на этой настоящей бумаге с нужным содержанием требуемой ветоши нужно было
правильно напечатать картинку. Дело в том, что правительство печатало
банкноты на больших листах, которые затем разрезались. Используя метод
отбеливания однодолларовых и печатания на них стодолларовых банкнот,
фальшивомонетчик сталкивается с проблемой центровки наносимого рисунка, его
правильного расположения. Лицевая сторона, например, может не совсем точно
совпасть с обратной.
Но на этой банкноте все границы рисунка были безупречными.
Взяв увеличительное стекло, Кастеллано придирчиво всмотрелся в
тончайшую штриховку лица на портрете Улисса С. Гранта. Линии гравировки были
четкими и нигде не прерывались. Это была работа искусного гравера - точно
такие же линии были и на подлинных банкнотах. Можно, конечно, так же точно
воспроизвести этот рисунок, если изготовить фотоспособом матрицы,
используемые при офсетной печати, но этот способ не годится для гладкой, с
высоким содержанием ветоши бумаги, какую Кастеллано держал сейчас в руках.
Используемая при офсетной печати краска будет на такой бумаге растекаться,
мазать и делать кляксы. Ясно, что в распоряжении фальшивомонетчика были
добротные гравировальные пластины, а когда Кастеллано обратил внимание на
то, как исполнена цифра "5" в углу банкноты, он невольно присвистнул от
восхищения. Эту банкноту делал большой мастер!
Напоследок он проверил серийный номер. Бывало, что фальшивомонетчик, у
которого была и пластина прекрасная, и бумага правильная, хороший печатный
станок и качественная краска, делал все-таки в конце концов единственную, но
довольно распространенную ошибку - нечеткое написание серийного номера.
Иной фальшивомонетчик тратил годы напряженного труда, тщательнейшим образом
выгравировывал изображение банкноты, а когда все уже было как будто позади,
мог взять да и написать серийный номер более коротким чем надо шрифтом! Не
торопясь, скрупулезно Кастеллано проверил все цифры номера, одну за другой.
- Сукин сын! - выругался он и набрал номер телефона своего
начальника. - Ну что, вы довольны? Сейчас уже половина десятого, и значит,
я просидел здесь целых пять сверхурочных часов. С самого утра я таскаю свой
старый револьвер, гадая, для чего, собственно, он может понадобиться, а
оказывается, что все это - не что иное, как старая заигранная шутка,
которую проделывают с зелеными школярами. Я давно уже не нуждаюсь ни в каких
тренировочных занятиях по определению фальшивых банкнот. Более того, как вам
должно быть известно, я много лет возглавляю именно отдел по борьбе с
"веселыми" деньгами!
- Значит, вы утверждаете, что та банкнота, которую я вам прислал, -
настоящая?
- Не менее настоящая, чем моя злость.
- Вы можете в этом поклясться?
- Могу! И вы прекрасно это знаете, черт побери! Вы прислали мне
подлинную банкноту. Еще в те времена, когда нас учили всем премудростям
нашего дела, таким способом пытались сбить с толку новичков, чтобы потом
потешаться над тем, кто попадался на эту удочку. Вы, может быть, и сами на
нее попадались. Трюк нехитрый - тебе предлагают распознать фальшивую
банкноту; после того, как ты это сделаешь, тебе дают другую, которую сложнее
раскусить, потом еще более сложную, а потом - настоящую, нормальную
банкноту, и ты в ней ковыряешься до скончания века, выискивая несуществующие
погрешности.
- Вы готовы поспорить на вашу должность и уйти в отставку, если эта
банкнота окажется все же фальшивой?
- Готов.
- Не надо. Откройте второй конверт и помолчите. Это не телефонный
разговор.
Кастеллано вскрыл конверт с надписью: "Открывать только после получения
специального разрешения по телефону". Внутри него он обнаружил еще одну
новую пятидесятидолларовую банкноту. Кастеллано взял ее в руки и вгляделся в
четкие тонкие линии вокруг лица Гранта.
