- Нам скоро пора выходить. Поднимайся наверх и упакуй свои вещи, пока я
здесь приберу. Я хочу оставить дом в полном порядке.
- Я помогу вам, - предложила девушка, вставая, но Марк отрицательно
замотал головой.
- Справлюсь сам. Это не займет много времени. Крикни мне, когда будешь
готова, чтобы я снес чемоданы вниз и уложил в багажник.
Энни пошла наверх, чувствуя себя ребенком, которого заставляют делать то,
что ему не хочется. А ей так не хотелось возвращаться в Париж, назад к ее
напряженным трудовым будням, назад к шуму и блеску славы и известности, к
репетициям, к выступлениям на публике, к нескончаемым переездам от одного
праздника жизни к другому.
Ее пребывание в этом доме с Марком как-то выпало из привычного хода
времени, словно она оказалась на другой планете и увидела мир под совершенно
иным углом зрения, отстранение, свежим взглядом. За последние сутки так
много всего произошло... Энни казалось, что прошло не каких-то двадцать
четыре часа, а недели. Ей стало ясно, что отныне она не сможет по-старому
воспринимать окружающий ее мир.
Неспешно упаковывая вещи в чемоданы, Энни заглянула в спальню, вспоминая
состояние, которое охватило ее, когда она впервые туда проникла. За
несколько минут она прибрала в комнате, заправив постель и собрав простыни в
корзину для белья.
- Ты готова, Энни? - послышался снизу голос Марка.
- Да, готова, - чуть охрипшим голосом крикнула она.
Марк поднялся наверх, взял чемоданы и отнес в машину, которая была подана
к входным дверям. Когда Энни спустилась вниз, Марк уже погрузил багаж и
теперь дожидался ее.
- Как ты предпочтешь ехать в Париж - сидя в одиночестве в салоне лимузина
или рядом со мной на переднем сиденье? - поинтересовался Марк.
Энни скорчила ему рожицу и плюхнулась на переднее сиденье. Машина
тронулась, девушка быстро обернулась на удаляющийся дом и вздохнула. Даже не
глянув на нее, Марк тихо сказал:
- Ты еще вернешься сюда.
- Так вы можете читать не только прошлое, но и будущее? - со смехом
поинтересовалась Энни.
- Надеюсь, что так.
У Энни екнуло сердечко. У нее было ощущение, что она и сама надеется, что
впредь так и будет. А ведь впереди, так много всего непредвиденного! Они
могут перестать испытывать влечение друг к другу. "Его восхищение ею может
поутих - нуть теперь, когда Марк познал ее. Да и работа вполне может
развести их в разные стороны, и их чувства друг к другу иссякнут и умрут...
Да может случиться все что угодно! Энни очень боялась излишнего оптимизма,
но все же в ней теплилась надежда, словно лучик света во тьме. Она не могла
заставить себя не мечтать о лучшем. Ведь она сейчас была по-настоящему
счастлива. Так, как никогда в жизни. Всякий раз, искоса поглядывая на Марка,
управляющего лимузином, она любовалась им. Радость переполняла ее. И так
было всякий раз, когда она смотрела на него. Ей хотелось смеяться, кричать
от восторга. Она готова была раскинуть руки и полететь, если бы могла...
- Расскажите мне о вашем детстве, - проворковала она. - В горах Юра
холодно зимой?
- Еще как холодно! Иногда снег идет целыми неделями, - смеясь, ответил
Марк. - Я очень любил зиму, когда был мальчишкой. Все мы ее любили. Зима
приносила массу радостей - и лыжи, и коньки, и санки. У всех ребят были
выбиты передние зубы от постоянных падений. По понедельникам все приходили в
класс с синяками, ушибами и даже сломанными руками. Но я никогда не понимал,
почему родители зиму не любили. Мне кажется, что они просто не понимали всю
прелесть спорта.
- Я думаю, ваша матушка очень беспокоилась за вас.
- Да, я в этом уверен. Она всегда была ориентирована на семью и ничем
иным не интересовалась. С утра до вечера она возилась по хозяйству в доме
или в саду. Но она любила и выращивала отнюдь не цветы - она предпочитала им
овощи. Моя матушка была очень практичной дамой.
