- Он ухаживал за хозяйской дочкой и получил от ворот
поворот!
- Да. Это было ужасно.- Ее передернуло.- Помойное ведро,
полное чеснока.
- Ну, его можно понять. Я и сам бы приволокнулся за вами,
если бы не чувствовал, что приближаюсь к пенсии. Позовите его и
постарайтесь искупить свою вину.
- Что?
- Скажите ему, что сожалеете о случившемся. Что вы не
сразу поняли, какой у него благородный характер. Скажите, что
ваш отец уехал, и вы можете наконец поговорить. Скажите все что
угодно.
- Нет!
- Сью...
Она неохотно кивнула. Я спрятался в тени, держа пистолет
за ствол. Когда он увидел, кто зовет его, он забыл о своей
винтовке. Сьюзан пыталась что-то сказать, но не могла перевести
дух. Гарри, или как там его, был порывистым молодым человеком.
Ох уж эта дикая армянская кровь... Я шагнул вперед, рука
описала круг, и он распластался на полу.
Это был, собственно говоря, не эллинг, а огромная пещера
естественного происхождения. От основания лестницы в обе
стороны уходили тоннели, до конца которых не доставал свет
фонаря. Снаружи можно было видеть лишь маленькую пристройку
величиной двадцать на двадцать футов, в которой едва
поместились бы две гребные шлюпки средних размеров. Внутри же
можно было спрятать судно типа "Файркрест" да еще осталось бы
место. На причале справа виднелись четыре кнехта. Заметно было,
что пещеру недавно расширяли, чтобы увеличить место для стоянки
судов и платформу для выгрузки, но в остальном все было как и
сто лет назад. Я взял шлюпочный якорь и попробовал промерить
глубину, но дна так и не достал. Любое судно, способное
разместиться внутри пещеры, могло зайти сюда независимо от
высоты прилива. Две огромные створки ворот казались
монолитными, но, приглядевшись, я увидел щель между ними. К ним
с восточной стороны вела узкая тропка.
Эллинг был пуст, насколько я мог разглядеть. Наши друзья
отправились иа ночную охоту. Было нетрудно определить, какой
работенкой им вскоре предстояло заняться, на рабочей площадке
были разложены все необходимые им приспособления: компрессор,
баллоны от акваланга, ручная помпа с двумя клапанами, два
водолазных шлема, шланги для подачи воздуха на глубину,
телефонный кабель и прочее. Я не испытывал удивлений или
радости при виде всего этого. Последние сорок восемь часов я
знал, что все это должно у них быть, только не знал - где.
Единственное, чего я так и не увидел в эту ночь, так это
подвалов, где были заключены узники. После того, как я поднялся
почти до самого верху по этой чертовой лестнице, я свернул
налево, в проход, где мы впервые увидели Гарри. Пройдя
несколько шагов, я уперся в массивную дубовую дверь, запертую
на массивный замок - и ключа, разумеется, не было. Весь
целлулоид мира не помог бы мне открыть этот замок, тут нужна
была добрая доза пластиковой взрывчатки. Однако я счел
преждевременным взрывать этот замок немедленно. Я вернулся на
площадку, где меня ждала Сью, вооруженная винтовкой, и Гарри -
связанный, под надежной охраной,
- Эти люди в подвалах,- сказал я,- они там пробыли
несколько недель, некоторые даже несколько месяцев. Они
ослепнут, как летучие мыши, и ослабнут, как котята, к тому
времени, когда выйдут на свободу.
Она покачала головой:
- Думаю, что с ними все в порядке. Их выводят под охраной
на прогулку каждое утро. В такое место, откуда не видно моря.
Нам тоже не позволяли смотреть на них. Они не знали, что я их
часто видела. На этих прогулках настоял мой папа. И сэр Энтони.
- Какой добрый папа.- Я взглянул на нее.- И старина
Скурос. О моем появлении на вертолете вчера после обеда было по
радио сообщено на "Шангри-Ла". Где передатчик?
- Вы что, все знаете?
- Всезнающий Калверт. Так где он?
- В холле. В комнате под лестницей.
Передатчик- был превосходный - большой, сверкающий,
последняя модель. Такие ставятся на суда лишь в нескольких
странах.
