- Тощий?
- Да. Нофар Тенги. Слыхали?
- Нет, вроде.
- Зря. Действительно талант первой величины. Надежда нашей физики,
можно сказать. Жаль...
- Что?
- Неврастеник. Всегда на грани. Вечная забота для Сата.
- А лысый?
- Арен Нилер. Прикладник. Какое-то крупное изобретение в области
связи.
- И за это на Ктен?
- Надо полагать, изобретение того стоило. Не беспокойтесь, Ктар. Эти
люди... они все смогут. Раз уж взялись... смогут. А Валар... у него
отличная голова... умеет поставить задачу. Ктар, а вы не врете? Он,
правда, только пилот?
- Ну, если Сат только санитар...
- Слушайте, а может, вы меня с собой захватите, а?
- Сидите и не рыпайтесь, - сказал Хэлан. - Вы тут нужны.
...Их позвали ночью. Скверное было пробуждение, и когда, войдя в
тесную комнату Ларта, Хелан увидел их лица: серое, ожесточенно-решительное
- Ноэла, угрюмое - долговязого Мэрта и измученное, какое-то бессмысленное
- Тэви, что-то глухо заныло внутри.
- Извините, господа, - сказал Ларт. - Пожалуй, уже не стоит
откладывать.
Он говорил спокойно, чуть задыхаясь... все нормально, если не
глядеть, потому что лицо у него было мертвое - пожелтело, обтянулось, даже
нос уже заострился. А глаза живые-бесстрашные... веселые, пожалуй...
Он что-то пробормотал в ответ, и Ларт улыбнулся. Улыбка тоже была еще
живая - спокойная, легкая; скользнула по губам и ушла, словно Смерть
смахнула ее своей подлой лапой.
- Довольно, господа, - сказал Ларт. - У нас на это уже нет времени.
Господин Валар... мне очень жаль, что я не успел с вами познакомиться...
извините.
Майх молча наклонил голову.
- Садитесь, Ктар. Задавайте свои вопросы. Быстрей!
И снова виноват. Кто я такой, чтоб отнимать у товарищей его последние
минуты? Зачем он их тратит на меня?
- Ну?
- Хорошо, - сказал Хэлан. - Сейчас. Такой вопрос: является ли прогноз
нормативным документом?
И опять улыбка скользнула по губам Ларта, такая, словно Хэлан чем-то
его порадовал, и стало даже как-то полегче, хоть он и не знал чем.
- Да. Практически обобщенный прогноз уже заменил Верховного.
- Обобщенный?
- Одновременно разрабатывается до десятка прогнозов... правда, обычно
они мало различаются. На их основе и создается обобщенный прогноз.
- А Верховный?
- Зачем он нужен? Аппарат... структура самодостаточная и
самоподдерживающаяся, она нуждается только в механизме принятия решений...
а их, готовые, дает прогноз. Фиктивная фигура. Есть или нет... неважно.
Взятые из прогноза решения Канцелярии доводит до министерств... а они
внедряют их в аппарат.
Этот спокойный, иногда прерывающийся голос, этот деловой тон, а рядом
отчаянные лица провожающих... словно сон, страшный сон... и проснуться
нельзя.
- Хорошо. Но я так понял, что все эти прогнозы... ну, они не совсем
правильные. Кривоватое зеркало. Почему же тогда все... не развалится?
- Разваливается, - серьезно сказал Ларт. - Поймите, Ктар, ведь это
целый Мир. Планетная система. Ресурсы... природные и людские... нужно
время, чтобы разворовать и уничтожить. А потом, прогноз... он не учитывает
именно изменений... малых отклонений, из которых вырастают проблемы...
вторичная информация...
- Да, - сказал Хэлан, - понимаю.
- На стадии, скажем, управления... все, что не учитывается прогнозом,
подавляется в жизни. Разумеется, такая система сковывает технологию,
искажает экономику... кастрирует науку. Мир сползает к очень опасной
ситуации... но именно потому, что все процессы тщательно тормозятся...
очень медленно.
- И когда она наступит - эта ситуация?
- Уже, - тихо сказал Ларт. Он на миг прикрыл глаза, и в лице не
осталось ничего живого. Когда он снова глянул на Хэлана - это было, словно
мертвец ожил.
