- Возможно, это всего лишь очередное проявление лени, свойственной
тебе, как белому, - спокойно предположил Чиун.
- Рад слышать, что праздничное настроение не окончательно подпортило то
сочувствие, с которым ты обычно относишься к ближним, - сухо заметил Римо.
- Пока ты бездельничал, валяясь в постели, - продолжал Чиун, - я
пытался объяснить твоему императору, что, несмотря на проваленное задание,
винить тебя все-таки не стоит. Действительно, теперь я вынужден снова
сопровождать тебя, но...
- Проваленное? - переспросил Римо.
- Бронзини мертв, - тихо сказал Смит.
- Что произошло? - ошарашенно проговорил Римо.
- Это долгая история, - ответил доктор. - Когда ты поправишься, я готов
сообщить тебе все подробности. Сейчас же достаточно сказать, что Бронзини
стал национальным героем.
- Правда?
- Он спас город.
- В самом деле?
- Но об этом никто не должен знать, - поспешил предостеречь Смит.
- Что ж, буду нем, как рыба. По правде говоря, этот парень мне не
слишком понравился.
- Наверное, ты не успел узнать его как следует.
- Вообще-то, я видел Бронзини только мельком, - признался Римо. - Он
показался мне самодовольным болваном.
- Вполне возможно, - согласился Смит. - У Барта был противоречивый
характер.
- Кстати, - добавил он, поворачиваясь к Чиуну, - только что были
обнародованы результаты вскрытия Немуро Нишитцу. Судя по всему, он умер от
отека верхних дыхательных путей, спровоцированного обычной простудой.
Насколько я помню, вы сообщили, что устранили его собственноручно.
- Кто такой Немуро Нишитцу? - поинтересовался Римо, но ответа так и не
получил.
- Я уже рассказал вам, что этот Бартоломью Бронзини в предыдущем
воплощении на самом деле был Александром Македонским? - спросил в ответ
Чиун.
- Кем? - взорвался Римо.
- Не могу сказать, что успел свыкнуться с этой мыслью, - сказал Смит.
- Тем не менее, это правда. И один из моих предков отправил его на тот
свет.
- Насколько я помню, Александр умер от малярии.
- Да, именно так записано в исторических хрониках. Но правду о
настоящей судьбе Александра можно найти лишь на страницах Летописи Синанджу,
и состоит она в следующем...
- Неужели мне придется это выслушивать? - с кислой миной спросил Римо.
- Я ведь, все-таки, болен.
Лицо Чиуна раздраженно скривилось.
- Это чрезвычайно поучительная история, - назидательно заметил он.
- Именно эти слова я слышал все тридцать раз, когда ты мне ее
рассказывал, - простонал Римо, скрещивая на груди руки.
- На этот раз я обращался не к тебе, а к Смиту, - парировал Чиун, -
несмотря на то, что даже прослушав мой рассказ тридцать раз, ты так и не
оценил всей его красоты.
-Увы, эстетические переживания, связанные с малярией, навсегда
останутся для меня загадкой, - проворчал Римо.
- Итак, - продолжал Чиун, обращаясь к Смиту, - во времена Александра
Македонского Мастера Синанджу находились на службе у Индии, из-за небольшого
недоразумения, произошедшего с другим постоянным клиентом, Персидской
империей.
- Что в переводе на человеческий язык, - вставил Римо, - означает:
индусы платили больше денег.
- Не помню, чтобы об этом что-нибудь говорилось в Летописи Синанджу, -
туманно заметил Чиун.
- Загляни в "Приложения", - посоветовал Римо.
- А если ты будешь и дальше мешать моему рассказу, то приложить
придется тебя, - проговорил Чиун, но уже более умеренным тоном. - В то
время, когда Мастер Синанджу находился на службе в Индии, этот больной грек
обрушился на Персию и уничтожил сию замечательную империю. Это новость
необычайно расстроила Мастера.
- Перевожу: он начал подумывать, не переметнуться ли ему в очередной
раз на другую сторону.
