- Я должен встретиться здесь с девушкой.
- Сэр, если вы получили такие гарантии, они вне всякого сомнения
будут выполнены. Я могу предложить вам на выбор любую участницу нашего
веселого праздника. Если хотите моего совета, то я бы рекомендовал вам
остановить свой выбор на одной из наших очаровательных оборвашек. Если же
вы сторонник строгого стиля и любите дам, тогда вам лучше выбрать двух
сразу. У них так мало жизненных сил, они их берегут. Реклама, сэр, - это
вампир!
- Мне нужно встретиться с вполне определенной девушкой! - Кирби
пытался перекричать музыку. - Я ее знаю. Здесь ее пока нет.
Стараясь помочь себе жестикуляцией, Кирби обвел рукой комнату. На
полпути кто-то вложил в нее полный бокал.
- Вы забыли, как ее зовут?
- Нет. Я знаю, как ее зовут!
- Но вы не знаете, как она выглядит?
- Она должна в скором времени появиться! Я хочу подождать ее!
- Сэр, вы слишком пасмурно выглядите, а у нас сегодня счастливое
событие в пока еще короткой, но блестящей истории возвеличивания
Пармалона.
- Истории чего?
Нунан театрально пошатнулся и схватился за сердце.
- Только не это! Пармалон! Семь теней, семь локонов, семь тайных
ингредиентов, семь чудесных жизней прекрасной женщины. Мы собрались здесь,
сэр, чтобы сделать десять рекламных роликов, которые покорят сердца всех
домохозяек Америки. - Он вдруг погрозил Кирби пальцем. - А знаете ли вы,
кто такой Берни Сэббит?
- Я думаю, да.
- Он - Основа! Он - сверкающее Совершенство! Вы окружены Посвященными
в таинства Камеры! Мудрейшие умы рекламного бизнеса, лучшие техники и
операторы. Талант, красота, достоинство! - Нунан опять пригрозил пальцем
Кирби. - Сэббит вошел в дело, как сценарист. А сейчас, вы знаете, кто он
сейчас? Он и сценарист, и режиссер, и продюсер, у которого по двадцать
восемь тысяч в каждой руке на исполнение любого его каприза. Вот что мы
собрались отпраздновать здесь, приятель. И мы не собираемся терпеть ни
одной скучной или мрачной физиономии. Выберите себе даму, пейте, танцуйте
и веселитесь! Давайте сегодня немного подебоширим! Чем вы занимаетесь,
приятель?
Кирби посмотрел ему прямо в глаза.
- Филантропией.
Послышался звон разбитых бокалов. Высокая худосочная девица, прыгая
на огромном диване, как на батуте, под жидкие аплодисменты исполняла
шуточный акробатический номер. Полилась кубинская музыка, из тех времен,
когда кубинцы жили еще весело и свободно.
Рядом с Нунаном и Кирби внезапно возникло видение: молодая Ингрид, и
юная Грета, и делающая первые шаги Марлен, с затуманенным взглядом,
томная, меланхоличная и страдающая. У видения были огромные, печальные и
мечтательные голубые глаза, скорбно ввалившиеся щеки, лебединая шея, а
голову окутывала тончайшая золотая паутина волос. Прозвучавший голос шел
как будто из самых глубин разбитого сердца.
- Нуни! - прошептало видение. - Он принес юпки?
Нунан изобразил такую нежность и такое сочувствие, точно перед ним
явился человек, уцелевший после чудовищной катастрофы.
- Нет, дорогая. Мне очень, очень жаль.
- Он юпочки принес?
Нунан ласково погладил видение по плечу.
- Их принесут, дорогая. Не волнуйся. Как вы сказали, вас зовут, сэр?
- Эдди. Эдди Билер.
- Эдди, позвольте вам представить Минту Берли. Минта, дорогая,
покажите Эдди свое искусство.
Минта посмотрела на Нунана, на свои пустые руки и горько воскликнула:
- Как же я смогу?
Нунан протянул ей свой портсигар. Минта медленно повернулась к Кирби
и сфокусировала на нем свой взгляд. Затем улыбнулась ему и вдруг,
неожиданно преобразившись, вся просветлела.
- Пармалон! - произнесла она вибрирующим трагическим контральто. - В
инкрустированной коробочке! Для женщины, которая продолжает надеяться.
