искать, где бы спрятаться.
Задолго до того, как всадник без головы мог его заметить,
он укрылся в росших неподалеку кустах.
Но ведь его могла выдать оседланная кобыла. Нет, прежде
чем скорчиться в своем убежище, Зеб принял меры
предосторожности.
-- Ложись! -- крикнул он своей верной лошади, которая хотя
и не умела говорить, зато прекрасно понимала его. -- На землю,
живо, а то смотри провалишься в преисподнюю!
Словно испугавшись этой угрозы, кобыла сразу же опустилась
на передние колени, а затем, подобрав задние ноги, улеглась на
траве, словно расположившись на отдых после трудового дня.
Едва только Зеб и его лошадь успели спрятаться, как мимо
них галопом проскакал таинственный всадник.
Он мчался во весь опор и, по-видимому, не собирался
останавливаться, чему Зеб был очень рад.
Всадник без головы поехал в этом направлении совершенно
случайно, а вовсе не потому, что увидел охотника или его тощую
кобылу.
Но, как ни испугался Зеб, он все же успел рассмотреть
загадочного всадника, прежде чем тот скрылся из виду.
И то, что было тайной для всех, перестало быть тайной для
Зеба Стумпа.
Когда лошадь поравнялась с кустами, где спрятался Зеб,
ветер отогнул край серапе, и под ним охотник увидел хорошо
знакомый ему костюм. Это была голубая блуза со складками на
груди; несмотря на покрывавшие ее багровые пятна, старый
охотник узнал эту блузу.
Но он не был уверен, что узнал лицо, упиравшееся
подбородком в бедро всадника.
В этом не было ничего странного. Даже любящая мать, так
часто любовавшаяся прекрасным лицом сына, теперь не узнала бы
его.
Зеб тоже не узнал его -- он догадался. Лошадь, седло,
полосатое серапе, небесно-голубая куртка и такие же брюки, даже
шляпа на голове -- все это было знакомо ему; он узнал и фигуру
всадника, который сидел, выпрямившись в седле. Голова должна
была принадлежать этому же человеку, несмотря на свое
непонятное смещение.
Это не было мимолетным видением -- Зеб хорошо рассмотрел
страшного всадника; хотя он мчался галопом, но зато проехал
всего в десяти шагах от старого охотника.
Но он ни словом, ни движением не попытался остановить
удалявшегося всадника; только потом, поняв, кто этот всадник,
он с грустью прошептал:
-- Иосафат! Так, значит, это правда! Бедный паренек! Убит!
Глава LXXVI. В МЕЛОВОЙ ПРЕРИИ
Долго следил Зеб Стумп из своего убежища за удалявшимся
всадником, который продолжал мчаться галопом. И, лишь когда он
скрылся за группой акаций, старый охотник поднялся на ноги и
выпрямился во весь рост.
Он простоял так секунду или две, обдумывая, что делать
дальше.
Это страшное и неожиданное происшествие сбило его с толку.
Надо ли идти дальше по следу сломанной подковы или же за
всадником без головы?
Первый след может открыть многое; второй как будто обещает
еще больше.
Быть может, ему удастся захватить всадника и узнать тайну
его скитаний.
Размышляя таким образом, Зеб чуть было не забыл про
облачко дыма и про выстрел, который раздался в прерии.
Но скоро его мысли снова обратились к ним.
Поглядев туда, где он видел дымок, охотник заметил нечто
такое, что вновь заставило его пригнуться и с особой
тщательностью укрыться под акациями; старая кобыла продолжала
лежать, и о ней можно было не беспокоиться.
На этот раз Зеб увидел человека верхом на лошади --
настоящего всадника, с головой на плечах.
Он все еще был далеко и едва ли успел заметить среди
акаций высокую фигуру охотника и тем более кобылу, лежащую на
земле. Он их и не заметил -- во всяком случае, судя по его
поведению.
Всадник сидел, наклонившись вперед, и внимательно
всматривался в землю.
