передала его слова пилоту. Заинтересовавшись, пилот подошел к Чиуну и Римо.
- Это хороший самолет, - похвалил Чиун.
- Спасибо, - сказал пилот, атлетически сложенный мужчина лет
пятидесяти с чеканным загорелым лицом спортсмена, соблюдающего форму.
- Но у него есть изъян, - продолжал Чиун, указывая на хвост самолета.
- Вот это место. Здесь должно загибаться внутрь, а не выступать наружу.
Пилот повернулся к стюардессе:
- Вы что, разыгрываете меня? - И добавил, адресуясь к Чиуну: - Вы,
конечно же, инженер и работаете в компании "Макдоннел Дуглас", не так ли?
- Что происходит? - заинтересовался вздремнувший было Римо.
- Да вот этот джентльмен только что пытался, будучи
инженером-авиаконструктором, выдать себя за дилетанта. Он высказал мне
конструктивную идею, над которой работала компания "Макдоннел Дуглас" и
которую не удалось осуществить лишь потому, что пока не существует
необходимых для этого современных высокотехнологичных материалов.
- Современных? - переспросил Чиун и засмеялся. - Да моему
предложению несколько тысяч лет!
В аэропорту О'Хара, куда они прибыли, маленький мальчик захотел
поиграть в чиуновские самолетики, на что Чиун посоветовал ему заиметь свои.
У них оставалось целых пять часов свободного времени. Было лишь начало
одиннадцатого, а мистер Гордонс назначил им встречу в посадочном зале
Аллегени, у восьмого выхода, на три часа. Форсайт высказал предположение,
что Гордонс предпочел это место потому, что зал этот походил на длинную
коробку, из которой не так-то легко быстро скрыться.
Римо и Чиун наблюдали, как люди встречают друг друга и как расстаются.
Они видели легкое волнение, которое чувствуется обычно перед посадкой в
самолет, и сопереживали ему. В три часа они были начеку и должны были бы
заметить Гордонса еще на подходе. Но особое чувство, которое всегда давало
знать Римо, что к нему кто-то приближается, на этот раз не сработало. Чиун
испуганно вздрогнул, что на памяти Римо случилось с ним впервые, его глаза
широко раскрылись. Медленно, сохраняя безупречную координацию движений, как
и подобает Мастеру Синанджу, он отступил назад, чтобы между ним и мистером
Гордонсом оказалась билетная касса. Римо вспомнил уроки Чиуна: в критических
обстоятельствах следует прятать от глаз противника свои ноги, чтобы скрыть
свою технику защиты.
- Добрый вечер! Я - мистер Гордонс.
Прикинув на взгляд, Римо решил, что Гордонс был с ним почти одного
роста, но тяжелее. Передвигался он со странной медлительностью. Это была не
грациозная плавная замедленность движений Чиуна, а осторожное, чуть ли не
спотыкающееся поочередное скольжение ног. Когда Гордонс остановился, серый
костюм на нем почти не шелохнулся. Губы его раздвинулись в некоем подобии
улыбки и застыли в этом положении.
- А я - Римо. Вы принесли пластины?
- Да, предназначенные для вас пластины у меня. Вечер сегодня довольно
теплый, не правда ли? Я сожалею, что не могу предложить вам выпить, но мы
находимся в посадочном зале аэропорта, а в посадочных залах не бывает баров
с напитками.
- Еще здесь нет кегельбанов и столиков для игры в ма-джонг. Что за
околесицу вы несете?
- Я говорю так, чтобы вы чувствовали себя спокойно и непринужденно.
- Я и так чувствую себя непринужденно. Так вы говорите, пластины у вас
при себе?
- Да, у меня есть пакет с пластинами для вас, и я вижу по вашей руке,
что у вас есть пакет для меня. Я отдам вам мой пакет в обмен на ваш.
- Отдай ему пакет, Римо! - крикнул из-за билетной кассы Чиун.
Римо увидел, как модель самолета - идеальное оружие в руках Мастера
Синанджу - молнией устремилась к мистеру Гордонсу. Тот увернулся едва
уловимым движением. Увернулся он и от второго самолетика. И от третьего...