- И тогда он отправился к индийскому султану, - продолжал Чиун,
притворившись, будто не замечает нападок Римо, но, тем не менее, мысленно
добавив его слова к длинному списку обид, которые нанес ему ученик за все
годы их знакомства, - правителю земель, которым угрожал этот сумасшедший
грек по имени Александр. Султан пообещал Мастеру золотые горы, если тот
уничтожит врага. Тогда Мастер Синанджу отправил к Александру посланца,
который доставил ему пергамент, сказав, что в нем предначертана судьба
завоевателя. Но заглянув в свиток, грек впал в ярость и убил посланника.
Судя по всему, записка была по-корейски, а Александр не умел читать на этом
достойнейшем из языков.
Чиун сделал театральную паузу.
- И что же случилось потом? - спросил заинтригованный Смит.
- С тех пор Синанджу жила спокойно и счастливо, - ответил Римо.
- Это единственное, в чем ты оказался прав, - бросая недобрый взгляд на
своего ученика, заметил Чиун. - Да, в деревне действительно воцарились мир и
спокойствие, потому что посланец Мастера был болен малярией. К тому времени,
когда он добрался до Александра, болезнь начала прогрессировать, поэтому
жестокое убийство было для него своего рода избавлением. К сожалению,
Македонский тоже успел заразиться, и вскоре умер, так ничего и не поняв.
- Понятно. А что же было написано в пергаменте?
- Всего две строчки, - просиял довольный Чиун, - "Вы больны малярией" и
еще старинное корейское выражение, которое в приблизительном переводе звучит
как "Ага, попался!".
- Замечательно, - проговорил Смит.
- Этот рассказ покажется вам еще более чудесным, Смитти, если вы
задумаетесь о том, что он не имеет ни малейшего отношения к тому парню,
который умер от простуды, - проворчал Римо.
- Я как раз собирался к нему перейти, - шикнул на него Чиун. - Когда я
повстречался с этим Бронзини...
- Одну минуточку! - воскликнул Римо. - Так ты виделся с Бронзини?
Значит, тебе все-таки удалось попасть в Юму! Интересно, как ты этого добился
- похитил жену Смита?
- К твоему сведению, я ездил туда в качестве корреспондента журнала
"Звездный дождь".
- Никогда о таком не слышал.
- Конечно же, нет. Там платят по доллару за слово, в отличие от
бульварных газеток, которыми ты интересуешься.
- Поправка принимается.
- Так вот, - снова заговорил Чиун, - увидев, что у бывшего грека,
Бронзини, простуда, я, зная, как стар и немощен Нишитцу, решил передать
актера в руки японских захватчиков.
- Захватчики? - переспросил Римо. - Ты имеешь в виду, съемочную
бригаду?
- Нет, японскую армию, - ответил Чиун.
- Он шутит, да? - спросил Римо, но Смит не проронил ни слова.
- Я знал, что убив Нишитцу, - как ни в чем не бывало продолжал Чиун, -
я стану причиной гибели невинных детей. Однако в случае, если тот умрет
естественной смертью, его оккупационная армия будет деморализована, и не
предпримет никаких ответных мер.
- Оккупационная армия? - неслышно, одними губами проговорил Римо.
- Именно так бы все и произошло, не вступи в игру ядерный
бомбардировщик.
Смит кивнул.
- Нам повезло, что Бронзини удалось бежать из тюрьмы. Только его
известность помогла убедить военных не бомбить Юму.
- Что? - не выдержав, вскричал Римо. - Японцы собирались сбросить на
город атомную бомбу?
- Да нет же, американцы! - поправил его Чиун.
- Ты меня разыгрываешь, - не сдавался Римо, и, повернувшись к Смиту,
спросил: - Правда же, это розыгрыш?
- Я же говорил, что это длинная история, - вздохнул тот. - И тем не
менее, все, что ты слышал - правда. Чиун помог предотвратить катастрофу, и
президент чрезвычайно за это признателен.
- Мы обсудим этот вопрос позднее, - величественно отозвался Чиун. -
Возможно, когда вернемся к нашим переговорам по контракту.
От одного упоминания слова "контракт" Смит вздрогнул всем телом.
- Прошу прощения, но меня ждет срочное дело.
Чиун церемонно поклонился.