Нетрудно было определить, чем он был занят. Зеб Стумп
догадался об этом с первого взгляда: неизвестный ехал по следу
всадника без головы.
-- Ах, вот оно что! -- прошептал Зеб.-- Не мне одному
хочется разгадать эту тайну. Кому же еще?
Зебу недолго пришлось теряться в догадках. Всадник ехал
рысью, так как следы были свежие и очень заметные; вскоре он
подъехал так близко, что охотник без труда мог его разглядеть.
-- Иосафат! -- пробормотал Зеб. -- Как же я не догадался
об этом раньше! И, если я не ошибаюсь, это еще одно звено,
которое поможет мне собрать всю цепь необходимых
доказательств... Лежи смирно, скотинка! Попробуй только
шевельнись! Если ты задрыгаешь своими длинными ногами, я
перережу тебе глотку!
После этого обращения к кобыле Зеб умолк и, спрятав голову
в зелени акации, стал внимательно следить из-за перистой листвы
за приближающимся всадником.
Это был человек, которого, раз увидев, трудно было забыть.
Хотя ему едва исполнилось тридцать лет, на его лице уже лежала
неизгладимая печать дурных страстей. Сейчас он выглядел
озабоченным -- очевидно, какая-то мучительная тревога давно уже
не давала ему покоя, хотя он не терял надежды избавиться от
нее.
Лицо его можно было бы назвать красивым, если бы не печать
порочности, которая выдавала в нем негодяя.
Костюм? Но стоит ли вообще описывать его! Синий суконный
сюртук полувоенного покроя, фуражка, пояс, на котором висели
охотничий нож и два револьвера,-- обо всем этом уже упоминалось
при описании костюма и оружия капитана Кассия Колхауна.
Это был он.
Зеб уклонился от встречи с Колхауном не потому, что тот
был вооружен; хотя старый охотник и питал к нему неприязнь, но
у отставного капитана не было никаких оснований считать его
своим врагом. Зеб оставался в тени деревьев только для того,
чтобы лучше видеть все происходящее.
Продолжая всматриваться в след всадника без головы,
Колхаун проехал мимо.
Не выходя из своего укрытия, Зеб Стумп провожал его
взглядом до тех пор, пока те же акации, за которыми исчез
первый всадник, не заслонили своей ажурной зеленью и капитана.
Новые мысли зароились в голове старого охотника -- ему
нужно было заново взвесить все обстоятельства.
Если и раньше были основания ехать по следу всадника без
головы, то теперь их стало вдвое больше.
Зеб раздумывал недолго. Он стал собираться, чтобы
последовать за Кассием Колхауном. Сборы были несложны: Зеб взял
в руки поводья и пнул ногой старую кобылу, после чего она сразу
поднялась на ноги. Охотник стоял около нее, готовый вскочить в
седло и выехать на открытую поляну, как только Колхаун скроется
из виду.
Зеб, и не видя Колхауна, мог легко узнать, куда тот
направился. Двух свежих следов ему было вполне достаточно -- он
мог ехать по ним с такой же уверенностью, как если бы скакал
бок о бок со всадником без головы или со всадником без сердца.
Полагаясь на свой опыт, старый охотник вышел из своего
убежища и отправился вслед за Кассием Колхауном.
Однако на этот раз Зеб Стумп ошибся. Он понял это, когда
обогнул рощу акаций, за которой скрылись оба всадника.
Дальше простиралась полоса меловой прерии, которую всадник
без головы уже успел миновать.
Зеб догадался об этом, увидев, что Колхаун едет зигзагами,
словно пойнтер, рыскающий по жнивью в поисках куропатки.
Капитан потерял след и пытался найти его.
Охотник из-за акаций украдкой следил за каждым его
движением.
Попытка капитана не увенчалась успехом. На меловой прерии
ничего нельзя было прочесть -- по крайней мере, такому
неопытному следопыту, как Кассий Колхаун.
Изъездив этот участок вдоль и поперек, он, по-видимому,
решил отказаться от своего намерения и, сердито пришпорив коня,
умчался в сторону Леоны.
