выслушать.
Генри вышел из машины, подал руку Дульчии. Шум в толпе усилился. В их
сторону стали показывать пальцами, засверкали вспышки.
- Дедушка, ты намеренно опоздал, - прошептала девушка. - Это
нечестно, я хотела посмотреть, как все тебя приветствуют.
- Где молодой Бартоломью?
Они пересекли открытое пространство, поднялись на платформу.
Невысокий узкоплечий человек вышел вперед, протянул руку, поднес ко рту
микрофон.
- Мистер мэр, - начал он, его усиленный голос гремел, - почетные
гости, граждане Алдорадо...
Капитан Генри взял микрофон у него из руки.
- Мы стартуем через двадцать одну минуту, - сказал он сухо. - Всем
отойти за желтую линию. Где мистер Бартоломью?
Внизу возникло движение. Лэрри пробрался сквозь толпу, поднялся на
платформу. Он был упакован в дорогой корабельный костюм со множеством
ремешков и пряжек.
- А, капитан, я как раз прощался с...
Капитан Генри прикрыл рукой микрофон.
- Поднимайся на борт, Лэрри. Начинай отсчет. Ты знаешь, как это
делать...
- Конечно, я знаю, - голос юноши дрожал от напряжения. Его глаза
скользнули мимо капитана к Дульчии. - Но я не вижу...
- Мистер, это приказ! - мягко сказал капитан Генри.
Бартоломью покраснел, резко повернулся и ступил во входной люк.
Капитан Генри посмотрел на застывших с открытыми ртами официальных лиц.
- Хорошо, джентльмены. Всем уйти. При запуске двигателя опасная для
жизни зона составляет сто ярдов в радиусе.
Он повернулся к своей правнучке, обнял ее и небрежно поцеловал в лоб.
- Девочка моя, лучше убирайся отсюда. Поезжай к утесу и смотри
оттуда. Оттуда лучше видно.
Она обхватила его шею руками.
- Дедушка, будь осторожен... и возвращайся назад целым и
невредимым...
- Не возражаю, - ответил он, потрепал ее по щеке и повернул к
лестнице.
Затем весело помахав толпе, закричал в микрофон:
- Стартовая бригада, отведите опоры, отсоединяйте питание и
прячьтесь...
Внутри корабля Генри вскарабкался по короткой лестнице, пахнущей
свежей краской, в красиво оформленный центр управления. Лэрри лежал,
пристегнутый ремнями, в правой люльке, наблюдая за миганием красных,
зеленых, желтых и голубых огоньков на пульте, занимавшем половину отсека.
Он бросил на Генри укоряющий взгляд.
- Капитан, у меня даже не было возможности помахать Дульчии...
Стоявший в мигающем многоцветьи панели Генри снял с себя расшитый
галунами мундир, бросил тяжелый пояс с декоративным оружием в стенной
ящик.
- Лэрри, давай сразу же проясним некоторые вещи, - спокойно сказал
он. - До сих пор мы развлекались и играли...
Капитан достал из ящика простой черный костюм, стал его надевать.
- Но игры кончились, - продолжал он. - Ты отправляешься в
путешествие, и, может быть, если будем очень осторожны и нам очень
повезет, мы вернемся домой. А пока давай сосредоточим каждую клеточку
нашего мозга и усилия на ждущей нас работе - и будем надеяться, что этого
достаточно.
Бартоломью посмотрел на Генри с сомнением.
- Вы явно преувеличиваете, капитан. Дело только в том, чтобы выбрать
подходящий участок и застолбить его...
- Все гораздо сложнее. В этом мероприятии задействованы огромные
деньги. Из того, что мне удалось выяснить, я знаю, что некоторые из самых
крутых ребят Сектора примут участие в гонке. На новую землю сегодня трудно
набрести; нам не получить своего без драки, - он достал из ящика второй
костюм, кинул его Бартоломью. - Лучше сними свой наряд Микки Мауса и
надень это. У тебя есть пять минут до взлета.
Бартоломью выбрался из люльки, принялся переодеваться.
- Это очень дорогой костюм, - сказал он, аккуратно его складывая. -
Подарок от Совета Сектора...
