бессмысленное ласковое бормотанье...
Было в этом что-то от наркомании.
...Проснувшись посреди площади, похожей на ледяное озеро, он долго не
мог понять, что из вчерашних кошмаров ему приснилось, а что нет.
...Заброшенный пустырь, поросший пыльными жилистыми сорняками, куда
разведенного и обиженного судьей Никиту занесло под вечер... Вздыхающая
под ногами пухлая известка, обломок беленой стены с вырванным окошком и
корявой надписью "На слом"... И наконец, спасительное благословенное
безумие - серебристая летающая тарелка с открытым люком... Все это было.
Да, но потом?.. Гулкая пятиэтажка, населенная вещами-монстрами,
глумливыми голосами... и четырехпалое безликое чудище, попросту
изнасиловавшее Никиту...
Он приподнялся, озираясь.
Пятиэтажки на площади не было... Со всех сторон соломенно
посверкивали причудливые, как сталактиты, колоссальные опоры. А может
быть, и небоскребы... Господи, сделай так, чтобы вчерашний ужас оказался
просто дурным сном! Ну что Тебе стоит так сделать!.. Никита схватился за
ширинку - хотел удостовериться, что пуговицы на брюках целы, но от брюк
(как, кстати, и от рубашки) к утру мало что осталось... Да, но очки-то -
на нем! Никита схватился рукой за край оправы и надолго застыл с видом
человека, только что обнаружившего, что у него в виске - шурупчик. Очков
не было...
Он медленно поднялся на ноги и, все еще не веря, огляделся. Каждая
канавка, каждый выступ на отдаленных сверкающих громадах были ясно
различимы.
...Никита Кляпов смеялся, нежно трогал кончиками пальцев веки
прозревших глаз, смотрел направо, налево... Потом блистающий мир снова
вдруг утратил четкие очертанья, дрогнул, поплыл. Никита пришел было в
ужас, но тут же сообразил, что плачет...
Внезапно ему пришло в голову, что проверка продолжается. Вчера
проверяли на отрицательные эмоции, а сегодня вот проверяют на
положительные...
Никита смахнул нечаянные слезы и нагнулся, подбирая с пола обрывки
одежды. Непослушными руками смастерил что-то вроде набедренной повязки.
- Спасибо... - растроганно сказал он. - Я знал... Я знал, что вы...
Но тут у него снова перехватило горло. Виновато улыбнувшись, он
подтянул повязку потуже и двинулся к ближайшим опорам, не догадавшись даже
взглянуть в зенит, где присосалась к потолку фундаментом проклятая
пятиэтажка.
...Первые увиденные Кляповым глыбы привели в его тихий восторг.
- Потрясающе... - шептал он, с трепетом оглаживая гладкий с ложбинкой
валун. - Боже, как прекрасно...
Тут Никита запнулся.
- Нет, я понимаю, - торопливо добавил он, вскидывая голову. - Вот
это... - Кляпов простер руку к ближайшему резному небоскребу, похожему на
гигантскую оплывшую свечу. - Это грандиозно, это впечатляет... Но это... -
Он снова огладил с нежностью молочно-белую гладкую поверхность. - Как
хотите, а это гениально...
Никита еще раз обласкал камушек и выпрямился. Далее улыбка медленно
начала сползать с лица Никиты Кляпова. Напротив на соломенно
поблескивающей стене опоры похабно растопырилось глубоко вырубленное
матерное слово.
Рука Никиты взметнулась привычным жестом к лицу, чтобы сорвать очки,
- и замерла на полдороге. Срывать было нечего.
- Сократыч! - еще издали заорал Ромка. - Слушай! Я тоже гипотезу
придумал!..
Дедок Сократыч опустил ломик и с живым интересом взглянул на юношу.
Затем голубенькие прозрачные глаза вспыхнули хитрецой, и, придав своему
изжелта-розовому личику озабоченное выражение, Сократыч вновь повернулся к
полураздолбанному валуну довольно скромных размеров.
- Я с удовольствием вас выслушаю, Рома, - деликатно ответил он. - Но,
если можно, чуть позже... Сейчас я, как видите, занят...
- Дай сюда! - потребовал Ромка, выдирая ломик из желто-розовых
старческих лапок. Что было сил шандарахнул глыбу по маковке, и та с
грохотом осела пригорком ослепительно-белых обломков.