Свет на ее лице померк, как гаснут лампочки на новогодней елке. Уже
безжизненно она протянула портсигар Нунану.
- Она беспокоиться о юбках, - объяснил Нунан Кирби. - Возникнет
проблема с цветной гаммой, когда она на среднем плане движется к камере.
- Проклятые юпки! - пробормотала Минта.
- Не обижай, Эдди, дорогая, - сказал Нунан. - Мне нужно пойти
успокоить Гарри.
Слегка покачнувшись, Минта взглянула на Кирби своими огромными,
слегка косящими глазами. Потом поднесла к его лицу тонкую руку и повернула
так, что на полупрозрачной коже он смог увидеть написанные шариковой
ручкой слова.
- Что там? Прочти, - попросила она.
- Султана. Семь двадцать, - недоуменно прочел Кирби.
Минта тихонько вздохнула и, прижавшись нежной щекой к его груди,
обняв за плечи, почти повисла на нем.
- О'кэй, - вздохнула она, - только не испорть прическу и не сотри
помаду.
Тут рядом с Минтой появилась Бонни Ли. Она смотрела на Кирби с
незнакомым враждебным выражением.
- Развлекаешься?
Кирби попытался мягко отстранить от себя Минту. Ее тело было такое
хрупкое, что он невольно страшился что-нибудь в нем сломать.
- Я тебя ждал, - бросился объяснять он.
- Решил убить время? Где ты выкопал это страшилище?
Минта повернулась и увидела Бонни Ли.
- И откуда только берутся эти наглые бабы? - томно проговорила она.
Разъяренная Бонни Ли медленно отвела назад крепко сжатый кулак.
Кирби, сообразив, что именно сейчас произойдет, огляделся. В двух шагах от
них одинокий молодой человек в строгом костюме точно лунатик стоял с
закрытыми глазами и раскачивался в такт музыке. Кирби молниеносно
подхватил Минту за талию, поднял ее и поставил рядом с этим странным
юношей. Минта весила не больше ребенка. Она немедленно прильнула уже к
молодому человеку, также прижавшись к нему всем телом и положила щеку ему
на грудь. Тот даже не приоткрыл глаз. Через несколько секунд они уже
танцевали.
- Видишь, со мной произошло то же самое, - сказал Кирби.
Бонни Ли недоверчиво посмотрела на него.
- Конечно! На тот случай, если бы я сюда не пришла, да?
- Бонни Ли, нам слишком о многом надо поговорить, чтобы терять время
на такие глупости. Я о тебе ужасно беспокоился. Столько всего произошло за
это время! Мы должны решить, что нам делать дальше.
- Похоже, ты и так все уже знаешь. - Она огляделась по сторонам. -
Ну, от этих проку никакого. Слишком много они празднуют! Погоди минуту. Я
только скажу Берни "хэлло", и мы пойдем отсюда.
- Я не понимаю, зачем тебе вообще нужно ему что-то говорить!
- Не понимаешь?
- Не понимаю!
- Ты, значит, будешь тут хвост распускать, а я даже не могу никому
сказать "хэлло"! Так выходит?
- Все твои подозрения, Бонни Ли, относительно этой девушки, абсолютно
беспочвенны. А вот я насчет Бонни Сэббита могу не сомневаться.
Она придвинулась и сердито посмотрела на него в упор.
- Единственное, что ты можешь знать о Берни, так это то, что он мой
друг. И ничего более ясного? А друзьям я всегда говорю "хэлло"!
- Не более, чем друг, не забудь!
Неожиданно Бонни Ли улыбнулась.
- Только послушать, о чем мы с тобой говорим! Конечно, Кирби! Не
более, чем друг. И это, кстати, все, на что ты сам можешь рассчитывать. Мы
тоже - друзья!
Она ловко пробралась между танцующими в противоположный угол комнаты,
где расположился Берни. Мрачно поглядев на то, как Берни целует Бонни Ли в
щеку, Кирби отвернулся и отправился на поиски веселой толстушки, чтобы
забрать у нее назад котелок, тросточку и бляху.
Бонни Ли догнала его у самых дверей, и споткнувшись, ухватилась рукой
за его пиджак. Он только успел почувствовать, как цепкая рука скользнула в
карман. Через мгновение она уже стояла в двух шагах от него и, улыбаясь
протягивала золотые часы.