Одна за другой модели врезались в сработанные из алюминия и стали стены
посадочного зала, пробивая их насквозь и оставляя дыры, через которые
виднелось ночное небо. Одна из них попала в рекламный плакат эстрадной
группы "Памп рум". У изображенной на нем певицы при этом исчезла голова, и
вместо нее над высокой грудью оказалось сквозное отверстие.
- Римо! - кричал Чиун. - Отдай ему то, что он хочет! Отдай!
Римо не шелохнулся.
- Давайте ваши пластины, - обратился он к Гордонсу.
- Римо, не занимайся глупостями! - крикнул Чиун.
- У меня четыре пластины, с которых печатаются пятидесяти- и
стодолларовые банкноты. Пятидесятки - купюры Федерального резервного банка
Канзас-Сити выпуска 1963 года, серия "Е", лицевая сторона номер 214,
оборотная - номер 108. Сотенные - Федерального резервного банка
Миннеаполиса, выпуска 1974 года, серия "Б", лицевая сторона номер 118,
оборотная - номер 102.
- На кого вы работаете? - спросил Римо, левой рукой нащупывая под
мышкой Гордонса нерв, нажатие на который парализует человека и причиняет
страшную боль, которую можно усилить, если ответ задерживается. Так было
раньше, много раз.
- Я работаю сам на себя. Для своего выживания, - ответил мистер
Гордонс.
- Отдай ему то, что он хочет, Римо! Убери руку! - крикнул Чиун и в
ажиотаже выдал целый поток корейских слов, которые показались Римо
знакомыми, похожими на те, которые он не раз слышал в начальный период
обучения и которые означали, что что-то идет не так. Позднее "не таким"
оказывалось только то, что делал Римо, а все остальное в мире было в
порядке. Но Римо понимал, что сейчас Чиун имел в виду совсем не его ловкость
и умение.
- Посмотри на его лицо!
На лице мистера Гордонса застыла все та же глуповатая улыбочка. Римо
усилил давление на нерв. Кожа под его пальцами подалась, затем под ней
что-то хрустнуло. По звуку это была кость, но в этом месте никаких костей
быть не должно.
- Не делайте этого. Вы уже нанесли мне повреждение, - сказал мистер
Гордоне. - Если вы не прекратите, наступит временный паралич правой стороны
моего тела. Это может угрожать моему выживанию. Я должен вас остановить.
Может быть, все дело было в этой улыбке, а может - в том странном
ощущении, которое Римо испытывал от прикосновения к телу этого человека. Так
или иначе, когда он удвоил нажим, причем в этот раз не пальцем, а острым и
твердым ребром дискетки, то, похоже, поскользнулся. Тело его теперь уже не
было сбалансировано с телом мистера Гордонса, и Римо начал падать. В этот
момент мистер Гордонс схватил его за правый локоть и равномерно, со страшной
силой, которую он теоретически развить не мог, учитывая положение, в котором
он в этот момент находился, начал сжимать запястье Римо, вынуждая его
разжать пальцы, державшие программу.
- Пусть забирает! Отдай! - кричал Чиун.
- Отдать? Черта с два! - буркнул Римо и вскинул колено, целясь
Гордонсу в пах.
Колено застыло в воздухе. Будто раскаленные стальные прутья впились
Римо в правое плечо и рвали сухожилия.
Словно желтое пламя, мелькнуло перед глазами Римо кимоно Чиуна, но, к
своему изумлению, Римо не увидел результатов того потрясающего мастерства, с
помощью которого Чиун мог стереть тонкими длинными пальцами улыбку с лица
мистера Гордонса. Чиун атаковал его - Римо - руки! Длинные ногти Чиуна
впились ему в правую ладонь, заставив ее раскрыться. Мгновение - и
программа оказалась у Гордонса. Положив ее в карман. Гордонс бросил на пол
гравировальные пластины.
- Спасибо! - сказал мистер Гордонс и пошел прочь.
