няться и заимствовать у "воров в законе" неформальные нормы поведения,
облагать осужденных данью. Такая группировка получила, как отмечает ряд
авторов, название "отошедших" или "польских воров". Не оспаривая сущест-
вование в некоторых лагерях такого сообщества, все же заметим, что пра-
вильнее относить к "отошедшим" тех, кто изменил воровской группировке в
связи с ее расколом во второй половине 50-х годов. По существу это были
те же "законники", объединившиеся в другую группировку. В документах МВД
СССР того времени отмечалось, например, что в среде воров-рецидивистов,
составляющих ядро уголовно-бандитствующих элементов, действительно про-
исходит расслоение: от их основной массы, именующей себя "ворами в зако-
не", постоянно отходят "провинившиеся", оставаясь в сущности своей теми
же уголовниками-рецидивистами. Поэтому факт расслоения имеет место, с
этим нельзя не считаться.
Между указанными группировками началась жестокая борьба за лидерство
среди осужденных, за право обладания общей кассой, нередко она переходи-
ла в физическое истребление друг друга. "Отошедшие", по данным В. Ветлу-
гина, отказывались в ходить в зону, где лидировали "воры в законе", го-
воря, что "воры их резали, жгли и гнули". Вместе с тем, они стали быстро
утверждаться, чему способствовала некоторая гибкость их поведения. С од-
ной стороны, они не отказывались работать, вступать в контакт с адми-
нистрацией ИТЛ и даже быть активистами, с другой - придерживались выгод-
ных для них воровских "законов". Поэтому администрация некоторых ИТЛ
ошибочно посчитала "польских воров" позитивным формированием и оказывала
им некоторое содействие в борьбе с "ворами в законе". Но, говоря так,
следует учитывать и другое. Вражда между группировками использовалась
работниками ИТУ как благоприятное условие для проведения профилактичес-
ких и оперативных мероприятий по разложению воровского сообщества.
Усилению "отошедших" способствовали также противоречия непосредствен-
но в самой группировке "законников". Они начались после принятия Указов
Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. об усилении уголов-
ной ответственности за хищения. Более длительный срок наказания, уста-
новленный за имущественные преступления, заставил профессиональных прес-
тупников серьезно задуматься над смыслом воровской "идеи". Например, ре-
цидивист Ч. писал: "До Указа нам была "лафа"... Когда узнали об Указе,
то многие воры были очень недовольны. Они говорили: "Теперь нам крышка,
нужно чтото делать". Кто поумнее, начал потихоньку "завязывать", гово-
рить исподтишка о вредности такой жизни".
С другой стороны усилили отход преступников от воровских традиций, а
с другой - привели к значительной концентрации воров в местах лишения
свободы. Оба эти обстоятельства способствовали усилению процесса разло-
жения группировки и вражды между самими ворами, вызванной борьбой за
право обирать заключенных. На воровских сходках в местах лишения свободы
пересматривалось "правовое" положение членов группировки. Причем изгнан-
ные из нее сразу же переходили к "отошедшим" и включались в борьбу про-
тив своих недавних собратьев по воровской "идее".
Надо сказать, что уже в первой половине 50-х годов работники мест ли-
шения свободы стали организовывать работу по разложению группировки.
Распад группировки в середине 50-х годов сопровождался возникновением
в местах лишения свободы более мелких сообществ заключенных. Появились
неформальные группы под названием "ломом подпоясанный", "красная шапоч-
ка", "беспредел", "дери-бери", "один на льдине" и т.п. (всего свыше 10),
которые считали себя независимыми и не примыкали ни к одной из враждую-
щих сторон. В документах органов внутренних дел отмечалось, что совер-
шенно иначе обстоит дело с другими известными (кроме "отошедших" и "во-
ров в законе") группировками, такими, как "польские воры", "махновцы",
"беспределыцики", "анархисты", "чугунки", "подводники" и т.п., поскольку
они возникали в среде "отошедших" и между ними не было никаких сущест-
венных различий. Кроме того, все они в одинаковой степени провинились
перед "ворами в законе" - не что иное, как средство маскировки, позволя-
ющее продолжать тот же паразитический образ жизни.
