В.Соловьева. Представитель плеяды русских ученых, совершивших ряд важных
открытий в химии и медицине И.П.Павлов в Петербургском институте
экспериментальной медицины проводил свои опыты в области физиологии,
снискавшие ему в 1904 году Нобелевскую премию.
Претерпевала период переоценки эстетических принципов русская
живопись. В зените славы находился профессор исторической живописи
Императорской Академии художеств Илья Репин, создавший ряд исторических
картин из прошлого России. Пытаясь возродить средневековое религиозное
искусство, Виктор Васнецов и Михаил Нестеров пошли еще дальше. На
состоявшейся в Москве выставке работ Сезанна, Гогена и Пикассо живо
откликнулся целый ряд молодых живописцев. Под влиянием французских
импрессионистов, создавал оригинальные по замыслу портреты своих
современников, в том числе царя (1900 г.), Серов. В 1896 году московский
юрист Василий Кандинский, оставив службу, уехал из России и поселился в
Мюнхене, где занялся живописью. В 1907 году в С.-Петербург приехал Марк
Шагал, чтобы обучаться живописи у знаменитого современного ему художника
Льва Бакста.
Мариус Петипа, знаменитый хореограф, приближался к финалу своей
пятидесятилетней творческой карьеры, которую он завершит, уйдя в отставку
в 1903 году. К этому времени он успел поставить шестьдесят замечательный
балетных спектаклей, в том числе "Лебединое озеро", "Щелкунчик" и "Спящая
красавица" на музыку Чайковского. Именно Петипа вывел на сцену целое
созвездие таких исполнителей, как Матильда Кшесинская, Тамара Карсавина,
Анна Павлова и Вацлав Нижинский. И поныне мастерство знаменитых балетных
трупп оценивают по стандартам, установленным Мариусом Петипа. В 1899 году
Сергей Дягилев основал влиятельный журнал "Мир искусства", в передовых
статьях которого он начал критиковать консервативный стиль Петипа. Вместе
со смелым новатором, хореографом Михаилом Фокиным, Дягилев создал в Париже
"Русский балет" и тотчас завоевал сердца балетоманов всего мира.
В прославленных консерваториях С.-Петербурга и Москвы преподавали
знаменитые профессора, передававшие свое искусство талантливым ученикам.
Главным дирижером С.-Петербургского симфонического оркестра был
Н.Римский-Корсаков. В период создания своей замечательной оперы "Золотой
петушок", композитор преподавал молодому Игорю Стравинскому, сочинившему
музыку для Дягилевских балетных спектаклей "Жар-птица" (1910 г.),
"Петрушка" (1911 г.), и "Весна священная" (1913 г.), которым суждено было
оказать огромное влияние на музыкальное творчество всех композиторов XX
века. В 1914 году окончил консерваторию Сергей Прокофьев, тоже ученик
Римского-Корсакова. В числе скрипачей и пианистов, получивших музыкальное
образование в императорской России, были Владимир Горовиц, Ефрем
Цимбалист, Миша Эльман и Яша Хейфец. Сергей Кусевицкий был дирижером
собственного симфонического оркестра, выступавшего в Москве. В 1899 году
состоялся дебют несравненного Федора Шаляпина, который с тех пор не сходил
с оперной сцены.
Во всех частях России люди валом валили в театры, чтобы послушать
музыкальные произведения и оперу. В Киеве, Одессе, Варшаве и Тифлисе были
собственные оперные театры, где театральный сезон продолжался от восьми до
девяти месяцев. В одном лишь С.-Петербурге насчитывалось четыре оперных
театра.
Между тем семья молодого царя быстро увеличивалась. С перерывом в два
года родились еще три дочери. В 1897 году, когда государыня во второй раз
оказалась в интересном положении и почувствовала недомогание, вдовствующая
императрица писала: "Она должна до завтрака попробовать съесть в постели
сырокопченой ветчины. Это очень хорошее средство от тошноты, знаю по себе.