- Процесс... двусторонний, понимаете, Ктар. Искажается информация,
идущая вверх... и решения, идущие вниз. Система двойной лжи. Официальная
картина соотносится с жизнью, как...
- Как тень с мордой, - сказал Хэлан.
- Да. И все это знают... даже они. И боятся.
- Чего?
Ларт ответил не сразу. Кажется, ему было трудно говорить. Дольше
стали паузы между словами, и опять что-то захрипело и забулькало у него в
груди.
- Аппарат состоит из людей, и эти люди... живут не на другой планете.
Не могут не знать, что все обстоит не так... как они обязаны думать. Я не
фантазирую, Ктар. У этого страха есть материальное выражение.
- Спецслужбы?
- Да. И политическая полиция.
- По-онятно, - сказал Хэлан. - А этот корабль?
- Самое страшное. Новая сила. То, что нельзя погасить. Пока... они
все гасят. Все изменения. Социальные... всеобщий сыск и политический
террор. И система приютского воспитания. Не обижайтесь, Ктар... Она
продуцирует абсолютно невежественных людей... отучает мыслить... Разве
нет?
- Да. Обидно, но так.
- Мы - другой пример. Изменения в технологии. Будь реализованы
открытия... погребенные на Ктене... это был... был бы другой Мир...
Силы покидали Ларта прямо на глазах. Громче становилось дыхание,
слабел голос, и мутная дымка уже подергивала зрачок. Пару раз он
поглядывал на Ноэла, и тот ежился, сжимался, уходил от этого взгляда. На
третий раз не ушел. Прямо и настойчиво Ларт глядел ему в глаза, и Ноэл
испуганно замотал головой.
- Сат! - это был приказ; Хэлан даже удивился. Не думал, что Ларт так
может. И Ноэл сдался. Каким-то слепым движением взял приготовленный шприц
и всадил его в руку Ларту.
Эта штука подействовала сразу. Ожили и заблестели глаза, выравнялось
дыхание, чуть отступила с щек желтизна.
- На чем мы остановились?
- На корабле.
- Спасибо. Что он для них? Мир или война? Мир страшнее. Войну
можно... хотя бы не проиграть. Мир - изменение. Новые знания, новые идеи,
новый способ мышления. Вы знаете, как мы обходимся с этим у себя. Первый
рефлекс - запретить. Второй - уничтожить. Третий... сами додумывайте.
- И все? - спросил Хэлан недоверчиво. - Вот так все просто? Никаких
тайн?
Даже не страх - пустота. Словно изнутри все вынули. Бежал, бежал - и
яма. И стылая вода над головой.
- Не может быть! - сказал он упрямо. - Чтоб ради этого такой шухер?
Он знал, что все так. Давным-давно знал... только все обманывал себя,
все надеялся. Ох, как не хочется умирать!
Ларт не ответил. Жалость была в его глазах, и Хэлана передернуло. Ну,
нет! Я-то покуда жив! Он все-таки сумел улыбнуться.
- Жаль! А хорошо мы побегали, а? Обидно, что зря.
- Нет! Не вздумайте сдаваться, Ктар! Ничего не кончено!
В первый раз волнение оживило это мертвое лицо, в первый раз зазвенел
голос, и Хэлан понял: это главное, то, ради чего весь разговор.
- Ол! - Ларт нашел глазами Тэви. - Слышите? Они должны добраться.
Скажите всем... мое последнее желание... я хотел... я требую! Возможное
или невозможное... должны!
- Да, - почти беззвучно ответил Тэви.
- Ктар, я знаю... вы поймете... не сейчас. Все плохо... и мир, и
война. Но все хуже... если по-прежнему... к гибели. Одну катастрофу... мы
ее уже пережили... вторая? Или опять развал... одичание... третий цикл?
Пусть они!
- А если нет? - спросил Хэлан. - Если они хуже?
- Не верю... и вы не верите... ваше дело... надо осторожно... очень.
Ктар, это страшно... хочется... хоть немного надежды... воздуха!
Он не сказал - прохрипел это слово, рот приоткрылся, напряглась в
последнем безнадежном вздохе грудь, дернулись и заскребли по одеялу
пальцы, будто старались удержать убегающую жизнь.
А потом он как-то сразу успокоился, вытянулся, и лицо его стало
торжественным и почти красивым. Человек, который не оставил долгов.