Дедок только руками развел.
- Как это у вас так получается, Рома? - сказал он с неподдельным
восхищением.
- Да что там - получается! - В запальчивости Ромка швырнул ломик на
груду осколков. - Ты слушай сюда гипотезу! Значит, так... Хозяева!
Тарелку! Угнали!
И замер в ожидании оценки.
Сократыч моргнул.
- Хм... - озадачено проговорил он. - Угнали... У кого, простите?
- Как?.. - растерялся Ромка. - Ну, у тех, которые...
- Да-да-да-да-да-да-да... - закивал Сократыч. - Понимаю... Угнали. У
тех. Что ж, любопытно, любопытно... Н-но! К сожалению, есть одно "но".
Наши хозяева не производят впечатления, как бы это выразиться, активного
начала. Посмотрите, здесь все статично, ничего не движется... Правда что
ни ночь возникают камушки, но вот именно что возникают! "Надзорки",
согласен, ездят, но опять-таки как-то странно... Скорее перетекают, чем
ездят... Я, собственно, к чему? Если на то пошло, скорее уж владельцы
летающих блюдец могли что-нибудь подтибрить у наших хозяев, но никак не
наоборот... Боже! Ломик!
И Сократыч кинулся выручать свой инструмент, до которого уже
добиралась подъедающая осколки надзорка.
- Тоже сокровище! - сказал Ромка. - Хочешь, я тебе вот такенную
железяку выломаю? Как у Васьки!
- Спасибо, Рома, но, боюсь, она для меня будет тяжеловата, -
отозвался Сократыч бережно обтирая ломик краем хламиды. - Но версия ваша,
должен признать, любопытна, любопытна... Кстати! Как там Василий?
Ромка хлопнул себя по лбу.
- Да! Я ж чего сюда шел-то!.. Васька сейчас в тарелке сидит -
спрашивает, чего она не улетает...
Сократыч запрокинул личико и, округлив глаза, широко раскинул руки
ладошками вверх.
- Ну откуда же я могу знать, Рома! Не улетает... Вообще, конечно,
странно, что не улетает. Надо будет сходить посмотреть... А то, что я
давеча вам с Василием говорил, - забудьте. Гипотеза критики не выдержала.
Люки-то в блюдцах, вспомните, открываются только в двух случаях! На Земле
- чтобы принять человека на борт, а здесь - чтобы выпустить. Стало быть,
владельцы блюдец прекрасно отдают себе отчет, кого и куда они
доставляют... И потом вы сами рассказывали, что, когда вы залезли в
блюдце, улетело оно не сразу. Оно предпочло выждать, когда за вами
последует Василий. Следовательно...
- Ну вот они! - обрывая журчание Сократыча, раздался совсем рядом
сердитый и в то же время радостный женский голос. - Я ж помню, что где-то
здесь обронила...
Собеседники вскинули глаза и увидели стриженую Клавку. С лицом весьма
решительным она смотрела на Ромку с Сократычем, а в руках у нее круглились
две только что поднятые с пола капсулы.
- Позвольте, позвольте... - обомлев, пробормотал дедок.
- Шла, говорю, и обронила! - с вызовом и чуть ли не с угрозой
повторила Клавка. - Главное, помнила ведь, что где-то здесь...
К Ромке наконец вернулся дар речи.
- Клавк, ну ты... Вконец, что ли, оборзела? - запинаясь, спросил он.
- Это ж дедка тюбики!
- Кого? - Воинственно сдвинув подрастающую щетинку бровей, Клавка
подступила к нему почти вплотную. - Ну ни стыда, ни совести! Чего ты тут
мне плетешь-то? Какой дедок! Да тут полчаса назад твоим дедком и не пахло!
- Да он только что камушек задолбил!
- А кто видел?
- Я видел!
- А еще кто?
- Рома... - печально позвал дедок. - Это бесполезно... Я ее знаю...
- Да погоди ты!.. - отмахнулся тот, вперяя в Клавку пронзительный
уличный взгляд. - Крутая, что ли? А ну отдай дедку тюбики! Резко отдай!
- А отними, - предложила Клавка, бесстрашно глядя на Ромку снизу
вверх. - Она вон быстро тебе отнимет. Не зарадуешься...
Действительно, вокруг уже закладывала ленивые акульи виражи почуявшая
склоку надзорка.