- Туфли тоже, - перебил Генри. - Прибереги свои бальные туфли для
вечеринок по случаю нашего возвращения.
- Послушайте, капитан, мой отец заказал эти туфли специально для
меня, они лучшие из тех, которые можно купить. Он особенно настаивал на
том, чтобы я носил именно их...
- Ну ладно, в конце концов, это твои ноги, Лэрри. Но помни, они
поведут тебя по некоторым очень странным местам.
- Вы так говорите, что можно подумать, будто мы сумасшедшие
самоубийцы...
- Конечно, - капитан устроился в своей люльке, пристегнулся,
подсоединился к системе жизнеобеспечения. - Все самоубийцы сумасшедшие.
Пристегивайся и готовься к старту.
Экран засветился.
- Ноль минус одна минута, - раздался голос, - стартовая площадка
пуста, обратный отсчет.
Послышались щелчки.
- Минус пятьдесят секунд...
Генри наблюдал за секундной стрелкой своих часов.
- Сорок секунд. Тридцать секунд. Двадцать секунд. Десять секунд...
Бартоломью прокашлялся.
- Капитан... - начал он.
- Теперь уже слишком поздно менять решение, Лэрри.
- ...восемь... семь... шесть, - гремел голос.
- У меня осенью важное предвыборное собрание, - сказал Бартоломью. -
Я просто хотел спросить, когда мы вернемся.
В глубине корабля послышался рев. Загудели реле.
- Если повезет, через три месяца, - ответил Генри.
- ...три... два... один...
На заднем экране замигала розовая лампочка. Послышался глухой гул.
Капитан Генри почувствовал давление, сначала мягкое, потом сильнее и
наконец яростное, отбросившее его назад. Гул усиливался, превратился в
мощный рев, который все нарастал и нарастал. На тело словно положили
свинцовую плиту.
- А если нам не повезет, - прохрипел Бартоломью.
Капитан Генри натянуто улыбнулся.
- В этом случае, - с трудом произнес он, - вопрос о сроках вообще
отпадает.
- Кажется, меня стошнит, - выдохнул Бартоломью.
- Наверняка, - рассеянно проговорил капитан, следя за показателями
приборов. - Главное, чтобы потом ты убрал за собой.
- От этого меня тошнит еще больше...
- Сейчас твой желудок должен быть пуст. Почему ты не сделал укол
Ноль-Т?
- Я слышал, от него потом... плохо себя чувствуют.
Генри кинул ему белую капсулу.
- Проглоти это. Через несколько минут ты будешь в порядке. А примерно
через час я введу корабль в режим вращения, надо только закончить проверку
последней мачты.
Он спокойно проговорил это в микрофон, делая пометки на доске.
Прошел час. Капитан Генри настроил приборы, снова послышался гул.
Тела слегка прижало к люлькам, потом давление усилилось.
- Сейчас обычная сила тяготения, - весело сказал Генри. Он отстегнул
ремни и выпрыгнул из люльки. - Через несколько минут тебе будет лучше.
- Давление было ужасным, - вяло сказал Бартоломью. - Казалось, прошла
целая неделя...
- Всего девять часов. Я не хотел подвергать тебя перегрузке более чем
двойной - и себя тоже. Он достал из ящика какие-то детали и принялся
собирать у одной из стен отсека маленький прибор, затем надел простой пояс
для оружия, вставил пистолет в кобуру, расставил ноги, резко выхватил его,
прицелился и нажал курок, на краю экрана загорелся яркий огонек, который
медленно угас. Капитан снова спрятал пистолет в кобуру, снова резко достал
его и произвел еще один беззвучный выстрел.
- Что вы делаете? - свесился Бартоломью из своей люльки.
- Практикуюсь в стрельбе. Два часа из каждых двенадцати каждый из нас
будет заниматься этим до тех пор, пока мы не научимся попадать десять раз
из десяти. Лучше выбирайся оттуда и привыкай передвигаться в космосе. Я
увеличиваю вращение на один оборот в час. До Коразона двадцать девять дней
пути. К тому времени, как мы доберемся туда, мы будем работать при
полуторной силе тяготения.
- Для чего?
