операционного корпуса, а там разделились. Пятеро обеспечивали охрану
врачей, двое остались на связи, а еще трое поехали дальше, в глубину
институтского сада, к каптерке, где хранится одежда пациентов. Через
двадцать шесть минут после начала операции Зернов услышал голос Ганина:
- Первый, первый!.. Докладывает Павел. Обнаружено! Повторяю -
обнаружено! Прием!
- Первый к Павлу. Изъять все личные вещи раненого. Доставить
немедленно, на третьей машине. Допросить гардеробщицу - не спрашивали ли
одежду до нас. Связной? Доктора мне. Прием.
- Связной к Первому. Доктора вызываю. Павел передает - третья машина
вышла в хозяйство.
Две длинные минуты - пауза. Затем голос Анны Егоровны:
- Первый, я доктор. Слушаю.
- Что скажете о раненом?
- Фортуна, товарищ Первый. Он!
- Транспортабелен?
- Он здоровей нас с вами, - сказала Анна Егоровна. - Хитрющий мужик.
Притворяется коматозным.
- Не понял. Прием.
- Симулирует глубокую потерю сознания.
- Понятно. Готовьте к транспортировке.
- А его не отдадут, - сказала Анна Егоровна.
- Об этом позаботится Павел, - сказал Зернов. - Конец... Связной,
дайте Павла! Прием...
Но, отпустив кнопку микрофона, Зернов опять услышал голос Анны
Егоровны:
- Первый! Вы учтите, здесь Иван Ямщиков. Он скандал устроит... Ему на
вашего Павла, знаете...
Как всякий старожил Н., Зернов был наслышан о профессоре Ямщикове. О
его мастерстве, почти сказочном, и о неукротимом характере. И когда
госпитальная машина вернулась во двор Центра, из нее вышел первым Ямщиков.
Он протопал по служебной лестнице в больничку, не отставая от носилок, на
которых несли "апостола". Лишь на таких условиях он согласился выпустить
волшебного пациента из операционного бокса.
Ровно через час после выезда группы в кабинете Зернова состоялось
совещание. Героем его был не "апостол" - с ним-то все было ясно. Посреди
стола лежал зеленый цилиндрик в палец длиной. Рядом - пять голубоватых
кристаллов. Первая добыча Центра.
Благоволин сказал:
- Вне сомнения, это "посредник". Излучатель такой же, как на
шестизарядном, который я видел. Вот - воронка на торце. Такие же нити для
включения. Длинная - передача, короткая - прием... Разрешите открыть?
- Открывайте, - сказал Зернов и по-детски вытянул шею.
Физик покрутил цилиндрик в пальцах. Чмокнув, отвалилась крышка.
Открылось круглое бархатное ложе для Мыслящего. Пустое. Длинные ворсинки
бархата шевелились сами по себе, как живые. Разобрать их цвет оказалось
невозможным - они были черными и одновременно всех цветов радуги. Илья
Михайлович - заведующий научной частью - схватил со стола лупу и
прищуренным глазом впился в ворсинки. Сказал с едкой завистью:
- Микроконтакты... Эх!..
Заместитель Зернова - тот, что возглавлял следственную комиссию в
Тугарине, - сказал:
- Так, хорошо. Значит, на одном контрольном пункте рентгеновский
аппарат можем заменить этим прибором? Это достижение... "Камею" обезопасим
на сто процентов!
- Прежде всего, медицинская проверка, - сказала Анна Егоровна. - Эта
штука же орудует в мозге - нашли игрушку... Вы можете поручиться, что она
безвредна?
Благоволин вдруг сказал странным голосом:
- Это "посредник" планетного класса.
Стало тихо. Дмитрий Алексеевич сидел, сжав пальцами виски.
- Сейчас, сейчас, - пробормотал он. - Сейчас я вспомню... А!
Планетного - именно так... Извлекает только _э_т_и_х_ Мыслящих... Наших
не... как бы сформулировать?.. наших не берет. Он безвреден для мозга,
Анна Егоровна. Еще что-то было, сейчас... А! Он действует эн раз, затем
самоуничтожается. Вся их аппаратура, выносимая с корабля, имеет
ограниченное количество циклов... - Физик бормотал, как со сна, и это было
так непохоже на его обычную самоуверенную манеру, что всем стало не по
себе. - Эн, эн... Сколько же?.. По-видимому, девять, "Посредник"
девятиразового действия. На контрольном пункте его нельзя использовать.