Кроме кодовых названий и географических координат я всю
передачу вел открытым текстом. Я был вынужден - у меня не было
шифрблокнота, и просто не было времени. Я говорил медленно и
четко, давая исчерпывающие инструкции о передвижении людей, о
радиочастотах, о деталях расположения замка Даб-Сгейр,
расспрашивая о том, что недавно происходило на Ривьере. Я
ничего не переспрашивал, и никто не переспрашивал меня, каждое
мое слово записывалось. Не успел я высказать и половины, как
брови Сьюзан поднялись и исчезли под ее белокурой челкой, а
Гарри выглядел так, словно был набит песком. Я закончил
передачу, установил ручку настройки в прежнее положение я
встал.
- Вот и все,- сказал я.- Я отчаливаю.
- Что вы?..- Ее серо-голубые глаза распахнулись, брови
опять исчезли под волосами, но на этот раз в тревоге, а не от
изумления.- Вы уходите и оставляете меня здесь?
- Оставляю. Если вы думаете, что я задержусь хоть одну
лишнюю минуту в этом проклятом замке, то вы с ума сошли. Я уже
наигрался. Иди вы хотите, чтобы я дождался смены караула?
- Но у вас есть пистолет,- сказала она простодушно.- Вы
можете арестовать их, разве нет?
- Арестовать кого?
- Караульных. Они на втором этаже. Они, наверное, спят.
- Сколько их?
- Восемь или девять. Я точно не знаю...
- Восемь или девять! Она точно не знает! Я что, по-вашему,
супермен? Или вам хочется, чтоб меня убили? Вот что, Сьюзан, не
говорите никому, что я был здесь. Даже отцу. Никому, если
хотите, чтоб здесь когда-нибудь гуляли ваши дети. Понятно?
Она положила ладонь на мою руку и тихо, со страхом в
голосе, сказала:
- Вы можете взять меня с собой?
- Могу. Я могу взять вас с собой и все поломать. И точно
так же, если я хоть раз пальну в охрану наверху, тоже все будет
кончено. Все зависит от того, узнают они или нет, что здесь
кто-то был. Если только они это обнаружат, если у них возникнет
хотя бы намек не подозрение,- они тут же соберут чемоданы и
испарятся. Сегодня же ночью. А я, видимо, ничего не смогу
сделать до вечера. И вы, конечно, понимаете, что они не уйдут,
пока не убьют всех, кто сидит в подвалах. И вашего отца - тоже.
И они заглянут в Торбей и позаботятся, чтобы сержант
Мак-Дональд не смог дать свидетельских показаний против них. Вы
этого хотите, Сьюзан? Бог знает, как бы мне хотелось забрать
вас отсюда, я ведь сделан не из железобетона, но если я это
сделаю, зазвонят все колокола тревоги и они выдернут чеку.
Неужели вам это не понятно? Если они вернутся и увидят, что вас
нет, вывод будет только один: маленькая Сьюзан сбежала с
острова. И ясно, с какой целью. Вы не должны исчезать.
- Хорошо.- Теперь она была спокойна.- Но вы кое-что
упустили.
- Я самый большой старый растяпа. Что именно?
- Гарри. Он-то ведь исчезнет. Он не может не исчезнуть. Вы
же не можете допустить, чтобы он рассказал.
- Он исчезнет. Вместе с охранником у ворот - я скрутил его
по дороге сюда. У нее опять расширились глаза, но я вытянул
руку, засучил рукав куртки и свитера, раскрыл опасную бритву,
которую она мне принесла, и полоснул ею по руке, но не глубоко,
не так, чтобы из меня вытекла вся кровь, а чтобы хватило
смочить ею конец штыка на три дюйма с обеих сторон. Я дал ей
моток пластыря, и она без лишних слов залепила порез. Я опустил
рукава свитера и куртки, и мы вышли - впереди Сьюзан с бутылкой
виски и фонарем, следом Гарри, а сзади я с винтовкой наперевес.
В холле я запер дверь той же отмычкой, какой ее отпирал.
