он. - И сослался на вас.
Мюллер посмотрел на Хичкока, затем снова перевел взгляд на Рийза.
- А, вон оно что! - протянул он неопределенно.
- Я впервые слышу об этом, - жестко сказал Рийз.
Мюллер пожал плечами.
- Ну, а я тут при чем? - огрызнулся он. - Если бы вы заглядывали в
мои отчеты... - он указал на бумаги, загромождавшие стол.
- Я читал ваши отчеты, - сказал Рийз. - Внимательно и не один раз. Ни
о чем подобном вы в них не сообщали.
- Да? - вызывающе бросил Мюллер. - Вы кому это говорите - мне или
ему? - он ткнул пальцем в сторону Хичкока.
Рийз не позволил себе отклониться от темы.
- Так вы подтверждаете это? - спросил он.
Мюллер снова взглянул на Хичкока.
- Ну, подтверждаю, - буркнул он. - За последние два года попалось
несколько смышленых.
Значит, это правда! Рийз готов был кричать от волнения.
- Сколько? - спросил он, с трудом сдерживаясь.
- Три экземпляра, - Мюллер поднял три пальца. - Три таких смышленых
экземплярчика, что жутко становится. И все из одного места. Их там еще
много таких бегает на свободе.
- Вы уверены? - Рийз боялся поверить собственным ушам.
- Уверен! - угрюмо сказал Мюллер. - Численность тамошней популяции
резко возросла, хотя условия жизни остались прежними. Как еще вы это
объясните?
Рийз наклонил голову и глубоко вздохнул. Да, безусловно, вывод
напрашивается сам собой. Он поглядел на Хичкока.
- Это он вам и сказал?
- В общих чертах - да, - подтвердил Хичкок.
Рийз снова повернулся к Мюллеру. В нем вдруг проснулось подозрение -
мерзкое, страшное. Надо спросить, и оно рассеется... Или подтвердится.
- Он сказал, что вы показывали ему таблицы испытаний, - начал он
осторожно. - И фотографии срезов мозга. Подлинные?
- Конечно, подлинные, а какие же еще? - окрысился Мюллер. - Или я,
по-вашему, способен пойти на такую подделку? Ну, послушайте! Я ведь просто
водил его по лабораториям, объяснял, как мы работаем, отвечал на вопросы и
показывал все, что ему хотелось увидеть. У вас есть какие-нибудь
возражения?
Рийз покачал головой.
- Против того, что вы перечислили? Никаких. Но эти срезы... Полагаю,
вы брали их из разных отделов мозга?
- Меня не нужно учить, как полагается делать срезы! - вызывающе
ответил Мюллер.
Рийз вдруг почувствовал себя старым и больным.
Он уже больше не сомневался.
- Вы их убили, - сказал он. - Всех трех.
- Да, - отрезал Мюллер. Он улыбнулся, не разжимая губ, полный
высокомерной гордости.
- Сигурд, - тоскливо сказал Рийз. - Вы поступили чудовищно. - Он
вновь повернулся к Хичкоку. - Не скрою, мне очень жаль, что это выяснилось
во время вашего визита, - признался он. - Но могу лишь повторить, что я
услышал про этих трех только теперь и что Сигурд убил их без моего ведома.
Если бы я знал про них, то помешал бы ему. Он не посчитался ни с нашими
правилами, ни с нашей основной целью. Я благодарен вам за то, что вы его
разоблачили.
Мюллер вскочил как ужаленный, сжимая кулаки.
- Разоблачили! - крикнул он. - Ах ты, сморчок.
Рийз сказал, не повышая голоса (это стоило ему огромного усилия):
- Идите, Сигурд. Я... я рекомендую вам заняться приготовлениями к
отъезду. В вашем распоряжении... - он поглядел на часы, - сутки с
четвертью. Если кто-нибудь спросит, скажите, что вы подали заявление об
уходе и что я его принял.
Мюллер побагровел от ярости. Он отшвырнул стул и угрожающе шагнул
вперед. Его колено ударилось о письменный стол, но он словно не заметил
этого и злобно процедил сквозь зубы:
- Хотите сделать из меня козла отпущения? Не выйдет! Есть еще вон
этот, - он ткнул пальцем в сторону Хичкока. - Ему вы рта не зажмете. Или
вы думаете, что достаточно будет погладить его по головке и попросить быть
умницей?