- Полезно для мышц. А теперь за дело. Когда уберешь за собой, мы
спустимся к двигателю, и я объясню тебе твои обязанности.
- О Боже, капитан! Я ведь не кочегар какой-нибудь!
- Пока нет, но будешь!
- Капитан, я квалифицированный администратор. Я думал, что в этом
путешествии моими исключительными обязанностями...
Генри повернулся к нему.
- Начинайте драить палубу, мистер. А когда закончите, у вас появятся
другие обязанности - и ни одна из них не является легкой или приятной!
- Такова моя роль в этой миссии? - щеки Бартоломью порозовели. -
Выполнять всю грязную работу?
- Я поведу этот корабль. Я буду находиться в отсеке управления
двадцать часов из двадцати четырех, оставшиеся четыре часа я буду
восстанавливать свои рефлексы. Если у меня останется свободное время, я
приму участие в повседневной работе. Если нет, ты будешь делать все сам.
Поднимаясь по лестнице, капитан услышал наверху голос.
Он тихо подошел к двери и увидел, что Бартоломью, высокий и худой в
черном костюме, стоит в дальнем углу отсека, его пояс с оружием сполз по
узким бедрам вниз.
- Отличный негодяй, - пробормотал юноша.
Он выхватил учебный пистолет, выстрелил, вспышка зеленого цвета
осветила отсек управления.
Он вложил пистолет в кобуру, повернулся, затем резко развернулся
назад.
- Ага! - прошептал он. - Ты думал, что сможешь подобраться ко мне
незамеченным...
Он вскинул пистолет, снова выстрелил... Вспышки не последовало.
- Черт возьми! - Бартоломью поправил пояс, снова отвернулся, затем
резко выстрелил через плечо. И был награжден вспышкой.
- Ха! - произнес он.
Он дунул в ствол пистолета и спрятал его в кобуру.
- Неплохо, - сказал Генри, входя в комнату. - Из тебя еще может
получиться неплохой стрелок.
Бартоломью подпрыгнул.
- Я... просто тренировался... - он снял пояс, бросил его в ящик. -
Хотя должен признаться, что не могу вообразить себе ситуацию, в которой
потребуется подобный навык.
- Она не заставит себя ждать, когда на тебя нападут какие-нибудь
негодяи.
Бартоломью покраснел.
- Нужно же как-то развлекаться, чтобы убивать время.
- Если тебе нравится, называй это развлечением, только продолжай
тренироваться. В ближайшем будущем от этого может зависеть твоя жизнь.
- Вы, несомненно, преувеличиваете опасность, капитан. Все эти
разговоры о наемных убийцах и противниках были к месту на Алдорадо, когда
вы расписывали трудности предприятия...
- Если ты вообразил, будто поход - это нечто вроде вылазки за
яблоками, забудь об этом. Нам придется помериться силами с людьми, которые
привыкли брать то, что хотят, а о последствиях думают позже - гораздо
позже.
Лэрри нетерпеливо улыбнулся.
- Ну, может быть, в старые времена, век назад, беспринципные личности
и совершали некоторые из зверств, о которых ходят слухи, но не сегодня.
Сейчас другие времена. Правила, установленные Советом...
- Правила, установленные Советом, просто замечательные: разожгите
костер, когда ваши дрова высохнут.
Генри устроился в люльке лицом к Бартоломью.
- Коразон - пережиток старой эры. Его держали под карантином
семьдесят пять лет, по причине какого-то забавного дела с исчезающими
вирусами и из-за бюрократической инертности. Дни расширения границ Сектора
в прошлом. Это последняя, единственная возможность, так что каждый
отчаявшийся тип в этом конце Галактики, который сможет выпросить, одолжить
или украсть корабль, ринется в этот район, стремясь оторвать себе кусок.
На Коразоне каждый будет сам за себя, и черт меня возьми, если я промедлю
с выстрелом...
- Но представители Совета - судьи...
- Сколько их? Сотня? И ни один из них не хочет, чтобы его убили.
Конечно, они зарегистрируют твою заявку на участок, предоставят карту,
проверят, нет ли взрывоопасных веществ в твоем кармане, сделав вид, что