Дождь прекратился, ветер утих, но туман был сильнее, чем
обычно, и стало очень холодно. Бабье лето в Хабленде в полном
разгаре. Мы прошли через внутренний дворик к тому месту, где я
бросил винтовку часового, шли при свете фонаря, с которого я
теперь снял каску из пластыря, довольно свободно, но
разговаривая вполголоса. Парень, что нес неусыпную вахту на
бастионе, не смог бы нас увидеть в самый лучший в мире прибор
ночного видения, но звук в густом тумане приобретает
непредсказуемое свойство - он то рассеивается, то глохнет, а то
вдруг слышится с удивительной четкостью. Я слишком далеко
зашел, чтобы слепо полагаться на везение.
Я велел Гарри лечь на траву лицом вниз - если бы я оставил
его на ногах, он попытался бы сбросиь меня с кромки утеса.
Потом вытоптал траву в нескольких местах, сделал несколько
вмятин прикладом винтовки и воткнул винтовку часового с землю
почти отвесно, чтобы ее было видно издалека; винтовку Гарри я
положил так, чтобы был заметен окровавленный штык, расплескал
вокруг нее три четверти содержимого бутылки, а почти пустую
бутылку положил возле одной из винтовок.
- Как вы думаете, что здесь произошло ? - спросил я у
Сьюзан.
- Это же ясно! Они устроили пьяную драку, оба
поскользнулись и свалились с обрыва.
- А что вы слышали?
- О, я слышала, как двое парней орали в холле. Я выглянула
во двор и услышала, как они ругаются последними словами. Кто-то
сказал Гарри, чтобы он вернулся на свой пост, но Гарри кричал,
что нет, что он, черт побери, должен отомстить немедленно! Я
скажу, что оба они были пьяны, и я не могу повторить все, что
они говорили. Последнее, что я слышала, это как они вместе шли
через внутренний дворик, все еще ругаясь.
- Умная девочка. Именно это вы и слышали.
Она шла за нами до того места, где я оставил часового. Он
еще дышал. Почти весь мой канат ушел на то, чтобы связать их
вместе, в нескольких футах друг от друга, конец я держал в
руке. Им нелегко будет держать равновесие со связанными за
спиной руками, а при спуске по скользкому и обрывистому склону,
они вряд ли устоят на ногах. Если они начнут скользить и
падать, мне придется резким рывком ставить их на ноги. Но у
меня не было желания тоже обвязаться веревкой вокруг пояса, как
делают альпинисты. Если бы кто-то из них сделал шаг в сторону в
темноте, они увлекли бы меня за собой в пропасть.
- Спасибо вам, Сьюзан,- сказал я.- Вы очень мне помогли.
Не принимайте больше снотворного сегодня - им может показаться
чертовски странным, если вы безмятежно проспите до полудня.
- Я, наверное, могла бы проспать и до послезаврта. Я не
подведу вас, мистер Калверт. Все будет хорошо, правда?
- Конечно.
- Вы ведь могли бы столкнуть этих двоих с обрыва, если бы
захотели, да? - спросила она после паузы.- Но вы не сделали
этого. Вы могли бы порезать руку Гарри, а порезали свою. Я
прошу у вас прощения за мои слова, мистер Калверт. За то, что
назвала вас злым и ужасным.- Еще пауза.- Я думаю, вы
замечательный.
- Они все получат по заслугам,- сказал я. Но я
разговаривал сам с собой - она уже исчезла в тумане. Хотел бы я
разделять ее чувства, но я вовсе не чувствовал себя
замечательным, я чувствовал лишь смертельную усталость и
беспокойство, потому что даже самые лучшие в мире планы - это
нечто воображаемое, я не поставил бы и гроша ломаного за то,
что они сбудутся. Но я запретил себе беспокоиться и сомневаться
в успехе и поднял на ноги своих пленников.
Мы медленно спускались, по предательски скользкому склону,
я шел последним, держа в левой руве фонарь, а в правой крепко -
но не слишком крепко,- зажал конец каната. Пока мы спускались,
я рассеянно размышлял о том, почему же я не порезал руку Гарри
вместо своей. Это было бы очень забавно, кровь Гарри на его же
собственном штыке.
- Надеюсь, прогулка была приятной? - любезно спросил
Хатчинсон.
- Скучной она не была. Вам бы понравилось.- Я разглядывал
