коллеги из Киева обижены - две "Киевских" станции в Москве делаются без
них. И то, что Хрущев им в этой претензии, конечно, покровительствует. -
Что же теперь будет? - Снова будет конкурс.
Сорок один проект подали москвичи и тридцать один киевляне. На сей
раз, среди наших конкурентов и сам Мезенцев, и мой учитель Леонид
Николаевич Павлов, и наши друзья-однокурсники. Не скажу, что все это мы
восприняли без досады. И мы, конечно же, делаем варианты (рис.5 и 6),
истово "украинизируя" свое решение. Совет отбирает двенадцать лучших.
Наш проект опять во втором туре. И здесь побеждают другие - киевляне и
москвичи - Лилье, Литвинов, Марковский - такие же молодые, как и мы.
ххххх
Спустя два месяца, срочно вызывает К.С.Рыжков. Являемся. Спрашивает -
будете делать "Краснопресненскую"? - Без конкурса? - Без. - Тогда
согласны.
Рассказывает: Макет станции, построенный по проекту К.С.Алабяна,
посетил Н.С.Хрущев. Осмотрел и спрашивает, обращаясь к сопровождающим -
кто за эту станцию? Прошу поднять руку. А сам не поднимает. И никто,
естественно, не поднимает. И тогда следует предложение - поручить это
дело нам. Почему? Возможно, запомнился красный цвет пилона или, быть
может, осталось сознание незаслуженно причиненной обиды. Так или иначе,
мы взялись за дело. На широком пилоне (здесь старая конструкция)
возникли облегчающие массу креповки. Посоветовавшись с Поляковым,
изменили стилевую характеристику. Новый проект был утвержден, а затем и
осуществлен в свой срок (рис.7 и 8).
ххххх
Март пятьдесят четвертого. Митинг открытия последнего участка
Большого кольца. Завершена первая в жизни постройка. Мне двадцать шесть.
Едем, как водилось тогда, в "Метрополь". Архитекторы и скульпторы. После
ужина куда же?- Конечно, на станцию. У запертых дверей толпа любопытных.
Пробираемся вперед. С той стороны, за дверьми генерал-начальник
Метростроя - Кто Вы? - Авторы. Дверь открывается. Пешком по эскалатору,
вниз. Мы с гитарой. Станция безлюдна. Подходят пустые поезда.
Открываются двери. Девочка в новенькой форме командует -"Готов!". Двери
закрываются. Пустые поезда следуют по кольцу дальше. Пассажиры явятся
завтра. В шесть утра.
19.07.87 г.
Новиков Феликс Аронович, род. в 1927 г., Заслуженный архитектор
РСФСР, кандидат архитектуры, лауреат Государственных премий СССР и
РСФСР, профессор МАРХИ. В 1950 году окончил МАРХИ.
Основные произведения: Дворец пионеров на Ленинских горах (1962),
Московский институт электронной техники в Зеленограде (1971), посольство
СССР в Мавритании (1977), Красный дом на Тургеневской площади (1990).
Сочинения: "Формула архитектуры", М., 1984.
Работа в метро: станция метро "Краснопресненская" (1954, совм. с
В.Егеревым, М.Константиновым, И.Покровским).
О нашей работе на станции метро "Нагатинская".
В.Васильцов, Э.Жаренова,
художники-монументалисты.
В 1979 году архитектор Л.Н.Павлов предложил нам участвовать в работе
над конкурсным проектом станции метро "Нагатинская" /первоначально ее
предполагали назвать "Нижние Котлы"/. До этого мы неоднократно работали
с Леонидом Николаевичем - на здании Центрального
экономико-математического института АН СССР, где мы делали наружный
рельеф "Лента Мебиуса", на станции автообслуживания "Жигули", для
которой мы создавали мозаику "Природа и современность". Было у нас и
несколько совместных проектов, которые осуществить не удалось.
