более пяти минут, когда в дверь громко и настойчиво зазвонили. Энни
услышала, как Марк бросился открывать, раздраженно приговаривая:
- Да перестаньте же трезвонить, вам говорят. - Но тут его тон заметно
изменился: - О! Так это вы?
Какой уж тут сон! Позевывая, Энни прислушалась к тому, что происходило в
гостиной, и, узнав голос Филиппа, окончательно проснулась.
- Говорите, уже устала? И это еще не начав гастроли? Надеюсь, это пустые
капризы. Впрочем, ладно, посмотрим. Хай, Марк! Как вы поживаете? Все в
порядке? Какие-нибудь проблемы? Нет? Отлично! Да, вы ведь еще не знакомы с
моей женой. Диана, это Марк Паскаль, директор-распорядитель французской
фирмы грамзаписи.
Энни едва не свалилась с постели, так она заспешила к двери спальни, и
выскочила в то время, когда Марк вводил гостей в номер. Филипп и Диана
улыбались, оглядываясь по сторонам.
- Так вот ты где! Что это за чепуха насчет твоей усталости еще до того,
как начались гастроли? - повысил голос Филипп, оглядывая Энни с ног до
головы. - Не думал, что ты раскиснешь, пока мы будем в отъезде. Ладно, дай
посмотреть на тебя хорошенько. - С этими словами Филипп расцеловал девушку в
обе щеки, потряс ей руки, окинул своими циничными голубыми глазами, склонил
голову набок и сказал: - Хм, выглядишь ты как-то по-другому. Или все дело в
том, что мы тебя не видели целых две недели. С тобой все в порядке?
- Все отлично, - со смехом ответила девушка. - Я уже большая. Фил! Я
научилась жить самостоятельно. - Энни обернулась, чтобы обнять Диану - Вы
оба так здорово загорели. Как хорошо, что вы оба здесь! Ну и как замужняя
жизнь, Диана? Как ты полагаешь, стоит мне попробовать?
- Пока - порядок, - отозвалась подруга, ее карие глаза потеплели. - По
крайней мере Филипп не храпит. Ну, а как твоя самостоятельная жизнь? Ты не
очень-то скучала, правда?
Диана продолжала весело щебетать, но Энни заметила у нее легкую тень
тревоги и решила успокоить подругу:
- Поначалу все было очень тяжко, но мне понравилось чувство свободы. Не
надо больше спорить, какую программу смотреть по телевизору. И никто больше
не выключит мои пластинки.
Диана рассмеялась.
- Смотри, как бы не стали жаловаться соседи.
- Как вы думаете, в этом отеле найдется глоток горячего чая? - спросил
Филипп, входя в гостиную. Все последовали за ним.
Марк задумчиво наморщил нос.
- Чаю? Я полагаю, что они часто готовят чай для англичан, но есть ли
горячий чай именно сейчас, сказать затрудняюсь.
После этих слов Марк поднял телефонную трубку.
- Чай, а на сколько человек? На двоих? А ты будешь, Энни?
- Да, мне тоже чаю! - кивнула головой девушка.
Диана наблюдала за Марком, пока тот заказывал чай в номер. Затем тихо
шепнула подруге на ушко:
- Ты знаешь, он такой сексуальный... Он ведь привозил тебя в свой
загородный дом? Как там все прошло?
Ну что, скажите на милость, Энни должна была ей ответить? Девушка
судорожно облизнула разом пересохшие губы.
- Удаленный, тихий и мирный уголок...
- Он женат?
Энни отрицательно покачала головой и напоролась-таки на пытливый взгляд
подруги.
- А кто еще был в доме?
У Энни замерло сердце. Она поняла, что на этот вопрос ей рано или поздно
придется ответить - Марк как раз закончил говорить по телефону и сумел-таки
поймать ее безмолвный призывмольбу о помощи и мгновенно присоединился к
дамам, непринужденно произнеся:
- Энни уже успела рассказать о встрече с моими друзьями? Им всем так не
терпелось взглянуть на нее, и мне пришлось нелегко, ограждая ее от
поклонников.
Диана нахмурилась.
