по чину по убеждениям, ни по просьбам - со всеми равно
приветлив, внимателен, каждому старался помочь, чем мог...
Если он собирал деньги, то только для того чтобы их раздать: храмам, а
еще - отдельным людям. Но благотворя сам и благословляя на подобное
послушание своих духовных чад, он обязательно предупреждал, что освободить
от него может только смерть, что благотворить надо не от случая к случаи-. а
регулярно - так, чтобы это была пусть малая, но верная помощь. Сам он обычно
отдавал мне деньги для своих подопечных в первую неделю месяца, а тут вдруг
вручил первого же числа - за день до смерти...
На всем же другом владыка экономил. Здоровье его требовало хорошего
питания, но он смотрев на это сквозь пальцы. Помню, врачи очень
рекомендовали ему сок из черной смородины. Мы его упрашивали-упрашивали:
"Владыко, благословите, мы купим", - а у него один ответ: "Если это
действительно надо - Господь пошлет". И ведь посылал Господь! Сколько
проблем было с лекарствами! Но стоило им закончиться, как тут же находился
человек то заведующая аптекой свою помощь предлагает, а то и из Америки
позвонят... Или пропадет вдруг в магазинах рыба. Только посетуешь владыке -
смогришь, уже несут!
При той жажде деятельности, какая была у владыки, на еду он вообще
особого внимания не обращал. Его нельзя было увидеть праздным. Выдастся
свободная минута - он или пишет, или читает. Даже когда ноги совсем
отказывались служить и владыка был вынужден лежать - он завел специальную
дощечку, чтобы и в таком положении можно было работать. Очень он не любил,
если мы (для того, чтобы дать ему возможность отдохнуть) отключали телефон.
У нас ведь не было особых часов для телефонных звонков. Кто когда хотел -
тогда и звонил, и владыка тут же брал трубку. Часто и пообедать толком не
дадут. Пока переговорит со всеми - еда ооынет, чайник по два-три раза
подогревали . Врачи его убеждали: неполезно так питаться, - а он в ответ:
"Вы меня не ограничивайте. Полезно, когда человек сам себя ограничивает". И
- ограничивал себя даже в том, в чем ему здоровье никак не позволяло.
Скажем, владыка очень любил рыбные пельмени, приготовленные матушкой
Олимпиадой. Как-то она их по-особенному готовит. Подаст их на стол - владыка
обрадуется, попросит себе четыре штуки, а съест только две. А когда мы
начинали спрашивать:
почему? - он всегда приводил в назидание пример из жизни святых отцов.
Один эконом заметил, - пояснял владыка, - что иноки не полностью
съедают предложенную им пищу, и решил давать им меньше еды. Но узнав об
этом, наместник строго наказал эконома - за то, что тот лишил братьев
монастыря подвига. Ведь добровольное отсечение своих желаний и страстей -
это подвиг.
Если говорить о земных привязанностях владыки, то здесь он любил три
вещи: богослужение, церковные песнопения и (как отдых) столярное ремесло. У
самого владыки голос был сильный и красивый - тенор, его всегда было слышно.
Это уж потом у него связки ослабли. Одно время мы думали, что он совсем
голоса лишится, но, слава Богу, обошлось...
А про то, каким он был молитвенником, по-настоящему один Господь
ведает. Мы же можем судить только о том, что видели и знаем. Знаем,
например, что когда у него умерла мама - владыка 40 дней сам служил
литургию, поминая ее. Так же он поступил, когда отошел ко Господу его
духовный отец - митрополит Мануил... Владыка Иоанн считал своим и долгом, и
обязанностью, и одновременно счастьем служить каждый праздник и - всенощную
и литургию. В Петербурге нам даже поначалу туговато пришлось, здесь ведь
столько храмов - и в каждом свой престольный праздник, и в каждый владыка
старался приехать!
Праздники владыка очень любил. Говорил, что в эти дни нужно обязательно
быть на службе, с нородом. Никогда не благословлял на поездку, если праздник
мог застать в дороге... Даже в дни отпуска, который он всегда проводил на
даче (загородном домике в три комнаты), по воскресеньям владыка обязательно