Рийз посмотрел на Хичкока. Лицо с худыми обвислыми щеками выражало
только твердую решимость, глаза горели фанатическим огнем. Заметив взгляд
Рийза, Хичкок неторопливо поднялся на ноги - костлявая, облаченная в
черное фигура, воплощение самодовольной важности.
- Вы очень хитры, мистер Рийз, - сказал он со злорадным торжеством. -
Но никакая хитрость вам не поможет. Не будете же вы отрицать того, что я
видел собственными глазами. И переложить ответственность на ваших
подчиненных вам тоже не удастся. То, что сделал этот человек, - он указал
на Мюллера, - не имеет никакого отношения к самому главному, к тому, что
нужды коренных жителей этой планеты сознательно и преступно
игнорировались, а вы не пожелали принять необходимые меры, чтобы исправить
положение. Если эти меры не будут приняты немедленно, я обличу вас перед
всем цивилизованным обществом галактики!
- Но вы же не понимаете... - попытался возразить Рийз.
- Я еще не кончил, - грозно оборвал его Хичкок. - Далее: если вы тем
не менее откажетесь, мы - я и мое Общество защиты гуманности - займемся
этим сами. Мы проведем благотворительную подписку. Мы пришлем сюда
продовольствие, теплую одежду - ну, словом, все, в чем нуждаются эти
бедняги. Столько тонн, сколько потребуется. И мы позаботимся, чтобы вас и
этих ваших ученых убрали с планеты. Широкая публика не потерпит, чтобы вы
оставались тут.
- А вы отдаете себе отчет, в какие суммы это обойдется? - растерянно
спросил Рийз.
- Это не имеет ни малейшего значения, - отмахнулся Хичкок. - Кто же
станет скупиться, когда речь идет о бескорыстной защите гуманности!
Рийз не нашел, что возразить. В нем крепло безнадежное сознание, что
перед этим человеком он бессилен. Он чувствовал, как оно парализует его
волю, и вдруг пожалел, что не может, точно слабонервная женщина или
ребенок, найти облегчение в слезах.
- Вы ведь уже проводили такие кампании, - сказал он с горечью,
припомнив все, что ему было известно о деятельности Хичкока на других
планетах.
- Да, проводил! - провозгласил Хичкок. - И с неизменным успехом, - он
сделал паузу, ожидая возражений, но Рийз молчал. - Ну, если вам нечего
больше сказать...
С этими словами Хичкок направился к двери.
Рийз в полном отчаянии сказал ему вслед:
- Только одно! - В голосе его была твердость, которой он вовсе не
чувствовал. Хичкок обернулся к нему, и он продолжал, постукивая пальцем по
столу. - Из слов Сигурда следует, что у некоторых шаркунов началось
развитие сознания, - он говорил медленно и внятно. - Но лишь у некоторых,
а не у всех. Собственно говоря, если взять всю популяцию планеты в целом,
таких наберется сейчас лишь доля процента, остальные же по-прежнему
остаются животными.
На Хичкока это не произвело ни малейшего впечатления.
- В нашей помощи они нуждаются все, - заявил он. - Мы не можем и не
станем оказывать ее одним и отказывать в ней остальным, какие бы критерии
вы нам ни предлагали. Это немыслимо, немыслимо!
- Я имел в виду совсем другое, - с неистощимым терпением втолковывал
Рийз. - Дело в том, что... что шаркуны сейчас достигли стадии перехода.
Пока скачок в развитии сознания произошел лишь у некоторых, у ничтожной
горсточки. Но со временем все они должны стать разумными существами,
потому что... потому что они живут в тяжелейших условиях, а разум
обеспечивает больше возможностей для выживания... об этом как раз и
свидетельствует рост популяции, про который говорил Сигурд. В результате
среди особей, достигших зрелости, доля обладающих разумом всегда будет
относительно больше. И жить они будут дольше, чем... чем обычные особи, а
значит, и давать больше потомства. Таков механизм естественного отбора, и
тут он предстает перед нами почти в чистом виде. Но если мы примемся их
опекать, ничего этого не произойдет.