- Я считала, что это будет вроде разрядки для нее, надеялась, что Энни
немного отдохнет перед началом гастролей.
- О! Я позаботился о том, чтобы у нее была возможность хорошо отдохнуть.
Вы ведь помните, как я заинтересован в успехе ее гастролей? Мы рассчитываем
продать много ее дисков в течение пары следующих недель, и продать удачно.
За ней уже сейчас бегают фаны, но я верю, что после этих гастролей Энни
станет настоящей звездой.
Диана была явно разочарована тем, что Марк вмешался в их разговор, но
одновременно и радостно рассмеялась.
- Что за вопрос? Конечно же, Энни станет звездой! И не только здесь, во
Франции, но и во всей Европе. - Затеки обняла рукой Энни и прижалась к ней.
- Ведь так?
Энни засмеялась.
- Будем надеяться.
Да, Марк убедителен, холоден, как огурец, ушел от ответа и даже глазом не
моргнул. Наблюдая за ним, Энни дивилась, что он все же за человек? И сколько
правды в том, что он ей наговорил?
А Марк тоже все поглядывал на Энни. Она поняла, что Марк хотел бы
прочитать ее мысли, настроиться на ее волну, понять, что она чувствует
Приезд Филиппа и Дианы в корне изменил обстановку. Но Марк, без всякого
сомнения, не намерен был им уступать. Возвращение друзей вернуло все на
круги своя, вновь окуная девушку в домашний уют их многолетних
взаимоотношений, отдалило ее от Марка, заставило осознать, как мало она,
собственно, знакома с этим человеком, по сравнению с тесной давней дружбой с
Филиппом и Дианой.
За те короткие часы наедине с Марком у Энни не было никакой возможности
прибегнуть к помощи защитной маски, той, что так часто выручала ее на
публике. Не понадобились и изысканные манеры или еще что-нибудь в этом роде,
чем можно было бы оградить свою душу от посторонних взглядов. Ей пришлось
пробыть с ним лицом к лицу такой, какая она есть на самом деле, без прикрас,
и той женщиной, каковой она в действительности была, без налета всего, что о
ней писалось и что ей приписывалось в газетах, смаковалось между
диск-жокеями, обсуждалось фанами. Та Энни была создана прессой и не имела
ничего общего с подлинной Энни. Внезапно девушке пришло в голову, что
теперь, после суток, проведенных вместе с Марком, она гораздо лучше знает
сама себя. А ведь так легко поверить еврей собственной рекламе, можно даже
забыть, где же твое настоящее, а где придуманное репортерами
Долгие годы Энни была слишком занята, чтобы задуматься о все
расширяющейся пропасти между ней настоящей и той, которая появлялась под
маской на публике. Той, что была полностью придумана и приписана ей
средствами массовой информации. Ей едва исполнилось семнадцать, а они уже
принялись отвечать за нее на все вопросы, которые сами и задавали, и их
ответы, по их разумению, должны были соответствовать образу Энни. Энни
никогда этому не противилась. Впрочем, у нее просто не хватало времени.
Разве могла она когда-нибудь остановиться и подумать: кто я? чего я хочу,
что я на самом деле чувствую?
Она открывала рот и честно повторяла те слова, которые вкладывали ей
Филипп и Диана. Она носила те наряды, которые они считали необходимыми для
ее появления в местах, где обычно скапливалась нужная публика, - ночные
клубы, рестораны, отели, модные курорты. Девушка никогда не протестовала
против того, чтобы ею так манипулировали, относились как к живой куколке.
Напротив, она была счастлива, когда ей удавалось порадовать Филиппа и Диану.
К тому же она стольким в своей жизни была обязана им! Она их любила, была им
благодарна...
Но все равно пришло время, когда Энни надо жить самостоятельно, думать
по-своему, самой принимать решения. И Марк помог ей открыть глаза. И как это
ни нелепо, но первое, что Энни самостоятельно решила, - держаться от него
подальше.
Девушка бросила взгляд на Марка, ее изумрудные глаза сверкали вызовом.
Пусть читает ее мысли: "Держись от меня в стороне, Марк! Все кончено! Я не
верю тебе и больше не хочу тебя видеть!"