- Нельзя-а? - спросил Ганин. - Откуда вы это все знаете? (Благоволин
не ответил.) А раньше почему не доложили?
- Сейчас только вспомнил, Иван Павлович.
- Почему девять? - спросил кто-то.
- У них девятеричная система счета, - сказал Благоволин.
Начальник Центра сложил кончики пальцев, поднялся:
- Спасибо, товарищи. Оперативные решения откладываем. Пока ведем
исследования. Первое - надо получить рентгенограммы прибора. Используйте
рентгеновские аппараты, установленные на проходных. Получите снимки в
разных ракурсах. В карманах, портфелях, обуви. Возможно, прибор вообще
прозрачен для рентгена, а мы штабных работников облучаем каждый день.
Второе - врачам, психологам, физикам провести комплексное исследование.
Программу представите на утверждение. Прибор не портить. Включать разрешаю
не больше двух раз.
- Михаил Тихонович! - вскрикнула докторша.
- Не больше двух раз, - жестко повторил Зернов. - Третье... "Апостол"
не должен знать, что "посредник" и кристаллы мы обнаружили. Впрочем,
следствие и поведу сам. Последнее. Я приказываю считать, что мы
_н_и_ч_е_г_о_ не добились. Ни-че-го. Взяли в плен шестерых врагов - право,
это не победа... Товарищи, вы свободны. Дмитрий Алексеевич, останьтесь.
Он обождал, пока все вышли:
- Дмитрий Алексеевич, вы играли. Плохо играли. Неважный вы актер...
- Сознаюсь, - сказал физик. - Я не Москвин.
- Вы притворялись, что вспоминаете.
- Ну да. Остальное - правда. (Зернов пожал плечами.) Не верите? Все,
что я говорил, поддается проверке. "Посредник" наверняка один раз был в
деле, - после восьми включений он рассыплется, если не после семи.
Проверяйте. И для рентгена он непрозрачен, как я говорил.
- Зачем вы играли? - спросил Зернов.
- Михаил Тихонович... Я не хвастун, правда? Ведь я даю ценнейшую
информацию. Без нее "посредник" бы погиб. А он еще пригодится, хотя бы для
операции "Тройное звено"... Смею напомнить, я же дал информацию об
однозарядном "посреднике", и сегодня она подтвердилась убедительнейшим
образом. Что вам до манеры, в которой я выступаю на совещании?
- Неубедительно, - сказал Зернов. - Я должен знать все, что знаете
вы. Тогда, когда нужно мне, а не по вашему усмотрению. Сейчас я должен
знать, зачем вы играли.
Физик достал служебное удостоверение, положил на стол.
- По-видимому, я отстранен от работы.
- Не имею другого выхода.
- Я готов. Михаил Тихонович, одна просьба, - я жду письма или
телеграммы. Пусть меня известят, и тогда я расскажу вам все. Лично вам, и
никому другому.
Он грустно, шаркая большими ногами, вышел ив кабинета. Зернов сказал
в пустоту:
- Нелепо... Да что делать?
Если он не применит к Благоволину дисциплинарные меры, то они будут
применены к нему, Зернову. Он дал Ганину распоряжение о домашнем аресте.
Затем написал несколько слов на листке именного блокнота, поставил дату и
листок запечатал в конверт. Открыл большой сейф, в нем еще одну дверцу, и
туда, в отделение для самых важных бумаг, спрятал конверт.
ОБЫЧНАЯ ПРОГУЛКА
Двое суток назад мир казался прекрасно устроенным. Он был подобен
Солнечной системе, в которой светят три Солнца - Великие, - вокруг них по
сложным, однако же неизменным орбитам вращаются члены высших каст. Затем
вторая система спутников - низшие касты. Все было четко и определенно.
Цель Пути задана раз и навсегда. После смерти - возрождение. При жизни -
стремление вверх.