Указанные выше сведения опровергают мнение о существовании множества
самостоятельных группировок типа "воров в законе".
Борьба между двумя противоположными группировками усиливалась еще и
потому, что до середины 50-х годов их участники содержались в одних и
тех же лагерях. В 1955 году после подведения итогов борьбы с группиров-
ками было решено содержать этих лиц независимо от количества судимостей
и состава преступления в специальных лагерных пунктах старого режима.
Запрещалось также переводить членов группировок из одного лагеря в дру-
гой, как это часто делалось администрацией раньше.
Однако эти и другие меры не приводили к наведению должного порядка.
Деятельность "воров в законе", как отмечалось тогда, принимала организо-
ванное неповиновение и противодействие советской исправительно-трудовой
политике. По словам сотрудников (пенсионеров) ИТЛ тех лет, массовые бес-
порядки приводили к полной дезорганизации работы администрации некоторых
мест лишения свободы.
"Законники вне закона"
Целенаправленная работа по разложению группировки "воров в законе" и
производных от нее сообществ началась после выхода в 1956 году постанов-
ления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, направленного на улучшение работы
Министерства внутренних дел СССР. Выполняя его требования, органы внут-
ренних дел разработали и осуществили комплекс мер по ликвидации нефор-
мальных группировок уголовной направленности.
Главная задача этих мер состояла в развенчании культа уголовно-во-
ровских традиций. В этих целях был создан специальный лагерь, в который
переводили "воров в законе" из других мест лишения свободы для проведе-
ния с ними индивидуальной работы. Там же создавался небольшой актив из
числа "воров в законе", который готовил и рассылал обращения ко всем ре-
цидивистам о необходимости отказа от занятия преступной деятельностью. О
трудности этой работы говорит тот факт, что из 300 "законников" "экспе-
риментальной" группы заявить об отказе от сообщества согласились лишь
несколько человек. Поэтому работники ИТЛ, пользуясь данным им правом,
переводили наиболее злостных членов группировки на тюремное содержание.
В. Ветлугин, описывая противоборство "воров в законе", отмечал, напри-
мер, что они устраивали голодовки, каждый день собирались на сходки, вы-
зывали работников прокуратуры и МВД СССР.
Но было бы ошибочно полагать, что принимаемые меры преследовали
только репрессивные цели, чего, прямо скажем, нельзя было совсем исклю-
чать в борьбе с "идейными" рецидивистами. В нее также включались
средства массовой информации. Публиковались письма бывших "воров в зако-
не", организовывались собрания осужденных, на которых обсуждались вопро-
сы, связанные с деятельностью группировки, читались лекции на тему "Во-
ры-рецидивисты - паразиты советского общества", велась широкая индивиду-
ально-профилактическая работа. Кроме того, с членов группировки стали
брать подписку о прекращении антиобщественного образа жизни. Причем это
было предложено самими рецидивистами и, как оказалось, имело эффект: ес-
ли преступник давал подписку, даже по соображениям конспирации, то он
сразу же считался исключенным из группировки без права восстановления.
Важное место в пропагандистской работе отводилось разоблачению культа
ложной "честности" и "идейности" рецидивистов. Понимая, что многие осуж-
денные верят группировке, а репрессии порой дают обратный эффект, адми-
нистрация ИТУ стала предавать гласности факты отступления членов группи-
ровки от "закона", обворовывания и обмана ими заключенных. Опасения воз-
можных убийств на этой почве не оправдались.
Использование компрометирующих данных оказывало воздействие не только
на "воров в законе", но и на другую часть осужденных. В этих же целях
выявлялись факты сокрытия некоторыми ворами своей принадлежности к груп-
пировке, что сразу же влекло исключение из нее.