Нам очень нравится работать с Павловым. Это человек большого
творческого накала, у него все время рождаются какие-то интересные
замыслы. Иногда бывает так: в первых набросках даже для нас самих еще
что-то неясно, а Леонид Николаевич умеет выделить главное, помогает
отобрать то, что нужно. Осуществляет лидерство и в то же время дает
творческую свободу. Прислушивается к художнику, доверяет ему, может как
бы "на лету" подхватить его идею. Например, в процессе строительства
ЦЭМИ он согласился вместо запроектированного легкого рельефа поместить
предложенную нами горельефную композицию "Лента Мебиуса", благодаря
которой здание получило мощный композиционный центр.
И в "Нагатинской" идея росписи, сплошь покрывающей путевые стены,
рождалась в нашем тесном союзе с архитектором. Тема мозаики - история
Москвы - была продиктована местонахождением станции, где располагались
древние селения Нагатино, Нижние Котлы, Коломенское. Здесь шли полки
Дмитрия Донского на Куликово поле, здесь происходили соляные бунты
крестьян и восстание Ивана Болотникова в 1606 году, здесь жили искусные
ремесленники и народные мастера, в Коломенском был построен в XVII веке
знаменитый своей красотой и затейливостью деревянный дворец.
Мы сделали проекты флорентийской мозаики, в которой изобразительные
фрагменты, чередуясь с орнаментальными кусками, не просто повествовали
об истории, но и брали на себя роль пластических узлов. Участие в
конкурсе, проводимом Глав АПУ, увенчалось для Л.Н.Павлова и,
следовательно, для нас победой.
К эскизам мы приступили только через четыре года,когда уже началось
строительство станции. Их пришлось долго утверждать - и в Глав АПУ, и в
Моссовете. Были несогласия с тематикой - нам предлагали заменить ее то
темой природы, то промышленной темой, подсказанною химическими
предприятиями, расположенными в районе Нижних Котлов. Но нам хотелось во
что бы то ни стало сохранить избранное совместно с архитектором
историческое содержание росписи, которое бы напоминало людям о важнейших
для русского народа событиях, происходивших некогда в тех местах, где
сейчас стоят типовые жилые дома и заводы.
К счастью, нам удалось убедить многочисленные комиссии в
правильности избранной темы. Правда, не все тематические куски,
разработанные в эскизах, реализовались на стенах. Так, например, выпали
дорогие для нас темы, связанные с историей росписей Благовещенского
собора в Кремле и Теремного дворца в Коломенском.
Работа над мозаикой велась в течение двух лет. Всю орнаментальную
часть /а это 950 кв.м/ выкладывали строители. Качеством кладки,
особенно, если учитывать, что подгонял план, мы довольны.
Изобразительную часть /350 кв.м/ делали исполнители - обычные мастера
Комбината монументально-декоративных искусств под руководством бригадира
Леонида Баскина.
Композиция мозаики строится в двух масштабных ритмах - крупном,
орнаментальном, подчиненном скоростному движению поездов, и более
мелком, изобразительном, воспринимаемом при неспешном рассматривании.
Сюжетные изображения расположены на уровне окон, фигуры не превышают их
величину. Таким образом, роспись путевых стен можно видеть не только с
платформы, но - во фрагментах - и из вагонов. Пластической композицией
мозаики на "Нагатинской" мы старались выявить особый пространственный
характер станционного зала метро, который представляется нам как сложное
соединение интерьера и экстерьера. Это экстерьер по отношению к вагонам
поезда и интерьер по отношению к верхнему пространству городской среды.
Мы стремились к тому, чтобы фигуративные изображения и пейзажи были
связаны орнаментальным фоном и не разрушали целостность стены. Как нам
кажется, это отвечает архитектурному замыслу станции, исполненному
традиционного для русского зодчества ощущения крепости, устойчивости,
что подчеркивается круглыми массивными колоннами. В колористической
гамме - сочетаниях золотисто-розового, красного и серого вплоть до
черного - мы тоже старались не отходить от традиций русской стенописи.
Работой на "Нагатинской" нам хотелось продолжить и традиции советского
метростроения 30-х годов, когда на первый план выдвигалась задача
единства архитектурно-художественного решения станций.
Васильцов Владимир Константинович, 1932 г.р.,
художник-монументалист, лауреат Государственной премии СССР. В 1960 г.
окончил МГХИ им. В.И.Сурикова. Живет в Москве. Жаренова Элеонора
Александровна, 1934 г.р., художник-монументалист, лауреат
Государственной премии СССР. В 1960 г. окончила МГХИ им. И.Сурикова.
Живет в Москве.
Основные совместные работы в архитектуре: рельефы с мозаикой
главного входа и вестибюля ЦHИИ Электронной Промышленности
/Калуга,1971/; рельеф с мозаикой портала и декоративная скульптура в
бассейне Дворца культуры гидростроителей /Мары,1973/; мозаика в
интерьере станции обслуживания "Жигули" /Москва, 1975/; горельеф с
мозаикой на фасаде ЦЭМИ АН СССР /Москва, 1976/; витраж в здании
советского посольства в Марокко /Рабат,1976/; цикл маркетри в холлах
здания Советского центра науки и культуры в Индии /Дели, 1981-1982/;
флорентийская мозаика "Историческая Москва" на путевых стенах станции
метро "Нагатинская" /Москва, 1982/; гобелен "Ленин - наше знамя" в зале
заседаний административного здания /Москва, 1982, Государственная премия
СССР/.
А.Бурганов, скульптор
ДЕРЕВЬЯ В СКОЛЬЗЯЩЕМ ПОТОКЕ СВЕТА
Когда-то люди опускались под землю, чтоб не вернуться. Теперь мы
опускаемся туда, чтоб летать. Метро - это небо наоборот. Подземными
трассами, мы летим быстрее птиц для того, чтобы вынырнуть на поверхность
где-то там, на другом конце города. Снова над нами солнце и шелест
листвы. Торопясь, мы пролетаем под землей многие километры, не шевельнув
пальцем, а иногда, как во сне - закрыв глаза. Над нами толща земли,
текут реки, стоят огромные многоэтажные здания, а мы огибаем бетонные
сваи их фундаментов или летим стаями в полной темноте.
Чудо метро состоит в том, что мы сняли в аренду преисподнюю и
теперь вкладываем в ее хозяйственное благоустройство капитал, для того,
чтобы увеличить скорость нашей жизни и рентабельность этой запретной и
пугающей зоны.
Метро есть во многих городах и столицах мира. Это знамение нашего
XX века. Но наше московское метро явление уникальное. Страна еще не
остыла от разрушений революции и войны, а мы неожиданно бросились под
землю, чтоб отдать все силы строительству фантастических дворцов под
землей. Для нас метро никогда не было транспортом, это была новая
религия, куда мы направляли бурлящую энергию народа. Конечно, как всякая
великая революция мы думали и о башнях. Мы создали грандиозный проект
татлинской башни III интернационала и, наконец, винтовую лестницу дворца
Советов, по которой должна была подняться в небо гигантская статуя
вождя. Для них мы расчищали место, ломая ненавистные нам старые храмы.
Это были мечты, а пока реально мы начали строить новые храмы - под
землей. Со всех концов необъятной нашей Родины приезжали люди в Москву
и, парализованные эскалаторами, опускались под землю не для того, чтоб
воспользоваться новым видом транспорта, а прежде всего, чтоб анзуть,
удивиться как революция своей творческой силой реорганизовала
преисподнюю в беломраморное великолепие. Здесь не было никакой логики,
никакой выгоды, кроме загадочной русской души, и московское метро стало
одной из главных достопримечательностей нашей страны.
Лично я не люблю метро. Мне здесь страшно, здесь не растет трава,
вообще ничего не растет. Наверху у меня есть имя, фамилия и какая-то
иллюзия независимости. Здесь мы все пассажиры, здесь рождается серое
вещество толпы, когда все сжаты в один ком, когда естественная и