Как только Колхаун скрылся из виду, Зеб тоже принялся
искать потерянный след, но, несмотря на все свое искусство, он
должен был сдаться.
Залитая солнцем белая поверхность прерии слепила глаза, и
разобрать что-нибудь было невозможно.
Делать было нечего, -- старый охотник решил повернуть
обратно и снова заняться тем следом, который он на время
оставил.
Теперь он был уже совершенно уверен, что его ждут
интересные открытия.
Скоро Зеб вернулся к следу сломанной подковы.
Не теряя времени, он быстрым шагом пошел вперед. Кобыла
по-прежнему следовала за ним.
Только один раз Зеб остановился -- это было на месте, где
к следу, по которому он шел, присоединился след двух других
лошадей.
С этого места все три следа то шли параллельно на
расстоянии около двадцати ярдов, то сходились и перекрывали
друг друга.
Все лошади были подкованы; охотник остановился, чтобы
присмотреться к отпечаткам. Из двух новых лошадей одна была
американской породы, другая -- мустанг, хотя и очень крупный:
его копыта были почти такого же размера, как и у американской
лошади.
Зеб не сомневался, что знает этих лошадей. Ему не пришлось
ломать голову, чтобы догадаться, какая из них прошла здесь
первой. Для него это так было ясно, словно он сам их видел. Он
знал, что мустанг был впереди остальных двух -- на каком именно
расстоянии, он пока еще не мог определить, но безусловно
дальше, чем это бывает во время прогулки верхом в компании
друзей. Американская лошадь прошла второй, и последним был конь
со сломанной подковой -- тоже американский.
Все три лошади прошли здесь в разное время и поодиночке.
Зеб Стумп определил это с такой же легкостью и точностью, с
какой мы определяем время по часам или температуру по
термометру.
-- Неплохо,-- сказал Зеб и с довольным видом отправился
дальше.
Старая кобыла брела за ним по пятам, словно стараясь идти
с ним в ногу.
-- Здесь они разошлись,-- сказал охотник, опять
останавливаясь и рассматривая землю под ногами.-- Мустанг и
американская лошадь пошли вместе -- то есть в одном
направлении. Сломанная подкова свернула в сторону. Интересно
знать: для чего? Никогда в жизни я не видел таких запутанных
следов. Они поставили бы в тупик самого Даниэля Буна44. По
какому пойти сперва? Если я пойду по этим двум, то мне уже
заранее известно, куда они приведут -- к той самой луже крови.
Посмотрим, не приведет ли туда же и третий... Направо,
старушка, и держись ближе ко мне, а то потеряешься, и койоты
поживятся твоим жирком!
Упомянув о "жирке" старой кобылы, охотник расхохотался и
пошел по следу третьей лошади.
След тянулся вдоль опушки зарослей, к которым все три
переплетающихся следа приблизились как раз там, где находилась
хорошо знакомая читателю широкая просека.
В двухстах ярдах от нее след сломанной подковы сворачивал
в чащу, и, пройдя еще шагов пятьдесят, Зеб нашел место, где
лошадь была привязана к дереву.
Он увидел, что дальше лошадь не ходила; отсюда же шел и
обратный след к прерии, хотя и в несколько ином направлении.
Но ее хозяин отправился дальше пешком. Следы человеческих
ног были отчетливо видны в русле пересохшего ручья, около
которого и была привязана лошадь.
Оставив свою старую кобылу в этой же "конюшне", охотник
пошел по следу спешившегося человека.
Скоро он обнаружил, что их было два: один вел вперед,
другой--обратно.
Зеб пошел по первому.
Он нисколько не был удивлен, когда след вывел его на
просеку неподалеку от места, где раньше была лужа крови, теперь
уже давно вылизанная койотами.
След, вероятно, доходил до самой лужи, но теперь земля на
просеке была изрыта сотнями лошадиных копыт.
Но, прежде чем Зеб пошел дальше, он сделал еще одно очень
важное открытие. В густых кустах он заметил место, где,
по-видимому, довольно долго простоял какой-то человек. Травы