- И это она вас учила готовить?
Марк утвердительно кивнул.
- Да, когда у нее бывало время и я крутился рядом. А чаще я пропадал с
друзьями, играя в регби, устраивая драки, лазая по деревьям.
- Ваша матушка была хорошей кулинаркой?
- О да! Она всегда требовала, чтобы продукты были исключительно высокого
качества. Все обязательно должно было быть свежим, желательно выращенным ею
собственноручно. У нее был маленький огородик, где она и выращивала пряные
травы. И крайне редко подкупала овощи на рынке даже зимой. Помню, зимней
порой меня часто посылали в огород принести капусту для обеда. Бывало, что
мне приходилось раскапывать глубокий снег, чтобы добраться до кочана. Руки
леденели.
Энни не замечала, как бежало время. Она с таким интересом слушала то,
что, ей рассказывал Марк о своем детстве, о семье, о том, как они жили в
горах Юра! Все это было так мило, так романтично, что Энни всерьез собралась
лично отправиться туда и посмотреть на эту идиллию собственными глазами.
Сейчас у нее была глубокая внутренняя уверенность, что, приехав туда, она
вернется к себе домой.
Тут она заметила дорожный указатель и поняла, что скоро они будут в
Париже. И сразу ей в голову полезли сомнения. Она занервничала. Марк
утверждал, что ее отсутствия никто не заметит, но она не могла поручиться,
что так оно и будет. Возможно, Филипп и Диана тщетно дозванивались до нее, а
может, с ней безрезультатно пытался связаться кто-либо из сотрудников
французской студии грамзаписи. Убедившись, что Энни не прибыла в отель,
нигде не отметилась, они могли вообразить, что она вообще потерялась. Можно
только представить себе панику и переполох, которые те подняли! А вдруг
Марка арестуют, как только они приедут в отель? Девушка стрельнула глазами в
его сторону, сжимая в волнении губы.
- Марк, может, лучше, чтобы вы высадили меня где-нибудь, а не подвозили
прямо к отелю? Я могу взять такси...
Марк послал ей теплый, но изумленный взгляд.
- Но зачем?
- Полиция, наверное, перевернула в отеле все вверх дном.
- Там не будет полиции.
- Марк! - взволнованно воскликнула Энни, но он успокоительно положил,
руку ей на колено.
- Не надо волноваться, я же сказал тебе: все считают, что ты находишься у
друзей.
Тем временем их лимузин влился в хаос дорожного движения Парижа. Поток
машин был столь интенсивен, что пару раз девушка испуганно жмурилась, ожидая
самого худшего. В воздухе стоял гул от клаксонов, слышался скрип тормозов и
визг шин. Автомобили с ревом проносились, обгоняя друг друга, водители
высовывались из окон и отчаянно ругались по-французски. Энни возблагодарила
судьбу за то, что ей не пришлось вести машину в таком автомобильном аду, но
Марк даже глазом не моргнул - он правил так, словно рожден был за рулем,
словно весь день проводил за баранкой.
А может, и в самом деле это так, нахмурилась девушка...
- Вы живете в Париже? - Это единственный пунктик, которого Марк никак не
коснулся, рассказывая девушке о себе. Впрочем, он говорил о прошлом, а не о
настоящем.
- Всю неделю. А по пятницам после работы обычно уезжаю за город.
У Энни от удивления округлились глаза.
- Так это в вашем доме мы были? - Она была абсолютно убеждена в том, что
Марк арендовал его на неделю или что-то в этом роде.
- Да, - спокойно подтвердил Марк. - В том доме я провожу уикенды и летний
отпуск. Я предпочитаю сельскую жизнь, но мне приходится всю неделю работать
в городе, потому что моя работа кончается затемно. И так каждый день...
- Но вы так и не сказали мне, где работаете.
- Потом скажу, - ответил он, а лимузин тем временем покатил вдоль
широкого бульвара, мимо модных магазинов. Мгновением позже Марк лихо свернул
в узкий переулок и подрулил к боковой стороне одного из парижских
гранд-отелей. Швейцар в ливрее поспешил к машине, обежал ее, чтобы открыть
перед Энни дверцу и помочь выйти. Марк передал ему ключи от машины и весело
сказал по-франдузски:
- Жан Пьер, будьте так любезны, припаркуйте машину. И проследите, чтобы
багаж мадемуазель Дюмон был доставлен в ее номер.