Следует отметить, что организованная борьба с группировками велась на
основе их тщательного изучения практическими работниками, позволившего
выявить ряд особенностей преступной деятельности, на которые и была за-
тем направлена профилактическая работа. К числу основных таких особен-
ностей, согласно МВД СССР (1955 г.), относились:
1. Влияние на неустойчивую среду осужденных оказывалось с помощью ус-
тановленных преступниками правил поведения, возведеннных ими в своеоб-
разную форму "закона" и "традиций".
2. Для избежания ответственности рецидивисты подбирали второстепенных
лиц и с помощью угроз и шантажа заставляли их совершать опасные преступ-
ления или брать вину "законников" на себя.
3. Боясь разоблачения, рецидивисты вместо прямых убийств соучастников
или лиц, их окружающих, применяли к ним самые жестокие, но скрытые от
других заключенных меры, заставляя кончать жизнь самоубийством.
4. Рецидивисты проникали в среду работающих заключенных, паразитиро-
вали в ней, занимались поборами.
Александр ГУРОВ
Как зарождается любовь (Семь периодов любви)
О ЛЮБВИ
Глава I
Я пытаюсь дать себе отчет в этой страсти, всякое искреннее проявление
которой носит печать прекрасного.
Есть четыре рода любви:
1. Любовь-страсть: любовь португальской монахини, любовь Элоизы к
Абеляру, любовь капитана Везеля, любовь жандарма в Ченто.
2. Любовь-влечение, которое царило в Париже в 1760 году и которое
можно найти в мемуарах и романах этого времени - у Кребильона, Лозена,
Дюкло, Мармонтеля, Шамфора, г-жи д'Эпине и т.д., и т.д.
Это картина, где все, вплоть до теней, должно быть розового цвета,
куда ничто неприятное не должно вкрасться ни под каким предлогом, потому
что это было бы нарушением верности обычаю, хорошему тону, такту и т.д.
Человеку хорошего происхождения заранее известны все приемы, которые он
употребит и с которыми столкнется в различных фазисах этой любви; в ней
нет ничего страстного и непредвиденного, и она часто бывает изящнее нас-
тоящей любви, ибо ума в ней много; это холодная и красивая миниатюра по
сравнению с картиной одного из Каррачи, и в то время, как любовь-страсть
заставляет нас жертвовать всеми нашими интересами, любовь-влечение всег-
да умеет приноравливаться к ним. Правда, если отнять у этой бедной любви
тщеславие, от нее почти ничего не останется; лишенная тщеславия, она
становится выздоравливающим, который до того ослабел, что едва может хо-
дить.
3. Физическая любовь.
Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку, убегающую в лес.
Всем знакома любовь, основанная на удовольствиях этого рода; какой бы
сухой и несчастный характер ни был у человека, в шестнадцать лет он на-
чинает с этого.
4. Любовь-тщеславие.
Огромное большинство мужчин, особенно во Франции, желают обладать и
обладают женщинами, которые в моде, как красивыми лошадьми, как необхо-
димым предметом роскоши молодого человека; более или менее польщенное,
более или менее возбужденное, тщеславие рождает порывы восторга. Иной
раз, но далеко не всегда, тут есть физическая любовь; часто нет даже фи-
зического удовольствия. "В глазах буржуа герцогине никогда не бывает
больше тридцати лет", - говорила герцогиня де Шон, а люди, близкие ко
двору короля Людовика Голландского, этого справедливого человека, до сих
пор еще улыбаются, вспоминая об одной хорошенькой женщине из Гааги, не
решавшейся не найти очаровательным мужчину, если он был герцог или
принц. Но, соблюдая верность монархическому принципу, она, едва лишь при
дворе появлялся принц, тотчас давала отставку герцогу.
Влюбленный непрерывно блуждает между тремя мыслями:
