песку, пока часовые, сидевшие в окопах с обеих сторон пляжа, следили за
бродившими поблизости хищниками. Они развели большой костер из дерева,
доставленного из нашей точки, находившейся в нескольких миллионах лет вниз
по течению, горланили песни двенадцати эпох, поглощали поджаренное мясо
детеныша стегозавра, пили белое вино, импортированное из Франции
восемнадцатого столетия, и чувствовали себя творцами мироздания.
А я думал о Лайзе...
Ночь прошла плохо. Очистка памяти намечалась на восемь ноль-ноль. Я
вскочил еще до шести, легко позавтракал и вышел прогуляться по пляжу,
чтобы в последний раз вспомнить Лайзу и задуматься о том, не прошла ли
наша дорога, ведущая к мудрости, в стороне от чего-то главного...
Вопрос был не из тех, на которые имеются ответы, но он отвлек мои
мысли, пока ноги отмеривали мили вдоль берега. Затем я полчасика посидел,
глядя на море и думая о том, что буду делать, если сзади ко мне
подкрадется что-нибудь большое и голодное. Ничего не придумал, но и не
обеспокоился.
"Мрачно мыслишь, Рэвел, - сказал я сам себе. - Пора возвратиться и
привести в порядок мозги, пока ты еще не додумался до того, чтобы шагнуть
в переходную кабину, прыгнуть назад в тысяча девятьсот тридцать шестой год
и оказаться в квартале от дома через десять минут после того, как вышел из
него..."
Я уже забрался в своих размышлениях так далеко, что действительно
пора было возвращаться. И неожиданно услышал выстрелы.
Любопытно, что в момент стресса мысли становятся ужасно
непоследовательными. Я мчался вдоль берега, даже не заметив, как начал
бежать. Брызги летели во все стороны, а я думал, что вот теперь конец
прохладному воздуху, мягкой музыке, горячей еде, стимулирующей ванне, сну
на воздушной постели, а главное - я не увижу Лайзу, я никогда больше не
увижу Лайзу...
Бросившись напрямик через песчаную отмель, с треском продрался через
растительность и посмотрел вниз на станцию.
Не знаю, что я ожидал увидеть: шум выстрелов больше всего был похож
на грохот тяжелой артиллерии старой эры. Во всяком случае, так мне
подсказывал опыт. Я увидел несколько громоздких, тяжелых машин защитного
цвета на гусеничном ходу, которые расположились недалеко от станции.
Дымящихся стволов видно не было, но дыра, зияющая сбоку здания,
свидетельствовала о наличии пушек. Один из танков пострадал. Его гусеница
была повреждена, из многочисленных щелей сочился дым. Вдруг среди дыма
показались язычки пламени; я кинулся наземь, но опоздал - взрывная волна
ударила меня по ребрам.
Несся я, как сумасшедший, сплевывая песок. Мысли путались. Но в одном
я был абсолютно уверен: что бы там, внизу, ни происходило, единственная
кабина темпорального переброса по эту сторону Плейстоцена находится внутри
станции, и чем ближе я к ней подберусь, прежде чем меня прихлопнут, тем
легче будет моя смерть.
Никто не обращал на меня и мои усилия никакого внимания. Уцелевшая
военная машина (третья эра, как сообщил расположенный у меня
непосредственно над ушами банк данных) двигалась вперед, стреляя на ходу.
Джарду, очевидно, удалось частично возвести защитный экран; при каждом
выстреле над станцией вспыхивала и мерцала радужная корона. Но эта защита
предназначалась для отпугивания разгулявшихся в округе динозавров, а не
для отражения тяжелой артиллерии. Экран долго не продержится.
Отбросив эту мысль, я еще быстрее помчался к станции. Земля передо
мной загорелась; взрыв швырнул меня, словно бумажную куклу. Я покатился,
умоляя судьбу отвести случайный выстрел. Потом поднялся на ноги. Мне
предстояло преодолеть десять бесконечных ярдов, отделявших меня от
приветливого пролома, зиявшего в восточной стене в том месте, где когда-то
висела шпалера. Сквозь дыру виднелись обломки секретера, внутренности
кресел и несколько искореженных, почерневших металлических листов,
висевших на стенах комнаты.
Бежать по песку было невероятно сложно - словно по толстому слою
полузасохшего клея. Вокруг все горело и гремело. Проем был уже совсем
близко - я прыгнул и ударился обо что-то при приземлении, да так, что
искры брызнули из глаз. Полуоглушенный падением, я увидел над собой,
словно в тумане, блестящее от пота лицо Джарда.
- Очнись! - вопил он, пытаясь перекричать непрекращавшийся грохот
обстрела. - Очнись! - Я приподнял голову. - Все уже в безопасности! Я ждал
тебя - знал, что ты бродишь где-то поблизости. Должен был тебе сказать...
Что он должен был сказать, я так и не услышал, так как последовал
такой грохот, что предыдущие звуковые эффекты показались просто разминкой.
Все вокруг рушилось. В воздухе повис обжигающий горло запах озона, к нему
примешивался привкус дыма, крови, измельченного в пыль камня, раскаленного
железа. Поднимаясь на ноги, я видел, как Джард исчез в двери, ведущей в
операторскую. Проковыляв за ним, я застал его за пультом, на котором он
набирал код. Вспыхнул красный сигнал тревоги, заверещал и резко оборвался
зуммер. Джард обернулся и увидел меня.
- Убирайся отсюда! - заорал он. - Уходи! Ты что, не слышал, что я
тебе сказал? Ты должен... отсюда... координаты...
- Я не слышу! - заорал я в ответ и не расслышал собственных слов.
Джард схватил меня за руку и подтолкнул к люку в полу, ведущему в
сеть коммуникаций.
- Я обязан переместить станцию в нуль-фазу, ты понимаешь? Нельзя,
чтобы они ее захватили...
Он столкнул меня вниз. Все происходило так быстро, что я растерялся,
но удар дверцей люка по голове на мгновение прочистили мои мозги.
- Беги! - кричал Джард за миллион миль от меня. - Уходи как можно
дальше! Удачи, Рэвел...
Я, шатаясь, поднялся с четверенек и побежал. Этого требовал Нел, а он
был моим шефом.
И тут мир взорвался. Я кувырком полетел в преддверие ада, сотни тонн
раскаленного песка насыпалось на меня сверху, захоронив на веки вечные.
5
- Ну, может быть, и не на вечные, - проговорил тоненький голосок как
бы между прочим.
- Ну, на чуть меньший срок, - согласился я с самим собой и набрал
полный рот песка.
Это показалось мне неприятным. Я попытался вдохнуть через нос, и
ноздри мгновенно забились той же субстанцией. Это пробудило к действию
какие-то примитивные инстинкты, потому что я вдруг неистово заработал
руками и ногами, продираясь сквозь песок к жаре, запаху горелого пластика
и воздуху. Пыльному, дымному, но все же - воздуху. Там я откашлялся,
прочихался и осмотрелся.
Это был коммуникационный туннель, стены которого покоробились и
вздулись, словно оплавленные. Пол по щиколотку покрывал песок, из которого
я только что выбрался. Я попытался собраться с мыслями...
Мне было известно, что туннель ведет в насосную, откуда наверх можно
подняться по лестнице - так было задумано, чтобы как можно меньше
травмировать местную среду. Оставалось только пройти вперед, взобраться по
лестнице и...
Я решил, что об "и" можно будет подумать позднее. Все еще нахваливая
себя за хладнокровие, проявленное во время обстрела, я заметил, что для
туннеля, находящегося на глубине двенадцати футов, освещение было больно
уж хорошим. Казалось, свет исходит откуда-то сзади. Я обернулся и увидел
искореженные металлические балки, сквозь которые пробивались яркие лучи
солнца.
Я прошел ярдов десять, идти стало легче - не так много песка и
обломков. Никак не мог открыть дверь насосной - забыл, что надо тянуть, а
не толкать. Все оборудование оказалось совершенно целым, готовым в любую
минуту начать качать чистую, свежую воду из глубины в сто двадцать футов.
Я похлопал по ближайшему насосу и взялся за поручни лестницы. Меня
подташнивало, ноги подгибались, но не сильнее, чем у юнги при первом
морском шквале. Я нажал кнопку. Наверху жалобно завыл мотор. Люк открылся,
на меня посыпался песок и упала маленькая зеленая ящерица. Я выбрался
наружу, глотнул свежего воздуха и огляделся.
Передо мной лежала длинная кривая полоса берега, изуродованного
воронками и следами гусениц; джунгли с холмов подступили к самому океану.
Но там, где находилась станция, не осталось ничего, кроме дымящегося
кратера.
Я улегся на мягкий теплый песок и уставился в небо. Глаза слезились,
на лбу и груди выступил пот, а в голове вихрем замелькали знакомые образы:
станция, какой я увидел ее много лет назад, после своего первого скачка;
строгие безликие кают-компании, которые постепенно стали домом, ожидавшим
тебя после трудного задания; ты встречал там своих коллег, мужчин и
женщин, которые возвращались с одного задания и через некоторое время
получали новое; тихие разговоры в столовой, сверкающая чистота; даже
главный пульт, показывавший ежеминутные изменения сдвига во времени... Но
пульта больше не было, как не было и сотен километров микропленки с
записями, как не было росшего в кадке на веранде редкого гинкго - все
превратилось в шлак...
Я вспомнил, как Нел Джард кричал мне, чтобы я убирался... и еще
что-то. Но что? Что-то важное, о чем мне, как он думал, предстояло
сообщить однажды... Кому? Тщетные надежды. Я уже поговорил с человеческим
существом в последний раз. Положение мое было безнадежным, его можно было
сравнить с ситуацией, в которой оказались еще несколько оперативных
агентов Центра Некса, не попавших в зону действия темпорального поля.
Впрочем, им было гораздо лучше, чем мне.
При этой мысли голова моя скатилась набок, а перед глазами опустился
темный занавес.
6
Когда я проснулся, солнце уже садилось. Я чувствовал боль в таких
местах, о существовании которых и не подозревал. Огромные москиты,
казалось, совсем не удивились тому факту, что нашли млекопитающее там, где
никаким млекопитающим быть не полагалось, и разместились на мне, приняв
философское решение питаться тем, что тебе даровано судьбой. Я прихлопнул
самых нахальных и направился вниз к развалинам.
Судя по всему, я не получил серьезных ранений, отделавшись множеством
мелких порезов да солидных размеров синяками и ушибами. Я подошел к краю
кратера и заглянул вниз. Перед моими глазами предстала впадина с
оплавленными стенками диаметром в сотню ярдов, окруженная обугленными
растениями. Не осталось ничего: ни людей, ни оборудования. И хуже всего,
конечно, было то, что темпоральный скачок теперь невозможен. Ни в Центр
Некса, ни в какое другое место и время.
Агенты третьей эры или кто-то другой, маскировавшийся под них,
уничтожили станцию с тщательностью, которую раньше я бы счел невозможной.
Как им удалось обнаружить это место, учитывая строжайшие меры
предосторожности размещения ста двенадцати этапных станций во времени
старой эры? Что же касается Центра Некса, то никто не знал, где он
находится, даже тот человек, который его создал. Он дрейфовал в
ахроническом пузыре в энтропическом потоке, никогда материально не
существуя ни в одном пространственно-временном пункте в течение конечного
периода. Код доступа к нему был спрятан под двенадцатью рядами
взаимозависимых шифров в главном хранилище Некского Мозга. Единственный
способ добраться к нему - совершить скачок через темпостанцию, и не
какую-нибудь, а именно ту, на которую было настроено мое личное поле
агента. Именно ту, которая превратилась некоторое время назад в яму с
сантиметровым слоем зеленого стекла по краям.
Внезапно в голове возникла мысль, подобно улыбке на лице призрака.
Личный привод аварийного скачка, встроенный в мое тело, цел! В
мощностной катушке хватило бы Е-энергии для прыжка... куда-нибудь. У меня