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Билеты на первый концерт в Париже были распроданы мгновенно. Сама Энни не
предполагала, что будет так популярна во Франции, что будет такой фурор.
Однако Марк и его рекламная команда провели просто огромную работу задолго
до начала ее гастролей, поставив целью создать нужную атмосферу для успеха
Энни. Они поработали с прессой, сообщали в нужное время слухи в нужные
газеты и журналы, на кабельное и спутниковое телевидение, издавали плакаты и
размещали их на видных местах. Особое место в рекламной кампании занимали
интервью Энни музыкальным и околомузыкальным изданиям.
- Пресса не обходит вас вниманием, - с удовлетворением отметил Луи, глава
отдела рекламы. Сказал он это с сознанием гордости за проделанную его
отделом работу. - Билеты распродаются в момент открытия билетных касс. Мне
кажется, что эти гастроли будут успешными. К тому же Франция никогда не была
легким рынком, где можно было бы продать иностранный музыкальный товар,
поскольку в стране есть собственные отличные певцы и музыканты. Однако
должен признать, что сам не ожидал такого ажиотажа в самом начале гастролей.
- Вы для этого проделали просто гигантскую работу, - поздравила его Энни,
и Луи ухмыльнулся, явно довольный ее комплиментом
- Благодарю вас. Я буду под рукой во время гастролей, чтобы помочь вам
справиться с любыми проблемами, которые только могут возникнуть. Так что не
смущайтесь и прямо обращайтесь ко мне.
- Хорошо, не буду смущаться, - пообещала девушка, в то же время абсолютно
убежденная в том, что Фил или один из его помощников сумеют уладить любой
вопрос. Ей еще ни разу не доводилось самой решать проблемы, слава Богу!
Энни поднялась на самой заре, легко позавтракала и укатила на стадион,
чтобы порепетировать перед началом сегодняшнего концерта. Звуковая сцена
была уже почти смонтирована, хотя кое-где еще слышался перестук молотков.
Строители сновали взад-вперед по металлическим лесам, скрепляя их,
подтягивая соединения и пробуя их на прочность. Бывали случаи, когда сцены
обваливались от вибрации, вызванной грохотом музыки, или когда рушились
зрительские трибуны оттого, что фаны, войдя в раж, принимались дружно
топать. Никто не хотел подобного на этот раз.
Не отставали и электрики, напряженно трудившиеся под самой сценой,
проверяя электрические цепи. Микрофоны щелкали и гудели, когда ктолибо в
очередной раз принимался их проверять.
Группа крепких мускулистых молодых ребят начала заносить на сцену
музыкальное оборудование. Клавишные и ударные уже заняли почти все свободное
место, а еще предстояло установить громоздкие усилители. То и дело что-то
падало, и гулкий звук, многократно отражаясь эхом, разносился по стадиону.
- Смотреть надо, - орал ответственный за оборудование. - Эта штука денег
стоит!
- Извини, Джек, - оправдывался несчастный. - Я просто споткнулся.
- Куда это ставить? - тут же раздавался новый крик, и Джек что-то орал в
ответ
Небольшая группа певцов хора выстроилась перед рядом микрофонов и
принялась репетировать, по многу раз прерываясь и повторяя недающуюся
музыкальную фразу Этим же занялась и Энни, ее музыканты и недавно
присоединившаяся к ней балетная труппа. Каждое движение танцоров было
детально выверено сценическим хореографом и тщательно отрепетировано в
Лондоне в большом зале. Сейчас им надлежало перенести все это на открытую
сценическую площадку, где им предстояло выступать и где им грозила опасность
споткнуться, запутавшись в проводах, тянущихся по всей площадке, или
свалиться с края сцены...
Музыканты были более ограничены в движении, поскольку были пришпилены к
своим музыкальным инструментам. Им можно было сделать лишь пару шажков
взад-вперед. У Энни было гораздо больше свободы движения по сцене, на
которой этим вечером ей предстояло выступать. Но и ее движения были так же
четко отработаны, как и у балетной труппы, которая как бы переливалась
взад-вперед по сцене, создавая впечатление играющей искрами приливной волны.