Кроме того, это полезно и питательно... Твой долг, мой милый Ники,
ухаживать за женой, всячески о ней заботиться и следить, чтобы ноги у нее
были в тепле..." В июне того же года на свет появилась великая княжна
Татьяна Николаевна.
Год спустя, в октябре 1898 года, Александра Федоровна была снова в
положении. "Теперь я в состоянии Тебе сказать, моя дорогая Мама, что, с
Божьей милостью, мы ожидаем в будущем Мае нового счастья в семье! - писал
государь. - Все это время, с тех пор, как я вернулся... моя милая Аликс
себя чувствовала нехорошо, ее тошнило и пр." Через месяц, в ноябре, он
писал: "Противное чувство прошло - она очень мало ходит и, когда тепло,
лежит на long chair на балконе. По вечерам она лежит в постели, и я ей
читаю, мы уже окончили "Войну и мир". Великая княжна Мария Николаевна
родилась в мае 1899 года, а четвертый ребенок венценосных супругов, тоже
девочка, родился в июне 1901 года. Окрестили ее Анастасией.
В императорской семье не только появлялись дети. Случались болезни и
потери близких. Летом 1899 года, в возрасте двадцати семи лет, скончался
от туберкулеза брат царя, великий князь Георгий Александрович, а осенью
1899 года, находясь в Крыму, заболел брюшным тифом царь. Государыня сама
ухаживала за супругом. "Ники действительно был ангелом, - писала она
сестре. - Я не захотела приглашать сиделку, и мы превосходно обошлись
своими силами. Орчи [миссис Орчард] все время мыла ему по утрам лицо и
руки, и приносила мне еду. Ела я, устроившись на кушетке... Когда ему
стало лучше, я читала ему почти целый день". "Я все время мог стоять на
своих ногах и теперь хожу между постелью и стулом совершенно свободно, -
пойдя на поправку, сообщил Николай Александрович родительнице. - Она
[Аликс] была моим ангелом-хранителем и смотрела за мною лучше, чем всякая
сестра милосердия!"
Едва царь успел поправиться, скончалась королева Виктория. Еще летом
минувшего года, когда королева в возрасте восьмидесяти с лишнем лет
приглашала внучку приехать в Англию, Александра Федоровна писала подруге:
"До чего хочется взглянуть на ее дорогое старенькое лицо... мы еще никогда
не расставались так надолго, на целых четыре года. У меня предчувствие,
что мы никогда больше с ней не увидимся. Если бы это не было так далеко, я
бы уехала на несколько дней одна, оставив детей и мужа, ведь после смерти
Мамы 22 года назад она была мне вместо матери".
Узнав в январе 1901 года о кончине королевы Виктории, Александра
Федоровна решила было тотчас отправиться в Виндзор, но поскольку
государыня ждала четвертого ребенка, ее убедили остаться дома. Во время
панихиды, состоявшейся в англиканской церкви в С.-Петербурге, императрица
не скрывала слез. Своей сестре она писала: "Как я тебе завидую, потому что
ты можешь видеть, как любимую Бабушку повезут к ее последнему пристанищу.
Не могу поверить, что ее больше нет, что никогда больше не увижу ее... С
тех пор, как я себя помню, она всегда была среди нас, более дорогого и
доброго существа не было на свете... Англия без королевы мне кажется
немыслемой".
Смерть королевы Виктории означала для государыни больше, чем утрату
любимой бабушки. То была потеря опоры, источника уверенности. После
бракосочетания Александры Федоровны императрица и английская королева
постоянно переписывались. Правда, в марте 1917 года царица уничтожила их
письма. Королеву Викторию всегда тревожила крайняя застенчивость
Александры. Она опасалась, что внезапная перемена в положении немецкой
принцессы, внезапно ставшей русской императрицей, не позволит ее внучке с
легкостью вписаться в местное общество.