Несмотря на повреждение правой стороны тела, шаги его были ровными и
уверенными. Римо вскочил на ноги и рванулся было вслед, намереваясь
отплатить за рану в плече. Сейчас он схватит белокурую голову и оторвет се
от туловища. Однако Чиун оказался проворнее: споткнувшись о подставленную
ногу, Римо грохнулся на пол и закувыркался, глухо застонав от боли в плече.
Чиун быстро забежал вперед и встал перед Римо, загораживая от него мистера
Гордонса, который уже выходил из посадочного зала в центральный зал
ожидания.
- Зачем ты это сделал? Он же был у меня в руках! В руках! - в
бешенстве крикнул Римо.
- Уходим. Нужно срочно перевязать твою рану, дурачок.
- Ты позволил ему забрать программу! Теперь мы его больше никогда не
увидим!
- Будем на это надеяться, - сказал Чиун и ощупал длинными чуткими
пальцами мышцы плеча Римо. Оторвав от кимоно несколько полосок, он стянул
плечо так, чтобы ограничить его подвижность, и отвел Римо к билетной кассе.
Там Мастер Синанджу поинтересовался, как попасть на самолете в такое место,
где есть солнце и морская вода. Из мест, которые ему назвали, он выбрал
ближайшее - остров Святого Томаса в гряде Виргинских островов, о котором
Мастер Синанджу ранее не слыхал, так как он, наверное, открыт-то был совсем
недавно, лет пятьсот, не более, тому назад.
Пластины, с помощью которых белые люди делают свои бумажные деньги,
Чиун положил в бумажный пакет, купив специальные картинки, которые у белых
называются марками и которыми оплачивается пересылка. Затем особой ручкой
белого человека, которую не нужно макать в чернила и которой далеко до такой
вещи, как кисточка для письма иероглифов, он сочинил послание императору
Смиту:
"Дорогой господин Харолд Смит!
В течение многих лет Ваша империя прибегает к услугам Дома Синанджу, и
все эти годы Ваша благодать снисходит на нашу ничтожную деревушку. Наши
дети, неимущие и старики сыты и одеты, они спят в домах под крышами, которые
сделаны из прочных материалов.
Не бывало, чтобы империя Смита не выполнила своих обязательств.
Своевременно и полностью оплачивала она золотом услуги Дома Синанджу, иначе
деревня Синанджу вымерла бы от голода, так как земля там скалистая, а в
холодных водах морского залива нет рыбы. Благодаря поддержке Мастеров
Синанджу наши люди в течение веков, во-первых, имели пищу и, во-вторых, жили
достойной жизнью.
Ваша империя точно выполняла заключенное более десяти лет назад
соглашение. Выполнял его и Мастер Синанджу. По этому соглашению Мастер
брался, как Вы помните, обучить искусству Синанджу обычного белого человека,
дабы он не нуждался в оружии для выполнения своей работы. Молодой человек
научился этому. Он научился этому в первый же год. Но он получил гораздо
больше того, что было оплачено Вашим золотом. Он получил гораздо больше
того, что можно купить за Ваше золото: он стал представителем Дома в большей
степени, чем кто-либо, включая японцев и даже корейцев (о жителях деревни
Синанджу речь не идет).
В его сердце поселилось солнце, и Вы ничего не заплатили за это. Он
победил собственное тело, стал его господином и повелителем, и Вы ничего не
заплатили за это. Он получил знание Синанджу в той полноте, которую только
был в состоянии охватить. Вы ничего не заплатили за это, хотя Дом Синанджу
никогда бы Вам этого и не продал: Синанджу не продается, продаются только
его услуги.
Вот почему, с большим сожалением и благодарностью, Мастер считает себя
обязанным известить Вас, что Дом Синанджу расторгает соглашение. Мы найдем в
другом месте средства для существования деревни, так же как и для Римо и для
меня самого.
Между прочим, поскольку Римо не просто белый человек, но еще и белый
американец, то он, естественно, испытывает особые чувства привязанности к
своей родине, и, если позднее Вам понадобятся его услуги, он отнесется к
Вашему предложению с вниманием.
Посылаю Вам металлические предметы, которые были Вам нужны. Миссия
окончена. Контракт расторгнут".
В конце послания Чиун начертал символ Синанджу - перевернутую трапецию