- Я открыл конверт, - сказал он в трубку, зажатую между плечом и
щекой.
- Теперь сравните номера серий и идите сюда, ко мне.
Кастеллано сравнил серийные номера на двух денежных банкнотах с
номиналом в пятьдесят долларов каждая, и с губ его невольно сорвалось:
- О, Господи! Не может быть!
Когда он вошел к инспектору с злополучными банкнотами, в голове у него
вертелись два вопроса: был ли допущен типографский брак на монетном дворе в
Канзас-Сити? Если нет, то не означает ли это, что Америке угрожает серьезная
опасность?
Кастеллано не пришлось задавать свои вопросы: ответы на них стали ему
ясны, как только он переступил порог инспекторского кабинета, который
выглядел как армейский штаб перед началом военных действий. Никогда еще со
времен окончания Второй мировой войны не приходилось Кастеллано видеть сразу
столько оружия в одной комнате. Четверо в гражданских костюмах и при
галстуках нянчили автоматические винтовки М-16. Они сидели у дальней стены,
и на лицах у них застыло выражение подавленного страха. Другая группа лиц в
гражданском сгрудилась вокруг стола с макетом перекрестка, который
Кастеллано легко узнал. На юго-западном углу перекрестка был ресторанчик, в
который он частенько заглядывал с женой. Как только один из толпившихся у
стола людей убрал свою руку, Кастеллано тут же увидел этот ресторанчик на
макете.
Инспектор, сидя за своим столом, сверил часы с худосочным блондином,
державшим в руке продолговатый чемоданчик рыжеватой кожи. Кастеллано
заметил, что чемоданчик закрыт на блестящий замок с цифровым шифром.
Завидев Кастеллано, инспектор дважды хлопнул в ладоши.
- Внимание, - сказал он, - прошу соблюдать тишину. У нас осталось не
так много времени. Джентльмены, это - Джеймс Кастеллано из моего
департамента. Именно он будет производить обмен, и пока он, и никто другой,
не просигналит, что обмен состоялся, никто не трогается с перекрестка.
- Что, собственно говоря, здесь происходит? - спросил Кастеллано. Он
чувствовал, что ужасно нервничает. Холодное выражение лиц этих странных
людей производило на него тягостное впечатление. Хорошо еще, что они с ним
заодно, по крайней мере Кастеллано на это надеялся.
Ему вдруг страшно захотелось затянуться сигаретой, хотя он и бросил
курить уже более пяти лет назад.
- Надо сказать, что нам повезло, - добавил инспектор. - Здорово
повезло, и я сам не знаю почему. Я не могу сказать вам, кто эти люди, но
вряд ли есть необходимость объяснять, что, хотим мы этого или нет, задача,
поставленная перед нами, будет решаться в сотрудничестве с другим
департаментом.
Кастеллано кивнул, чувствуя, как вспотела его правая рука, в которой он
держал два небольших конверта с банкнотами. Куда бы их положить? Он
чувствовал, что на него смотрят все эти типы с М-16 в руках, и ему не
хотелось на них оглядываться.
- Мы пока не знаем, как давно попали в обращение эти банкноты, -
продолжал инспектор. - Если, однако, они будут ходить по рукам еще какое-то
время, то это может стать важным фактором подталкивания инфляционных
процессов. Они могут обесценить нашу валюту. Я говорю "могут", потому что мы
не знаем, были ли они отпечатаны и распространены в большом количестве, или
это всего лишь первая партия.
- Сэр, - спросил Кастеллано, - а как удалось вообще об этом узнать?
Банкноты сработаны настолько безукоризненно, что я был абсолютно убежден в
их подлинности, пока не увидел на двух одинаковые серийные номера.
- Вот именно. Нам просто повезло. Мы получили их от самого
фальшивомонетчика. Это уже вторая пара. На первых банкнотах, которые он нам
прислал, стояли разные номера. Для того чтобы доказать, что изготовляемые им
деньги - фальшивые, он специально отпечатал и прислал нам две банкноты с
одинаковыми номерами серий.
