переступил с ноги на ногу.
- Стоять! - рявкнул Янин.
Но Манаев никуда и не собирался двигаться... В шедшей к нему женщине
он заметил что-то странное, и суть была не в ее походке: так ходят очень
уставшие люди - с трудом переставляя ноги и безвольно опустив руки.
Странность заключалась в том, что лицо Горбуновой снизу периодически как
бы затуманивалось дымкой, словно у нее на шее плескался на ветру сиреневый
шарф из тончайшей ткани.
Женщина продолжала идти и расстояние между ними сокращалось. Десять
метров, девять, восемь...
- Ложись! - скомандовал Янин, и тотчас над головою Манаева с треском
разорвалось сухое грубое полотно, а в нос ударил резкий запах озона.
Разряд бластера ни с чем не спутаешь. Мамаев грохнулся на поверхность
Септимы, успев все же увидеть, как слепящий шнур разрезал женщину пополам.
- Мы слушаем тебя, Янин, - сказал Манаев, когда они собрались все
вместе в посадочном модуле. - Расскажи, как ты все это раскусил?
- Здесь особой сообразительности не потребовалось, - заскромничал
штурман, - мне уже все было ясно, когда я досрочно возвратился от той
дохлой зебры. Но асе же я с трудом заставил себя нажать гашетку
бластера...
- Лирику будем разводить после, - прервал его Черных, - а сейчас
давай по существу.
Янин не обратил на резкость капитана ни малейшего внимания потому,
что привык к ней и даже считал, что в экстремальных условиях она
необходима.
- Часа через два после того, как уехал уважаемый председатель
комиссии, - продолжил Янин, - зебра, лежащая от вездехода метрах в десяти,
шевельнулась, поднатужилась и приподнялась (я хотел бы вас видеть на своем
месте)... Затем "чучело" поплелось к стаду зебр, пасущихся невдалеке. Я на
самой малой скорости за ним. Приблизившись к одному из животных метра на
полтора, оно неожиданно взорвалось сиреневым дымом. Миллионы дынных мух
набросились на свою жертву и за две секунды сделали то, что было
предназначено им природой.
- Шадрин что-то хочет сказать? - спросил Манаев.
- Да, совсем немного, - сказал биолог. - Чтобы имитировать движение
животного, личинки должны действовать как единый организм, которым
управляет мозг... А где все это?
- На этот вопрос ответят специалисты, - голосом Манаева сказал Янин.
- А я еще хочу добавить одну деталь к своему рассказу. Наблюдая за зеброй,
я обратил внимание, что возле ее ноздрей появляются и сразу же опадают эти
самые дынные мухи, - возможно, они в данном случае выполняют роль
локатора, или глаз. Именно по этой детали я в первую очередь и определил,
что та женщина... не человек. Потом уж до меня дошло, что она без
скафандра.
- Теперь ясно, как божий день, резюмировал Манаев, - что Миронов,
Сидоренко и Буриков поймали в свой последний выезд не горного козла, как
они думали, а его "чучело", которое уже искало свою цель. И когда
астронавты сняли шлемофоны... ну в общем ясно. С Горбуновой тоже: она была
поражена мухами, личинки которых стали передвигать тело Бурикова, и
которому она открыла люк... В заключении не могу не отметить оперативность
Янина: мухи не долетели до моей головы сто сорок сантиметров.
Янин, улыбнувшись, сказал:
- Фирма гарантирует безопасность, шеф.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Геннадий МЕЛЬНИКОВ
КАНАЛ Сх-20
Почему Сх-20? - так обозначили его проектировщики, когда работали над
чертежами рисовой системы, расположенной недалеко от города
Славянска-на-Кубани, в котором я почти ежегодно провожу часть своего
отпуска.
8 мая 1984 года, вторник. Я вышел со двора, с непривычки сильно
звякнув новой металлической калиткой, которую установили совсем недавно, и
пошел по тротуару, поминутно наклоняя голову под нависшими ветками
фруктовых деревьев и чувствуя, как пустой рюкзак приятно хлопает по
штормовке, а кеды мягко пружинят об асфальт.
Возле аптеки сложный переход через поток автомобилей на
противоположную сторону улицы к скверу, в котором завтра будет почти
трехчасовое шествие и горы цветов возле памятников и на братской могиле
пятидесяти трах мирных жителей, которым судьба уготовила стать заложниками
в том далеком, сорок втором. Но это будет только завтра, а сегодня,
сейчас, я пересекаю наискось сквер и выхожу на главную улицу этого милого
моему сердцу небольшого городка, где прошло мое детство, улицу, по которой
не ездят автомобили, а наклонно растущие деревья с обеих сторон образовали
своеобразный туннель из зелени и продолговатых колеблющихся солнечных
пятен на асфальте. Пересекаю второй сквер где карусели, колесо обозрения,
скамейки в тени, на которых, как уставшие от длительного перелета птицы,
сидят пенсионеры. (Мне ничего не пришлась придумывать - это зарисовка с
натуры и, чтобы в ней появился фантастический элемент, потребовалось
переставить только одно предложение. - Примечание автора.)
Вот и автобусная остановка. "Восьмерка" отошла, как всегда, вовремя,
по расписанию: факт, не характерный для транспорта больших городов.
Несколько поворотов, подъем, будто с конца взлетной полосы, на высокий
мост, упруго прогибающиеся фермы под колесами. Внизу река Протока. На
противоположном берегу кроны серебристых тополей, корявые стволы которых в
три-четыре обхвата, заслоняют небо. Их наверняка видели бойцы красного
десанта, среди которых находился молодой Фурманов...