На всякий случай Ромка отшагнул от стриженой правдоискательницы
подальше и вдруг злорадно ухмыльнулся.
- Клавк, - позвал он. - Ну я ж сейчас из вредности пойду и вот ему...
- Ромка кивнул на унылого Сократыча. - ...жратвы запасу - на всю неделю.
Ты ж от зависти сбесишься...
Клавка набрала полную грудь воздуху.
- Вот это вы можете! - злобно грянула она. - Слабой женщине запас на
неделю сделать - это вам и в башку не влетит! А здоровому мужику...
Ромка взвизгнул и в корчах опустился на покрытие. Повалился на спину
и забил ногами в приступе безудержного хохота. Мысль о том, что Сократыч -
здоровый мужик, потрясла его и умилила. Поэтому большую часть гневной
Клавкиной тирады Ромка прослушал. Когда способность воспринимать
окружающий мир частично к нему вернулась, Клавка уже чесала в хвост и в
гриву самих хозяев.
- ...нарочно дармоедов всяких привозят! Не подойдет ведь к глыбище к
какой-нибудь - ищет чего полегче, а глыбу пускай женщины ломают!.. Что?
Неправда? Да еще и огрызается, наглец: я, мол, первый нашел! Нашел - так
женщине уступи, раз ты мужчина!.. Теперь еще этого привезли, очкастого!
Тоже, небось, такой же... И, главное, моду взяли: чуть новичок заявится -
тащат к Пузырьку, поят бесплатно!.. Мне, небось, когда прилетела, рюмки
никто не налил!..
- Во! Точно! - Ромка вскочил. - Слушай, Сократыч, да пускай она
подавится тюбиками этими! Пошли к Пузырьку! Он уже, наверно, новенького к
себе заволок. Там такой новенький прикольный! Вроде тебя...
Завидев Сократыча и Ромку, Пузырек не на шутку обрадовался.
- Ну хоть вы ему растолкуйте, - весело взмолился он, тыча только что
запаянным пакетом в нахохлившегося Никиту Кляпова. - Ну не верит, и все
тут!
- Во что не верит? - деловито спросил Сократыч, с любопытством
оглядывая взъерошенного несчастного новичка. Повеяло дурдомом. Дедок
говорил с интонациями врача, а кутающийся в простынку Никита вполне мог
сойти за пациента. Общее впечатление нарушали только танцующие цветные
блики, превращавшие всех в арлекинов.
- Да ни во что не верит! - Пузырек ухмыльнулся и метнул пакет в
черный пролом посреди стены. Послышался приятный увесистый шлепок. - Не
может, говорит, такого быть...
- Это нельзя ломать!.. - раздался исполненный боли голос Никиты
Кляпова. - Я не могу, я не буду это ломать!..
- А жрать что будешь? - с интересом спросил Пузырек.
- Не вижу связи...
Ромка слушал и радостно скалился.
- Ром... - повернулся к нему Пузырек. - Будь другом... Там вон на
стенке ломик висит. Сходи ты с ним, покажи, что к чему... Связи он,
понимаешь, не видит!
- А запросто! - с готовностью откликнулся Ромка. Взял в указанном
месте ломик и, прихватив по дороге большую плетенную из обрывков световода
авоську, двинулся к скоку. Оглянулся на новичка. - Ну чего сидишь?
Пошли...
- Я не желаю на это смотреть!.. - испуганно предупредил тот и встал.
Весь дрожа, громко возмущаясь и заявляя, что никуда не пойдет, он тем не
менее как миленький приблизился к Ромке и был мягко направлен в скок.
- Видал чудо в перьях? - ворчливо спросил Пузырек Сократыча, когда
они остались вдвоем. - Таких, говорят, не рожают, а высиживают... -
Плоскостопо прошлепал к маленькой глыбе, похожей на человеческое ухо,
достал туго налитую целлофановую дыньку. - А мы, пока они там
разбираются... Да! Ты ж не пьешь... Ну тогда закуси хотя бы... Не бойся,
не в долг. Я ведь Ромку-то знаю - он сейчас что-нибудь тюбиков на двадцать
раздолбает, не меньше. Видал, какую авоську выбрал? Самую здоровую...
И, конечно же, Пузырек оказался прав. Когда минут через пять Ромка
возник в помещении снова, авоська трещала и чуть не лопалась, а одну