А в середине комнаты Минта точно взбесилась. Все перестали танцевать
и, сбившись в круг, уставились на нее. Она выла, дергалась, прыгала и
крутилась, как будто исполняя какой-то дикий танец. Ее огромные глаза
повылезали из орбит и были совершенно безумны. Партнер-лунатик,
оказавшийся на ее пути, получил такой удар по лбу, что зашатался.
Остальные немедленно отступили к стенам. Так продолжалось минуты три.
Только когда Минта начала успокаиваться, Бонни Ли подтолкнула Кирби к
дверям. Они стали спускаться по лестнице. Шум, несущийся из квартиры
Берни, постепенно стихал, и тут Кирби услышал, что Бонни Ли тихонько
смеется.
- Что ты с ней сделала?
- Набила ей под задницу толченного льда, милый. Знаешь, оказывается,
у нее кое-что там еще имеется. Но, черт возьми, какая костлявая!
Машина Лизбет, английский "Форд-седан", стояла неподалеку. Они
залезли в нее, и едва только дверцы захлопнулись, Бонни Ли оказалась в его
объятиях. Прошло несколько минут, прежде чем она прошептала:
- Почему мне пришлось так долго ждать? Ты ведь не первый раз в
городе.
- Какое это имеет отношение...
- Беда в том, Кирби, что ты слишком много думаешь. Так нельзя. К тому
времени, когда ты все как следует обмозгуешь, может быть уже поздно. Я все
прикидывала, как ты станешь искать меня, и решила, что все-таки
догадаешься сходить в "Рио". Как тебе понравилась Лизбет? Ты видел ее
номер?
- Да, я...
- Я все думаю об этой твоей подружке, Карле. Она, Кирби, опасна, как
гадюка. Но со мной сладить ей не удалось. С ней находились два костолома,
но и они не справились с девушкой, которая, когда ей было тринадцать,
убежала от семи здоровенных мужиков. Каждый из них был крепче этих двоих,
вместе взятых. Тогда, ночью, двоих я вырубила камнями, один свалился в
овраг, еще одного я лягнула так, что он только визжал, как недорезанный
поросенок, а от троих остальных попросту убежала. Этот орешек оказался им
не по зубам, и Карле его тоже не раскусить. Никогда ни один мужчина не мог
ничего добиться от меня силой.
- Послушай, я хочу рассказать...
- Так что ставки твои понемногу начинают расти. Кстати, сегодня я
договорилась с официантом, с тем, которого ты трахнул по башке.
- Что?
- К настоящему моменту он уже должен заявить в полицию, что жалобу на
тебя забирает. Но даже если он этого не сделает, вот показания, которые я
от него получила, милый.
При свете зажженной спички Кирби прочел бумагу, которую она ему
протягивала. Там было написано: "Человек, ударивший меня и взявший мою
униформу, - низенький лысый толстяк и на вид ему лет шестьдесят. Я сказал,
что меня ударил мистер Винтер, чтобы мое имя попало в газеты". Ниже стояла
подпись официанта и еще двух свидетелей.
- Да как же тебе это удалось?
- Я сидела на квартире Лизбет, и мне стало ужасно скучно. Когда
передали про пожар на яхте, я подумала, что та парочка больше не поджидает
меня возле дома. Ну я и отправилась к себе. Их действительно как ветром
сдуло. Я сильно хотела переодеться, потому что в кофточку Лизбет кроме
меня можно легко запихнуть еще пару слонов. Переодевшись, я взяла наши
деньги из-под матраса, отправилась в "Элайзу", нашла официанта и мы с ним
немного поговорили. Он подумал, подумал, оглядел меня внимательно и решил
что лучше выйти из игры по хорошему. Я дала ему пятьсот долларов, и он
подписал бумагу. Это мой маленький подарок тебе, милый. Бьюсь об заклад,
что если мне удастся побеседовать с теми двумя полицейскими, я смогу
договориться и с ними.
- Начинаю верить, что так оно и будет.
- Когда мы привезли обратно в клуб друзей Лизбет, я уже знала, что
часы у тебя в руках и ты уже начал действовать, вызволив Вильму. И
перестала о тебе сильно беспокоиться, только пожалела, что ты не забрал
оттуда мою машину, чтобы у нас оказалось хотя бы на одну проблему