Швейцар почтительно кивнул, широко улыбаясь.
- Будет сделано, мсье Паскаль.
Энни с некоторым изумлением обнаружила, что швейцар хорошо знает Марка.
Выходит, Марк здесь был частым постояльцем, а это означает, что у него
должно быть много денег - отель из разряда дорогих. И тут же она испытала
уже подлинное потрясение, поняв, откуда ей знакомо имя Паскаль, где она уже
слышала его прежде. Оно не раз звучало в разговорах Филиппа и Дианы. Марк
Паскаль, был директором-распорядителем той самой французской фирмы
грамзаписи, которая выпускала диски с ее песнями. И она, Энни, вернулась
назад в Париж, чтобы дообедать в обществе самого уважаемого господина Марка
Паскаля!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Я не говорил тебе, кто я такой, лишь для того, чтобы сломать все
условности, все преграды, - чуть позже пояснял Марк, когда они остались
вдвоем в ее изысканных апартаментах на верхнем этаже, из окон которых
открывался захватывающий дух вид на Париж.
- Что ж, вам это вполне удалось! - воскликнула, начиная злиться, Энни.
Тот тяжко вздохнул.
- Если бы ты с самого начала знала, что находишься в полной личной
безопасности, то не стала бы слушать меня. Ты бы просто посмеялась надо
мной. Поэтому я должен был создать шоковую ситуацию, так повлиять на твое
сознание, чтобы ты стала более восприимчива к моему рассказу.
- Иными словами, промыть мне мозги?
Марк блеснул глазами.
- Нет, Энни, нет! Совсем не так. Просто я не мог найти иного способа
достучаться до тебя. Я ведь не знал, были ли у тебя тоже хоть какие-либо
воспоминания о прошлой жизни. А выглядела ты совсем как твоя бабка, как та
женщина, о которой я мечтал. Когда я впервые увидел твое изображение на
одной из обложек, то буквально остолбенел.
Тут уже Энни и сама вздрогнула от того взора, что он послал ей, от
интонации его голоса. А Марк хрипло продолжил:
- Поверь мне, Энни, долгое время я сам глубоко сомневался, не придумал ли
я все это, не приснилась ли мне та женщина в самом деле. И потом, ты знаешь,
ведь я никогда не видел ни одной фотографии твоей бабушки. Я даже не знал
точно, была ли та Энни, которая снилась мне, той самой Анной Дюмон, что жила
в моей деревне. Я принялся расспрашивать, наводить справки, но никто ничего
не мог точно припомнить. Несколько старух стали было что-то вспоминать, но
все было как-то смутно. Я точно тебе говорю - никто мне никогда не
рассказывал о том, что у твоей бабки было что-то с тем погибшим летчиком,
что похоронен на деревенском кладбище. Затем я увидел твое изображение и
только тогда сообразил, что ты носишь то же самое имя, и, конечно же, я
предположил, что... что... ты могла быть ее внучкой. Я знал, что после войны
Анна Дюмон переехала в Англию, затем я обнаружил, что твоего отца звали Пьер
Дюмон. Тут уже я окончательно уверился в твоем происхождении. Однако сильное
фамильное сходство еще не означало, что имеет место реинкарнация.
- Ну и правильно, - подхватила девушка. - Я рада, что вы это поняли,
Марк.
- Энни, я такой же нормальный человек, как и ты Я вовсе не псих, -
раздраженно бросил Марк - Но ты знаешь, что Шекспир говорил устами Гамлета:
"Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Так вот,
как бы невероятно моя история ни звучала, она вполне возможна. Мне
подумалось, что если во мне воплотился тот англичанин, то почему бы мне не
встретить где-нибудь в этом мире женщину, которую я любил? Я должен был
найти ее, а после того, как увидел на обложке пластинки твое лицо, то сразу
понял, что нашел тебя. Но я должен был убедиться, что тут нечто большее, чем