В темноте подземных заводов копошились низшие из низших, "крапчатые
комбинезоны", парии. Розовые комбинезоны обслуживали поверхность планеты и
мечтали о работе в Монтировочных. Один на тысячу допускался до
обслуживания ракет. Для балога высшей касты начальной ступенью успеха был
орбитальный монтаж. Последней ступенью - Бессмертие и Вечная жизнь на
спутниках. Туда, ввысь, направлялись стремления Глора и Ник двое суток
назад. А сегодня, удостоившись приглашения от самого командора Пути,
монтажники угрюмо натянули капюшоны на глаза и выглядывали из-под них как
рош-роши, посаженные в клетку... Орбитальные монтажники получают отпуск
раз в полгода - таков устав Главного дока. На орбитах не место
посторонним. Там уж не познакомиться с биохимиком, специалистом по
детекторам.
Неудача казалась сокрушительной. Они стремились вниз, к подземным
заводам, а их послали на орбиты.
Наступил час Большого восхода - три часа до смелы. Ник проворчала в
капюшон:
- Поедем, что ли, покатаемся. Напоследок...
- Ну, поедем, - сказал Глор. - Клянусь черными звездами!.. - Он
злобно передернул плечами и шагнул в коридор.
Впоследствии он понял, что повело его к магазинам, Он бессознательно
жаждал утешения, а в голове застрял вчерашний разговор о новом ботике для
подводной охоты. Говорили, что бот уже выставлен для продажи. И, выведя
"Скитальца" из гаража, Глор послал его на восточную дорогу, к магазинам
предметов роскоши. Над заводской равниной занималась Большая заря - между
горизонтом и черной полосой туч поднялся сноп синих лучей. Восход был
скверный, под стать их настроению.
- Хорошо бы, если вдруг буря... Ракеты бы отменили... - сказала Ник.
- Не надейся, - проворчал Глор, но все же поднес к уху браслет и взял
прогноз погоды.
Действительно, ожидался ураган. До прогнозу, фронт достигнет третьего
округа к Большому закату. Однако же - фронт, не эпицентр. Ракеты будут
взлетать до полуночи... И монтажники мрачно умолкли. Лишь косились на
подземные заводы - их было полно вокруг восточного шоссе. То и дело
мелькали зияющие жерла туннелей, из которых по пандусам выезжали грузовозы
с тюками комбинезонов, контейнерами башмаков, металлического проката,
пластмассы, синтетической пищи. Только с перчатками не было. А может, и
были. Может, как раз последний гравилет, заваленный контейнерами с
надписью "приборы", и вез перчатки... Потом в распадке между двумя холмами
блеснул золотистый полусферический купол - магазины. Глор спросил:
- Пойдем взглянем на этого.. на новый бот?
- О великие небеса!.. - простонала Ник. - Новый бот! - и отвернулась.
Глор только ждал повода, чтобы разозлиться. И вот повод нашелся.
Госпожа Ник ухитрилась спиной показать, как она презирает Глора за
недостойное, неуместнее, попросту говоря, младенческое любопытство. Он
должен думать, _д_у_м_а_т_ь_, искать выход, когда же он станет взрослым,
наконец?!
- Иди, если желаешь. Я пока подумаю, - сказала она.
Глор фыркнул и пошел. Ему уже не хотелось смотреть ботик, но
отступать тоже не хотелось. Независимо ссутулив плечи, он оглядел
полусфероидный вестибюль. Хорошо бы, отыскался знакомый - поболтали бы. А
Ник пусть ждет. В элитном магазине только и болтать. Но прозрачные
площадки, лесенки, переходы были почти пусты. Стеклянная фантасмагория,
заполняющая вестибюль, сияла самодовольным смугло-розовым светом. К Глору
со всех ног подкатил робот в синей униформе. Пропищал:
- Господин монтажник высшего класса, соблаговолите...
Глор отмахнулся. Эскалатор бесшумно низверг его в торговые залы.
Назойливый робот, позвякивая от избытка услужливости, топал следом.
"Пускай его, - подумал Глор. - Все-таки компания..." В пустом зале
громкоговоритель бормотал кокетливым женским голосом: "Пилот-приставка
даст вам, господа, незабываемые ощущения"... "М-да... Незабываемых
ощущений только и не хватает", - злобно подумал Глор. Перед ним в длинном