- Что? - возмутился Хичкок. Какая глупость!
- Нет, это... это правда, - заверил его Рийз. - Видите ли, если мы
обеспечим их всем необходимым, у особей с развивающимся сознанием не будет
никаких преимуществ перед обычными. Их шансы во всех отношениях
уравняются. А обычных настолько больше, что через несколько поколений
разумные растворятся в них, даже если комбинация генов, которая определяет
развитие интеллекта, является доминантной. Дальнейшей их эволюции будет
положен конец.
Хичкок, казалось, задумался, но его лицо по-прежнему выражало только
самодовольное упрямство.
Рийз уныло пришел к выводу, что этот человек так ничего и не понял.
Наконец Хичкок прервал молчание.
- Неужели я не ошибаюсь и вы действительно хотите, чтобы коренные
обитатели этой планеты страдали? Постоянно голодали? Погибали? Дрались
друг с другом из-за жалких объедков? Вам это нужно? Так или не так?
Нет, кое-что он все-таки понял, тоскливо подумал Рийз. Темную
сторону, присущую эволюционному процессу. Темную, но неизбежную.
- Да, я считаю, что все это необходимо, - вынужден был он признать. -
Я убежден, что иначе шаркуны остановятся в своем развитии. Ведь и нашим
собственным предкам пришлось пройти через нечто подобное, в противном
случае мы до сих пор оставались бы лишенными разума животными.
- Чепуха! - крикнул Хичкок. - Тот факт, что нашим предкам никто не
помогал, не имеет никакого отношения к сути дела. Они в любом случае стали
бы людьми. Таково было их предназначение - стать людьми. Таково же
предназначение и здешних несчастных обитателей. И помешать им невозможно.
У человека нет власти изменить предначертание судеб. Эти существа страдают
и гибнут, потому что вы сознательно игнорируете их нужды. В вашем
распоряжении есть все средства, чтобы оградить их от страданий, и этого
требует ваш нравственный долг. Презреть его, значит растоптать идею
гуманности.
Рийз сидел неподвижно. Его давило безнадежное ощущение собственной
беспомощности.
- Мне кажется... - сказал он глухо. - Мне кажется, я понимаю, почему
Сигурд с такой охотой сообщил вам результаты своих исследований. Он хочет
положить конец их развитию. Я не ошибся, Сигурд?
- Да, хочу! - буркнул Мюллер. - Нам бы не миндальничать нужно, а
принять меры, пока еще не поздно. Вы же наблюдали, как ведут себя дикие -
кровожадное зверье. Только и ждут случая разорвать человека в клочки и
сожрать.
- С другой стороны, - задумчиво перебил его Рийз, - ручные, которые
живут на станции, смирны и послушны.
Мюллер только презрительно махнул рукой.
- Эти не в счет, - заявил он. - Эволюционный тупик, и больше ничего.
Опасны те, которые живут на материке. Если мы допустим, чтобы они
поумнели, то их уже не остановить. Они нас истребят. Это мы окажемся на
положении животных. Если мы не остановим их теперь, они вышвырнут нас из
галактики. Пока еще у нас есть возможность их остановить, но потом будет
поздно. Значит, надо браться за дело, не откладывая. Сейчас.
Он же действительно верит в то, что говорит, с изумлением подумал
Рийз.
- Нет, Сигурд, я не согласен с вами, - сказал он, отчетливо произнося
каждое слово и стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и убедительно. -
Вспомните хотя бы эксперимент, который мы провели лет двадцать назад,
когда несколько детенышей диких шаркунов были помещены на станции к ручным
и выросли среди них. Ни у одного в поведении не проявилось то... та черта
их родителей, которую вы называете кровожадностью. Вот почему я убежден,
что эта... эта свирепость - вовсе не наследственное свойство, а
порождается только воздействием внешних условий жизни.
- Да неужели? - насмешливо бросил Мюллер. - Но ведь те, кто уже
научился думать, растут не на станции. Они растут там - на материке.
Рийз кивнул.
- Совершенно справедливо, - сказал он. - Но прежде, чем они смогут