И Хэлан сразу почувствовал себя лишним. Встал, осторожно прикоснулся
к еще теплой руке и тихо сказал:
- Спасибо.
А потом кивнул Майху и они ушли.
Посадку Хэлан проспал. Послушался Майха и принял часика за три
снотворное - можно сказать, без сладкого остался. Правда, он не горевал,
ему этих радостей и в полете хватало. Считай, семь дней из амортизаторов
не вылезали. Вот тут Хэлан и прочувствовал, что за штука -
околофаранельская навигация. Только вылез из ящика - перегрузка
размазывает тебя по полу, только в рот что-то взял - невесомость
выворачивает кишки. Хэлан даже как-то отупел от этой свистопляски: ничего
не хотел, ни о чем не думал - просто ждал, когда это кончится.
А когда кончилось, он даже не обрадовался. Живы, - ну и что? Тоже мне
дорожка - из тупика в тупик.
Почему-то они даже не включили обзорный экран. Поели - за семь дней в
первый раз по-человечески - и уселись в размонтированной рубке.
- Надо выйти, - сказал Майх.
- Успеется.
- Ничего, Хэл! Последняя пересадка.
Было что-то неправдоподобное в обыкновенности их прибытия. Как во
сне, когда ничего не удивляет. Хэлан и не собирался ничему удивляться.
Прибыли - так прибыли, Намрон - так Намрон, проиграл - так проиграл.
Тускло и серо было на душе, но когда сдвинулась плита люка, он чуть
не вскрикнул от ужаса и какого-то боязливого восторга. Этот мир ничуть не
походил на Ктен. Ктен был страшен, Намрон - устрашающе красив. На Ктене
Фаранел властвовал, здесь он заполнял собой все. Грузно-прозрачным
золотисто-розовым полушарием воздвигался на полнеба, гася звезды, затмевая
немощное солнце. Он один владел этим миром: розоватым светом оживлял его
ледяные пустыни, рыжим золотом окрашивал острия его скал, и в обманчивой
теплоте его лучей Намрон казался еще мертвее - до того мертвый, что душа
зябла.
Он взглянул на Майха и увидел за стеклом шлема его застывшее лицо.
- Что, здорово?
- Даже страшно. Ладно, пошли.
Станция была не то далеко, не то совсем близко - тут тоже было
неладно с масштабами. Только отошли от корабля - и он исчез; они остались
только вдвоем посреди сверкающей пустоты. Выскакивали и исчезали скалы,
острые и тонкие, как иглы изморози; дробилось в ледяных гранях радужное
сияние, и все ниже склонялся Фаранел, раздувшийся и сытый после того, как
высосал жизнь из этого мира.
А потом они пришли. Очень черная башенка отмечала вход в станцию, и
Майх долго с чем-то возился, пока золотисто-розовый пласт льда не поехал в
сторону.
Тесный шлюз, мутный красный свет, исцарапанные стены. Вот тут-то ему
и стало страшно. Хэлан всегда боялся болезней. Не боли, не смерти - того,
как тебя предает тело. Только раз такое испытал - когда получил свою пулю
- а бояться научился.
Внутренняя дверь уползла вбок, открывая тусклый коридор. Очень трудно
было сделать первый шаг. Второй уже легче.
Молча они шли закругляющимся коридором, и невесомая беловатая пыль
вспархивала из-под ног.
Майх не стал заходить в жилые отсеки. Лаборатория, мастерская, отсек
жизнеобеспечения, какие-то комнатушки, забитые приборами. Ни к чему не
прикасался, ничего не включал - просто смотрел, словно в жизни такого не
видел.
Хэлан тащился следом и тоже помалкивал. Приглядывался и прятал
вопросы про запас. Не складывается что-то картинка. Ну, представь:
эпидемия. Десять человек больны, преданы, обречены на смерть. А тут
порядочек. Все на местах, приборы чехлами накрыты. Уборку они, что ли,
закатили перед тем, как умереть?
В центральном отсеке тоже был порядок. Все, как на Ктене, только раза
в два меньше: и комната, и стол, и даже полукруглые диванчики вдоль стен.
- Смотри! - выдохнул Майх и схватил за руку.
- Вижу, - ответил он почему-то шепотом. С первого взгляда заметил,
едва вошли. На столе ровная стопочка журналов и кассет, припорошенных