- Передавайте мои наилучшие пожелания кузену Милбурну.
- С удовольствием, если мы когда-нибудь снова станем с ним
разговаривать. Он был крайне расстроен тем, что для своего репортажа вы
избрали поэтическую форму. Милбурн утверждает, что настоятельно просил вас
этого не делать.
- Этот человек - невежественный обыватель, который не в состоянии
оценить подлинного шедевра, который попал к нему в руки по цене всего лишь в
доллар за слово, - резко проговорил Чиун.
- Думаю, что этого я передавать ему не стану. Кстати, он вернул
рукопись, взяв с меня обещание, что я лично ее перепишу.
- Я не допущу, чтобы мое имя стояло под вашими опусами, Смит. Пускай ее
подпишет кто-нибудь другой. Может быть, Римо с удовольствием примет на себя
бремя авторства. Но прошу вас проследить, чтобы чек был выписан на мое имя.
- Мы вернемся к этому позднее, - поспешил сказать Смит, закрывая за
собой дверь.
- У меня такое чувство, что я много чего пропустил, - сообщил Римо
Чиуну, когда они остались наедине. - Так значит, ты тоже был в Юме?
- Это теперь уже в прошлом, и я хочу, чтобы ты поскорее о нем забыл.
Сейчас ты в Фолкрофте, в полной безопасности.
- Да, это я уже понял. Жаль, мне хотелось бы попрощаться с Шерил. Я так
и не успел как следует с ней познакомиться.
- Забудь о ней, - поспешно проговорил Мастер Синанджу. - Почему бы тебе
не открыть свой рождественский подарок?
- Знаешь, а ведь я для тебя подарка не приготовил.
- Ничего страшного, - махнул рукой Чиун. - Уверен, что когда ты
окончательно придешь в себя, то осыплешь меня дарами, которых я несомненно
заслуживаю. Хотя я уверен, что ни один из них не сравнится с тем, что я
приготовил для тебя.
- Ты сам его сделал? Приятно слышать, что и ты наконец проникся
рождественской атмосферой, - сказал Римо, развязывая серебряную ленточку, -
пусть и на неделю позже.
Внезапно он остановился.
- На съемках я познакомился с одним человеком, Санни Джо. С ним все в
порядке?
- Увы, нет, - ответил Чиун. - Ты никогда его больше не увидишь.
- Жаль, он мне понравился.
- Не знаю, я с ним не был знаком.
- Тогда откуда ты знаешь, что он умер? - подозрительно спросил Римо.
- Он был другом Бронзини, а всех его знакомых казнили японцы.
- Черт!
Сорвав оберточную бумагу, Римо принялся возиться с крышкой маленькой
картонной коробки. Грусть, проступившая у него на лице, сменилась радостным
предвкушением, но, как только он открыл коробку, лицо у него вытянулось.
- Она пустая! - выпалил он.
- Как это похоже на белых! - скривился Чиун. - Твоя неблагодарность
ранит меня в самое сердце.
- Неблагодарность тут ни при чем, просто я...
- Разочарован? - подсказал Чиун.
- Да, что-то вроде этого. Ну, хорошо, я действительно немного
разочарован. Здесь же ничего нет.
- Взгляни повнимательней.
Озадаченный, Римо поднес коробку поближе к свету, и тщательно осмотрел
каждый уголок.
- Все так же пусто, - пожаловался, наконец, он.
- До чего же ты все-таки глуп.
Отложив коробочку, Римо скрестил на груди руки.
- Отлично, я проспал целую неделю, так что неудивительно, если я
плоховато соображаю. Тогда объясни мне, наконец, что это значит.
- Я подарил тебе вещь несравненной красоты, а ты порвал ее на мелкие
кусочки.
- Так подарком была эта коробочка? - изумленно спросил Римо.
- Не просто коробочка, - поправил его Чиун. - Я тщательно выбрал ее из
сотен других, отбросив многие, которые показались мне недостойными, чтобы
нести в себе этот подарок.
- С виду - обыкновенная картонная коробка, - мрачно заметил Римо.
- Оберточная бумага был бирюзовая. Я выбрал для нее твой любимый цвет.