Я вышел из автобуса на конечно остановке и, забросив за спину рюкзак,
зашагал к своему каналу. На переезде, возле автоматического шлагбаума, в
аккуратно выбеленном домике дежурил другой мужчина, не тот, который мне
вчера крикнул, когда я возвращался затемно: "Ну как?! На уху есть?",
"Есть!" - так же громко ответил я ему, и между нами протянулись невидимые
нити взаимопонимания и доброты.
Иду по обочине трассы, ведущей к Азовскому морю, мимо проносящихся
рефрижераторов, автобусов, самосвалов. Вот одна из многочисленных "Лад",
обогнав меня, затормозила - мне даже показалось, что за рулем кто-то
знакомый - но тотчас, будто выстрелив, машина рванулась вперед. Небольшая
плюшевая фигурка медвежонка, или обезьянки, качнулась, как маятник, в
заднем стекле и исчезла...
Вот и Сх-20. Канал, как канал - обычный, средних размеров сброс.
Сейчас на рисовые чеки еще не запустили воду, глубина мизерная, да еще
водоросли по дну, но я вчера присмотрел местечко и сегодня не потерял
время на поиски стоянки.
Я удобно устроился на покрытом сочной травой откосе, предварительно
похлопав по нему удилищем, чтобы вспугнуть змей и ужей. Их здесь великое
множество, но я ни разу не слышал, чтобы они кого-то укусили. Наладив
удочки, я размял мякиш белого хлеба - на червя здесь ловилось, как ни
странно, хуже - скатал пару шариков и утопил в них острия крючков. Уложив
поплавки по краям заливчика, окаймленного травой, я подстелил под себя
штормовку и стал ждать.
На противоположном берегу, чуть наискосок, метрах в двадцати от меня,
уже рыбачили два парня, как я понял из их разговора - ученики технического
училища, которые заканчивали не то практику, не то экзамены, и у них
выдался свободный день. На гидротехническом узле - это левее меня, почти у
самого нулевого пикета, что у трассы - сидело на бетонных блоках человек
восемь, там в бурлящем потоке клевало получше, но я не любитель шумных
компаний.
Я понимал, что в это время рыбалка в рисовых каналах, как говорится,
чисто символическая, но послезавтра я уезжаю, завтра праздник, а мне
напоследок нужна была эта самая символика. Мне приятно было лежать на
берегу в траве, нежаркое солнце сквозь облачную дымку светит в лицо, а у
ног моих концы удилищ, которые через систему леска-поплавок-крючок должны
связать меня с теми, кто текучим серебром скользит в зеленоватой полутьме
и не догадывается о своей участи.
Я не столько был поглощен рыбалкой, сколько мыслями о прошедшем
вечере, заполненном беседой со стариками об их житье, заботах, болезнях. Я
подумал, что завтра, после возложения венков, когда "мой дед" споет в
составе хора ветеранов на высоких ступенях Дома культуры, обязательно
нужно будет сфотографироваться с ним к сквере, так чтобы видны были
деревья, карусель, ордена на его груди, воздух, пронизанный солнцем. Так и
было.
В этот момент вскрикнул один из парней. "Что ты?" - спросил его
второй. "Ужак... метра полтора... хвостом по спине задел". "Где?" "Да вон
там, в траве... Кажется, что-то схватил". "Лягушку, наверное". "Точно!
Смотри, как он ее". "Не разберу... за голову, или за ноги". "Я тоже не
вижу... трава".
И тогда раздался крик лягушки. Я не могу описать его: стон - не стон,
скрип - не скрип, всего понемногу.
- Может удилищем его? - предложил кто-то из ребят.
- Не надо! - крикнул я через канал. - Это же мир животных. И ужу
нужно обедать.
- Да жалко, кричит так...
Они не стали трогать ужа и занялись своими удочками, а я немного
погодя пожалел, что отговорил их; лягушачий предсмертный крик стал
действовать мне на нервы. Продолжалось все это еще минут десять. Крик стал
затихать. И вдруг - всплеск...
- Сорвалась! - крикнул мне парень. - Лягушка сорвалась!
- Остался товарищ уж без обеда, - с облегчением сказал я.
Теперь можно спокойно ловить рыбу, на крючках уже давно ничего не
было.
Я не заметил, как пестрый "лоскут" проплыл мимо первого поплавка, и
увидел его метрах в двух от второго. Присмотрелся... - лягушка. Но какая!
Такие мне не встречались. Она плыла как-то боком, загребая одной лапой,
плыла почти вся погруженная в мутную воду, но я рассмотрел ее расцветку:
какая-то светло-коричневая с голубыми горошинами на спине. Мне не стало ее
видать за стеблями молодого камыша, я поднялся с места и, вдавливая кедами
траву в мокрый грунт, пошел вдоль берега. Нагнал ее.
Лягушка остановилась. Увидела меня. На сотую долю секунды наши
взгляды встретились... И теперь, до конца своей жизни я не прощу себя за
невольно проявленную жестокость. Тотчас, сделав кувырок, как пловец,
достигший противоположной стенки бассейна, лягушка ушла под воду.
...Но я все-таки заметил, что зубцы желтой короны на ее голове были
погнуты.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Геннадий МЕЛЬНИКОВ
КОРИЧНЕВЫЕ СУМЕРКИ
- Вы еще что-то хотели сказать? - кончив обрабатывать пилочкой ногти,
Неттлингер стряхнул белый налет с пиджака и поднял голову.
- Да, господин директор, - Фюман немного замялся, не находя слов. Он