По существу, проблема эта возникла сразу после появления Александры
Федоровны в светском обществе зимой 1896 года. Стоя на балу рядом с
супругом, молодая императрица чувствовала, что в глазах ее застыл страх, я
язык словно прилип к гортани. В тот вечер, призналась позднее государыня,
от смущения она готова была провалиться сквозь пол. И все-таки осталась во
дворце до полуночи, после чего с радостью удалилась.
Первые приемы императрицей петербургских дам омрачались все той же ее
застенчивостью. Ожидавшие представления дамы оказывались лицом к лицу с
высокого роста особой, молча и безучастно смотревшей перед собой.
Александра Федоровна редко улыбалась и приветствовала приглашенных словно
автомат, неловким жестом протягивая для поцелуя руку. Сжатые губы, взгляд,
изредка бросаемый на дам с целью выяснить, сколько их еще ждет своей
очереди быть представленными - все это свидетельствовало о том, что
единственное желание молодой императрицы - как можно скорее освободиться.
Очень скоро нервозность и неуверенность как светских дам, так и
царицы привели к весьма натянутым между ними отношениям. Ни детство,
проведенное Александрой Федоровной в Дармштадте, ни строгое викторианское
воспитание в Виндзорском замке не подготовили ее к жизни веселого и
легкомысленного петербургского света. Ее шокировали продолжавшиеся до утра
балы, любовные интрижки, злые сплетни. "Русские барышни не знают ни
хозяйства, ни рукоделия, - сетовала А.Вырубовой императрица, - и ничем,
кроме офицеров, не интересуются". Возмущенная легкомысленностью
аристократии, она принялась вычеркивать из списка приглашенных во дворец
одно имя за другим, заметно сократив количество именитых гостей.
Многие представители светского общества Петербурга решили, что
молодая царица ханжа и скучная особа. Рассказывают, что, заметив однажды
среди танцующих на балу во дворце даму с чересчур откровенным декольте,
императрица направила к ней одну из своих фрейлин. В ответ на слова:
"Мадам, ее императорское величество поручила мне сообщить вам, что в
Гессен-Дармштадте такие платья не носят", дама заявила: "Неужели?" и,
опустив платье на груди еще ниже, добавила: "Прошу уведомить ее
императорское величество, что в России носят именно такие платья".
Набожность недавно обращенной в православие царицы смущала
представителей светского общества. Родившись в православии, они находили
странным страсть государыни к собиранию редких икон, изучению истории
церкви, поездкам по святым местам, беседам о настоятелях монастырей и
святых отшельниках. А.А.Вырубова вспоминала: "Императрице не нравилась
пустая атмосфера петербургского света, и она все надеялась привить вкус к
труду... Она основала "Общество Рукоделия", члены которого, дамы и
барышни, обязаны были сработать не менее трех вещей в год для бедных". Но
большинство петербургских дам заявляли, что у них нет времени на такие
пустяки.
Члены императорской фамилии были недовольны тем, что, по их мнению,
молодая царица пытается отдалить их от дворца и государя. Хотя
императорская фамилия была многочисленна и, подобно большинству русских
семей, разбросана повсюду, члены ее были тесно сплочены. Дяди, тети и
двоюродные братья царя привыкли к частым визитам и приглашениям к обеду.
Стремясь как можно чаще остаться наедине с молодым супругом, императрица
не слишком охотно рассылала такие приглашения. Родственники государя
вознегодовали. Великие княгини и княжны, которые сами были царскими
сестрами или дочерями, возмутились тем, что какая-то немецкая принцесса
пытается лишить их привилегий.
При виде трений между вдовствующей императрицей и молодой
государыней, светская чернь радовалась, не скрывая симпатии к Марии
Федоровне и вспоминая веселые времена. Однако императрица-мать обычно жила
за границей - в Копенгагене, у сестры Александры, ставшей королевой Англии
или же во Франции, на Ривьере, в собственной вилле.
По видимому, из-за робости, с детства отличавшей молодую государыню,
ей все равно не удалось бы справиться с ролью, какую ей следовало играть.