- Невероятно, - сказал Кастеллано. - Так чего он, собственно, хочет
от нас? Имея такие гравировальные пластины и такое полиграфическое
оборудование, можно ведь купить все что пожелаешь.
- В том то и дело, что, по-видимому, не все. Он хочет получить от нас
запись сложной компьютерной программы, которая является частью нашей
программы исследования космоса и не подлежит продаже. Пожалуйста, не
думайте, Джим, что я обращаюсь с вами, как с ребенком, но я могу сказать вам
только то и только в такой форме, что было сказано мне самому. Национальное
агентство по космическим исследованиям - НАСА - требует, что когда
запускаешь что-то в космос, это "что-то" должно быть очень маленьким по
размерам, но рассчитано на выполнение сложнейших операций. Это называется
миниатюризацией. Некоторые из этих миниатюрных вещичек способны, например,
воспроизвести реакцию сетчатки человеческого глаза. Ну так вот, программа,
которую хочет заполучить наш фальшивомонетчик, является подобием того, что
НАСА называет творческим интеллектом. Подобие настолько близко, насколько
это возможно вообще. Можно, конечно, создать и что-то, еще более хитроумное,
но тогда эта штука будет размером с вокзал Пенсильвания-стейшн. Понятно?
- Значит, парень, который выпекает такие пятидесятки, хочет получить
эту хреновину?
- Правильно. Он предлагает обмен и готов отдать за эту программу свои
гравировальные пластины. Итак, встретимся ночью, в ноль пятнадцать, на
перекрестке улиц Себастьяна и Рандольфа. Перед вами макет этого перекрестка.
Наши друзья объяснят вам ход операции. Ваша главная задача - убедиться, что
будут предложены те самые гравировальные пластины.
Стоявший у макета человек в сером костюме, с безукоризненной прической
сделал школьной указкой знак подойти поближе. Подойдя к макету, Кастеллано
почувствовал себя как Господь Бог, взирающий с небес на один из перекрестков
Сан-Диего.
- Я - руководитель группы Фрэнсис Форсайт, - сказал человек с
указкой. - Вы на углу этой улицы, вот здесь, идентифицируете гравировальные
пластины. Человек, с которым вы встретитесь, проверит в это время
адекватность доставленной вами компьютерной программы. Вам нельзя отходить с
пластинами от уличного фонаря и вообще исчезать из вида, пока имеете при
себе эти пластины. Вас подберет бронеавтомобиль. Если ваш подопечный
попытается по какой-либо причине отобрать их, вам разрешается его
ликвидировать. Вы умеете обращаться с оружием?
- У меня с собой револьвер 38-го калибра.
- Когда вы пользовались им в последний раз?
- В тысяча девятьсот пятьдесят третьем или пятьдесят четвертом.
- Да, ну и чудо нам досталось. Ладно, Кастеллано, если он поведет себя
не так, просто направьте ему в лицо револьвер и несколько раз сильно нажмите
на спусковой крючок. Хочу предупредить еще раз - вы не должны покидать
перекресток, когда получите гравировальные пластины... Под страхом смерти.
- Вы что же - пристрелите меня, если ядам деру?
- Охотно, - сказал Форсайт и постучал своей указкой по перекрестку.
- Разумеется, я не собираюсь бежать с этим добром. Да и к чему оно
мне? У меня, например, нет доступа к источнику бумаги, который имеется у
того парня. На чем я буду печатать эти фальшивки? На туалетной бумаге?
- Если только вы рискнете покинуть это место, - сказал Форсайт, - то
нам наверняка потребуется туалетная бумага, чтобы привести вас в божеский
вид.
- А вы наверняка из ЦРУ, - огрызнулся Кастеллано. - Таких тупиц
больше нигде нету.
- Будет вам, успокойтесь, - сказал инспектор. - Поймите, Джим, дело
с гравировальными пластинами - не просто очередная операция по борьбе с
фальшивомонетчиками. Все гораздо серьезнее. Речь идет об опасности подрыва
нашей экономики в целом. Вот почему в этот раз приняты такие меры
