доблесть. Нетрудно уразуметь, откуда проистекала ее тогдашняя благоустроенность
и что породило ее нынешнюю неблагоустроенность: тогда все в ней имело своим
началом свободную жизнь, теперь же - жизнь рабскую. А все земли и страны,
которые полностью свободны, как о том уже было говорено, весьма и весьма
преуспевают. Население в них многочисленнее, ибо браки в них свободнее и поэтому
заключаются более охотно; ведь всякий человек охотнее рождает детей, зная, что
сумеет их прокормить, и не опасаясь того, что наследство у них будет отнято, а
также если он уверен не только в том, что дети его вырастут свободными людьми, а
не рабами, но и в том, что благодаря своей доблести они смогут сделаться
когда-нибудь первыми людьми в государстве. В таких странах богатства все время
увеличиваются - и те, источником которых является земледелие, и те, которые
создаются ремеслами. Ибо каждый человек в этих странах не задумываясь
приумножает и приобретает блага, которыми рассчитывает затем свободно
пользоваться. Следствием этого оказывается то, что все граждане, соревнуясь друг
с другом, заботятся как о частных, так и об общественных интересах и что общее
их благосостояние на диво растет.
Прямо противоположное происходит в странах, живущих в рабстве. Там тем
меньше самых скромных благ, чем больше и тягостнее рабство. Из всех же видов
рабства самым тягостным является то, в которое тебя обращает республика.
Во-первых, потому, что оно самое продолжительное и не дает тебе надежды на
освобождение. Во-вторых, потому, что ради собственного усиления республика
стремится всех других измотать и обессилить. Никакой государь не сможет
подчинить тебя себе в такой же мере, если только он не является государем -
варваром, разорителем стран и разрушителем человеческих цивилизаций, наподобие
восточных деспотов. Однако если государь человечен и не обладает
противоестественными пороками, то в большинстве случаев он любит, как свои
собственные, покорившиеся ему города и сохраняет в них все цехи и почти все
старые порядки. Так что, если города эти и не могут расти и развиваться так же
хорошо, как свободные, то по крайней мере они не гибнут, подобно городам,
обращенным в рабство. Говоря здесь о рабстве, я имею в виду города, порабощенные
чужеземцем, ибо о городах, порабощенных своим собственным гражданином, мною было
говорено выше.
Так вот, кто примет во внимание все вышесказанное, не станет удивляться
тому могуществу, каким обладали самниты, будучи свободными, и их слабости в ту
пору, когда они были уже порабощены. Тит Ливии свидетельствует об этом во многих
местах, особенно повествуя о войне с Ганнибалом. Там он рассказывает, как
притесняемые стоявшим в Ноле легионом самниты отправили к Ганнибалу послов
просить его о помощи. В своей речи послы сказали, что самниты около ста лет
сражались с римлянами силою собственных солдат и собственных полководцев, что
некогда они не однажды давали отпор сразу двум консульским армиям и двум
Консулам, но что теперь они впали в такое ничтожество, что лишь с огромным
трудом могут защитить себя от маленького римского легиона, находящегося в Ноле.
- *** -
перевод Хлодовского Р.
сканировано с: Никколо Макиавелли Сочинения. СПб.:Кристалл 1998.
OCR: 29\09\1998 VV:Lab
